ГИА. Озеро Кривое. Язык до Киева доведёт? - II.

 

Несмело постучали в окошко. На крыльцо вышел старик. Высокий, худой, с седой гривой волос. В резиновых чунях на босые ноги. Выслушав мою просьбу, он заохкал, заахкал. Пригласил зайти в хату. Тут же осведомился не голодные ли мы. Узнав, что ещё не ужинали, принёс на стол молоко. Творог. На столе появилось сало. Хлеб. Свежие огурцы. Потом подсел к нам и начал подробно расспрашивать. Кто мы. Откуда. И какая нужда заставила нас ехать на лето к чужим людям. При этом очень заинтересованно посматривал на дочь. Ласково. Даже с какой-то нежностью. Потом рассказал о себе. Жена его уже с год, как умерла. Теперь он один. Дочь с мужем живут в Витебске. Далековато. Часто не наездишься. Если бы переехали в Полоцк, могли бы каждые выходные приезжать. Но вот радостную весть недавно получил. Дочь с зятем решили отправить внучку на лето к нему. Тут ведь и в самом деле места райские. Озеро совсем рядом. Вода в нём чистая. Рыбы много. И для купания место хорошее. Сразу за огородами пологая песчаная коса. В воду ребёнку входить удобно. И с едой всё нормально. Держит ещё корову. Молока, творога, сметаны полно. Всё свежее. На огороде своё растёт. Как покойная жена завела в доме, так он это и содержит. Всё бы хорошо, только он боится, что заскучает его внучка. Домой попросится. Подружек то у неё здесь нет.
Несколько раз старик порывался ещё что-то сказать. Но всякий раз останавливался. Наконец, собравшись с духом, предложил нам подумать не остановиться ли нам на этот месяц у него. Никаких денег за постой он с нас бы не взял. И за еду тоже. Вон сколько у него всего. На всех хватило бы. И подружка для его внучки была бы. Ей семь лет. Осенью в школу пойдёт. И столько мольбы было в его глазах, что понятно стало, как нелегко прожил он этот год. И как скучает по своей внучке. Хоть благодарен ему был я за гостеприимство и неловко было отказывать, всё же объяснил, что мы не можем поменять наши планы. И жена через пару дней на Кривое приедет. И друзья обещали скоро наведаться. Повздыхал наш старик, постелил нам постель и побрёл в свою каморку.
Утром он нас разбудил. Опять выставил творог. Молоко. Сметану. Хлеб. Позавтракали. Поблагодарил я гостеприимного хозяина. Хотел рассчитаться с ним и за еду, и за ночлег. Но он только руками замахал. Нет, нет … Никаких денег. У него всё есть. Это было от чистого сердца. Но вот если у нас там, куда мы едем, не сложится, тогда милости просит. Приезжайте к нему. Он нас с радостью примет.
Годы спустя, когда после нескольких поездок на ”шабашку”, на Камчатку, я обзавёлся машиной, несколько раз пытался найти того старика. Отблагодарить. Тоже от чистого сердца. Но к тому времени к Дубровке проложили новое шоссе. Дорогу спрямили. И я уже не знал, как найти ту деревеньку. А название её не запомнил. Но тот случай людской душевной щедрости до сих пор помню.
Автобус на Дубровку пришёл вовремя. И мы уже без приключений доехали до конечной остановки. Проблемы появились позже. Когда мы стали выяснять, как пройти до деревни Горы. Оказалось, что пешком, по дороге вокруг озера, нужно пройти ещё километров восемь. Глядя на мои сумки и дочь, стоявшую рядом со мной, деревенские только головой качали. Далеко. Но нашлись и более знающие люди. Они и объяснили нам, что местные добираются туда напрямую. Проходят поле, заболоченную низинку, небольшой лес и выходят на мыс Кривого, который называется “Борок”. Наверное, потому, что он и в самом деле порос лесом. Отсюда до противоположного берега, где стоит деревня Горы, всего метров триста. И, чтобы переправиться на него, нужно позвать кого- нибудь из жителей Гор с лодкой. “Погукать”, как они говорят. По крайней мере одна плоскодонка - Николая Литвина - всегда стоит у противоположного берега. Бывает, что и вторая стоит. Федьки Черноуса. Вёсла от лихого человека, как всем известно, спрятаны в растущих на берегу кустах. Впрочем посторонних людей здесь практически не бывает. Разве что летом случайно окажется на берегу заблудившийся турист. Любой житель деревни, услыхав “гукание”, перевезёт нуждающегося в переправе. Сегодня он перевезёт родственника или знакомого соседа. Завтра так же поступит его сосед. Даже если эти люди в ссоре, всё равно они это сделают. Взаимовыручка здесь абсолютная. В конце недели, когда городские жители приезжают в деревню навестить своих родственников, все стараются быть поблизости от дома. Чтобы услышать их “гуканье”. Но вот в будние дни многих днём дома нет. Работают на своём поле. Или в совхозе. Вот тогда звать перевозчиков приходиться долго. Иногда даже целый час. А то и два. Пока тебя не услышат.
Конечно, мы с дочерью пошли на мысок. Больно уж далеко было тащиться вокруг озера. Звать лодку нам, действительно, пришлось долго. В ближайших к озеру хатах дома никого не оказалось. Кроме Мартиныча. Но он был сильно глуховат. И ничего не слышал. Только ближе к полудню с поля вернулась его жена Лександринка. Она нас и перевезла.
На следующее утро я поехал в Дубровку на почту. Чтобы жена не повторила наше приключение, нужно было дать ей телеграмму. Сообщить расписание автобусов и дать точный маршрут их следования.
Ключ от лодки дал наш сосед Коля. Он же принёс с собою и странное, невиданное мною раньше устройство. Оно напоминало большой металический “штопор” диаметром сантиметров тридцать и высотой около метра. Наверху “штопора” - большая дуга-рукоятка. Оказалось, что к этому “штопору” замыкают лодку, когда от неё отлучаются надолго. Втыкают его в землю и ввинчивают на полметра вглубь. Делать это не трудно. Земля на берегу влажная и мягкая. Вырвать такой “штопор” из земли невозможно. Не получится и выкрутить. Это не позволит замкнутая на нём железной цепью лодка. На мысе “Борок” можно, конечно, замыкать лодку и на толстую олешину. Ольха в изобилии растёт там у самого берега. Но это только в том случае, если ты рассчитываешь быстро вернуться. А иначе шустрые деревенские ребята успеют сгонять в деревню за топором. И уведут лодку. Спрятать её на берегу озера с береговой линией длиной в тридцать километров легко. А могут даже и перегнать её на одно из многочисленных озёр, соединяющихся между собой неширокими протоками.
Жену мы с дочерью встречали через два дня. Весёлая и радостная она сошла с автобуса с двумя тяжёлыми сумками. В сумках были продукты. Мы знали, что в местных магазинах кроме консервов, высохших, твёрдых, как камень, пряников и засиженных мухами карамелек ничего не было. Проблемой было даже купить хлеб. Его нужно было “поймать”. Не потому, что его мало привозили в магазин. Для сельчан его бы хватило. Но в соответствии с тогдашней политикой властей он был дёшев. И население приспособились откармливать им свиней. Ещё не прибывший в магазин, он уже был “расписан”. На руки выдавали определённое число буханок. По составу семьи. Сарафанное радио в деревне работало чётко. Местные разбирали хлеб очень быстро. Зевнёшь - и останешься без хлеба. Так что привезти с собой продукты было, очень разумным. Тогда мы ещё не подозревали, что наша “городская еда” придётся по вкусу не только нам. И закончится быстрее, чем мы на это рассчитывали.