Стихи
Проза
Разное
Песни
Форум
Отзывы
Конкурсы
Авторы
Литпортал

Владимир Квашнин "Старик и озеро"


Владимир Квашнин "Старик и озеро"
­­­­­Он опять сидел под своим любимым разлапистым кедром, наблюдая, как по зеркальной глади воды в белоснежной сорочке тумана ступает тихая утренняя зорька. Юные лица рябин ополоснул прохладный ветерок. Они столпились у кромки воды и, любуясь своим отражением, хвастали друг перед другом яркими осенними платьями. Только круги от игривых поцелуев серебряных рыбёшек разбегались по воде, слегка нарушая ход мироздания. Покой и умиротворённость царили вокруг.

Однорукий старик-хант сидел и терпеливо ждал, когда из тумана выплывет лодка Верховного бога его народа - Нуми-Торума, властелина земли, воды, огня, нижнего и верхнего Миров и, конечно, его жизни. Он сядет к нему в берестяной облас и наконец-то уплывет туда, где пасутся его олени, ждёт любимая жена Матрёна, сыновья, дочери и внуки. Ничего больше не держало его здесь, все самые близкие были уже Там.

Как случилось, что на склоне лет он остался один-одинёшенек в своём старом дырявом чуме на берегу священного озера Нумто, что в переводе на русский означает - небесное, он и сам не понимал. Вспоминая себя молодым, когда вернулся после госпиталя в конце 44-го с одной рукой, он с грустью думал: лишь тогда я и был действительно счастлив. Вспомнил, как младший брат Никулай на своей упряжке мчал его под всполохами северного сияния из райцентра в родное стойбище. Как радостно встретили его сородичи, первая и последняя любовь Матрёна… Дети… Просторы родной тундры, на которых паслись тучные стада оленей… Всё это было уже в другой, красивой, как сказка, истаявшей, как дым, жизни.

Старик закурил почерневшую, ещё прадедовскую, можжевеловую трубку…

Вспомнил он и другой день, когда к его родовому стойбищу, гремя гусеницами, подкатил вездеход с весёлыми геологами и убитыми оленями на крыше. Его оленями. Чтобы замять неприятный инцидент гости стали щедро угощать всех водкой. И сыновья, глотнув её, стали громко смеяться, как дураки, хвастаться силой и ловкостью владения тынзяном, забрасывая его на старый хорей, перед приезжими русскими, которые бренчали на гитаре у своего костра. Он ещё не знал, что это был конец всему их многовековому укладу жизни. Зимой, следом за геологами, трактора притащили буровые. Сородичи стали быстро спиваться и один за другим умирать. Кормовой ягель на его пастбищах почернел от мазута и бурового раствора. Гибли олени. Всю тундру, как шрамами исполосовали следы вездеходов. Все его родственники, за редким исключением, уже переселились на тот берег озера. Он, да племянница, живущая в райцентре, остались. Нет, есть ещё один племянник, Эдик, которого иногда видел по телевизору, приезжая к племяннице за продуктами. Мордастый узкоглазый парень с украинской фамилией, зам. зама ассоциации «Спасение Югры» долго и красиво рассказывал, как он спасает родовые угодья деда. А видел он его последний раз сопливым мальчишкой, когда уезжал с родителями в Ханты-Мансийск. Нет родовых угодий. И его скоро не станет.

А год назад его, восьмидесятипятилетнего старика, едва не посадили за хулиганство. Когда огромный желтый трактор «Кировец» потащил буровые балки прямо через последнюю белую ягельную поляну перед его чумом, он выскочил и топором ударил этого монстра, прорубив сбоку его огромное колесо. Завели дело. Наверное, только орден «Отечественной войны», да годы и спас его от сурового наказания. За что? - Горько думал старик. Ведь так же, как во время войны я защищал свою Родину. Люди, люди, что же вы творите? Для кого пишете свои законы?! Боги, почему вы забыли своих детей? Или я не приносил вам в жертву белого оленя? Старик долго и беззвучно плакал. Глубоко задумавшись, он и сам не заметил, как задремал.

Он не видел, как из сгустившегося над озером тумана, на своём берестяном обласе выплыл Верховный бог Торум. Осторожно взял худенькое тельце старика и опять растворился в тумане. Только чайки заметили, и горько плача, долго кружили, да родные осинки всё махали и махали вслед своими красными платками.

А в километре от чума присосавшись к земле, словно клопы на теле тундры, нефтяные качалки каплю за каплей высасывали кровь Югорской земли.

Владимир Квашнин

https://www.chitalnya.ru/work/1445567/

Произведение добавила в рубрику редактор Асия Караева







Рейтинг работы: 22
Количество отзывов: 4
Количество сообщений: 0
Количество просмотров: 36
© 03.11.2023г. Проза дня
Свидетельство о публикации: izba-2023-3656206

Рубрика произведения: Проза -> Миниатюра


Ди.Вано       20.11.2023 10:25:41
Отзыв:   положительный
Спасибо за трогательный рассказ, Владимир.
Да , времена не из простых настали..
Вам добра и светлых дней.
С теплом,
Птица Гала       20.11.2023 08:55:30
Отзыв:   положительный
Потрясающе!
Рыдаю...
Юрий Митченко       20.11.2023 06:12:45
Отзыв:   положительный
Маленький рассказик небывалой силищи. В каждой строке – поэзия, легко и красиво вплетающаяся в сюжет этого горького повествования и в душу читателя.
Что будет дальше? Ни природа, ни боги не в силах устоять перед финансовой мощью махины, выкачивающей ресурсы из сырьевого придатка. А когда всё выкачают, тогда показательно выделят крохи на восстановление природы, посадят пару куцых лесополос, завезут пару оленей из соседней, ещё не порушенной земли – плодитесь, размножайтесь! Не расплодятся, не размножатся.
Такие, как Владимир – последняя и единственная опора погибающей планеты, он любит и понимает её. Сможет он достучаться до ума и совести – планета выживет...
Мария Райнер       04.11.2023 09:20:46
Отзыв:   положительный
Николай Рубцов писал, что талантливым стихотворением можно считать то, в котором личные переживания становятся переживаниями планетарного масштаба.
Перефразируя, я бы сказала, что в этом рассказе история старого ханта не кажется исключительной. Читая, невольно задаёшь вопрос: что же страшнее - разрушения войны или мирной жизни? Ещё страшнее оттого, что одно и тоже действие - защита своей Родины - на войне называется геройством, а в мирной жизни - хулиганством...
Очень удачно выбраны реалии рассказа: тундра, олени, ягель. Рисуется простота, сила, безбрежность и безвыходность, которую обуздывают тракторами, оставляя шрамы. Тоже удачный образ - земля и человек соединяются воедино. Только человек смертен.
Поэтичность изложения усиливает обречённость происходящего, и иносказательность называния атрибутов смерти даёт какую-то надежду, но резкий финал вклинивается диссонансом и оставляет тягостное чувство беспросветности.
А капли крови напоминают танка Исикавы Такубоку: "Быть может, оттого я так печален, что ярких красок нет вокруг меня. Послал купить я красные цветы".
С уважением к автору,








1