Моргана Фрид 17

С молчаливым вызовом Федор обвел взглядом окруживших его, но все отводили глаза, не решаясь претендовать на женщину в черном мундире, что наблюдала сейчас за происходящим на импровизированного ринга, заложив руки за спину. А тем временем чернокожий здоровяк все не мог оклематься.
- Ну, так, что? – вышел на середину площадки добровольный арбитр, невысокий рыжеволосый живчик с белой кожей и яркой россыпью веснушек на лице, обводя стоящих пронзительно голубыми глазами. – Никто больше не хочет оспорить право Федора на эту женщину?
- А ты сам, Грегори, рискнешь? – выкрикнули из толпы.
Федор глянул на него исподлобья, примериваясь к будущему сопернику.
- Ой, - сказал ему Грегори, под общий смех, подняв ладони в умиротворяющем жесте. – Уймись, приятель. Я пас.
Моргана огляделась. Связываться из-за нее с Федором никто не хотел, тогда она вошла в круг ринга и принялась расстегивать мундир.
- У-у-у… - загудела толпа, сдерживая восторг от многообещающего зрелища.
- Лейтенант, - встревожено окликнул ее генерал Рау, не понимая, что у лейтенанта УВП на уме.
Федор-Флёр смотрел внимательно, силясь угадать замысел Морганы. Толпа не упускала своим цепким вниманием женщину в ее центре, с волнением, нетерпеливым ожиданием, а кто и с плохо скрытым вожделением, следя за каждым ее движением.
- Граждане Префектур не нуждаются ни в чьей защите, - четко заявила Моргана, бросая мундир на утоптанную землю, оставшись в бойцовке, галифе и высоких сапогах. – Они способны постоять сами за себя.
Мужчины затаили дыхание. Федор начал медленно обходить своего неожиданного противника по кругу, озадаченно потирая уголок рта большим пальцем, не спуская с нее задумчивого изучающего взгляда, словно скульптор разглядывающий свое лучшее творение: критически, но с бесконечной любовью и терпением. Черный парень обретший, наконец, способность двигаться, рассудил, что с ринга пора убираться. Только почему-то поковылял не к товарищам, до которых было три шага, а к Моргане, через всю площадку. Оказалось только для того, чтобы передать ей спортивные перчатки, что не позволяли разбить в кровь костяшки пальцев. Резко отобрав их у добровольного пожертвователя, все еще болезненно переводящего дыхание, Моргана старалась объяснить лишь враждебностью, такую вот реакцию окружающих, что смотрели почти не дыша на ее узкую талию, высокую грудь, обнаженные гладкие плечи и руки.
- О, боже! – сдали нервы у рыжего малого, и он прикрыл глаза, под растерянные смешки товарищей.
- Что, Грегори, ты уже побежден?
- Тяжкий нокаут… - признался он. – Лучше уж вовсе не смотреть…
Между тем Моргана, натягивая перчатки, как бы невзначай уходила от Федора, сохраняя между ним дистанцию и неожиданно развернувшись, атаковала его серией стремительных ударов.
Они следовали один за другим, и сложно было, уворачиваясь от одного, не угодить под другой. Но реакция уклоняющегося Федора была не менее стремительна. Он ловко ускользал от ее кулака и рубящей ладони, не позволяя коснуться себя. Ни один удар Морганы не достал его, и она применила старую как мир, уловку. Оступившись, когда Федор пропустил мимо себя ее летящий в него кулак, и при падении опершись о землю, когда провалилась вперед, сгребла пригоршню пыли, швырнув ее в лицо противнику. Ослепший Федор мотнул головой, зажмурил глаза, чем незамедлительно воспользовалась Моргана, бросившись на него кошкой.
От неожиданности, под ее весом, Федор упал спиной на землю, обхватив Моргану так, что она оказалась сидящей на нем. Ударив его в лицо, она подняла кулак для нового удара, когда он открыто посмотрел на нее с нежностью и обожанием покрасневшими воспаленными глазами. Он не хотел больше защищаться, и готов был вынести от нее любую боль, все, что она, по-видимому, могла ему дать. А Моргана взглянула на распростертого под ней мужчины. Что она делает? Это же Флёр… ее черты, и она смотрит на нее так, как Моргана и мечтать не могла.
Выдохнув, она разжала кулак, подняла руки на уровне груди, раскрыв ладони в знак того, что бой окончен и опершись ими о землю возле головы Федора, собралась подняться. И тут стоявшая вокруг них тишина, взорвалась разноголосицей ликующих выкриков и свистом.
- Брависсимо, Феодор! – аплодировал жгучий брюнет.- Синьо′ра е moltobello. (Сеньора, вы прекрасны!)
-Wiereizend! (Прелесть) (нем.)! – вторили ему.
Моргана же снова попыталась подняться, но из-за сильных рук обхвативших ее талию, сделать этого не могла. Значит, в то время когда падал сам, Федор увлек ее на себя? И даже когда она ударила его, не разжал рук.
- Отпусти… прошу… - шепнула она и он нехотя подчинился.
Моргана встала и, сохраняя неторопливое достоинство, подошла к валявшемуся на земле мундиру. Подняла, встряхнула. И хоть в этой схватке она одержала явную победу, все признали неявную победу Федора и, что больше всего бесило, у нее тоже было стойкое чувство, что она проиграла. Толпа, обступив Федора, помогала ему подняться с шутками и поздравлениями, усиливая у Морганы чувство проигравшеого. Со смехом Федора отряхнули и, дружной компанией повели в сторону от Морганы и генерала Рау, единственного кто остался подле нее.
- Куда это они? – хмуро поинтересовалась Моргана, застегивая на себе мундир.
- Как куда? – добродушно хмыкнул генерал, с одобрением и легкой завистью глядя им вслед. – Пить, конечно… Теперь Федор может быть спокоен, все признали его право на вас и уважая его, в вашу сторону теперь даже не глянут, если конечно вы пожелаете остаться с ним, а не сделаете свой собственный выбор.
- Варварство какое-то, - поморщилась Моргана, одергивая мундир.
- Что ж, если вы так и не оставили своего намерения посетить семейное поселение…
- Нет, не оставила. Идемте.
Между тем Моргану больше удивляло, чем раздражало собственное робкое, слабое, но такое ясное удовольствие от победы Федора. Даже это несмелое чувство казалось сильнее и ярче того, что испытывала она раньше к певичке Флёр. Теперь это виделось простой симпатией и привязанностью, по сравнению с тем, что она чувствовала сейчас… какая-то мощная подспудная тяга к мужской особи. Позор! Но что она могла поделать с собой, если это чувство, расцветая пышным цветом, заставляло ее замирать, поражая своей глубиной, сбивало с толку и попросту пугало. Сейчас она готова была жизнь положить за Флёр… или все же за Федора? Но Флёр не внушала ей и десятой доли того, что заставлял сейчас переживать Федор.
- Почему семьи живут отдельными поселениями? – спросила она генерала, пытаясь отвлечься от своих недозволенных мыслей и желаний, с которыми стойко не соглашалась.
- Это сложилось само собой, потому что было удобно всем. Холостяков не раздражают семейные пары и семейным спокойнее, - объяснил генерал, шагая рядом.
Миновав последние дома, они как будто вышли за границу города на простор, по которому дальше уходила центральная городская улица, переходящая в разбитую колеей дорогу, что проходила мимо группы строений под синей и красной черепицей, утопающих в зелени садов. Было до них минут пятнадцать ходьбы, и Моргана с любопытством оглядывалась вокруг.
Поселение резко отличалось от аскетично небрежной городской среды Республики. Бросалась в глаза ухоженность: с любовью разбитые цветочные клумбы, аккуратно выкрашенные коттеджи, выложенные плиткой, чисто выметенные дорожки. Вместо площади, середину поселения занимала детская площадка, вокруг которой стояли скамейки и столики. Коттеджи одноэтажные или двухэтажные огорожены невысокими оградками позволяющими видеть дворы с качелями, верандами, хозяйственными пристройками и обязательным цветником под окнами. Казалось каждый двор-усадьба, как называл их генерал Рау, соперничали у кого это разноцветье пышнее.
- Зачем столы возле детской площадки? – спросила заинтересованная Моргана. – Присматривать за детьми?
- И это тоже. Да и у хозяек есть много общих тем, которые они просто обязаны обсуждать чуть ли не каждый день, пока дети гуляют. Ну, а по вечерам за этими столами собираются их мужья, чтобы тоже обсудить свои семейные проблемы и политику, без этого никак, - знающе улыбнулся Рау. - Само собой каждый холостяк мечтает о такой жизни и таких вот проблемах. Но, тут кому как повезет. Многих семейных не устраивает, что они уже не приветствуются как воины. Здесь они больше фермеры, поставляющие городу свои продукты. На той стороне поселения, там, где поле, расположены фермы для коров, овец, свиней. Потом, если захотите, вам их покажут. А у реки, видите, огороды и поля кукурузы. Там, дальше, где липовая роща, находиться пасека.
- А это, что за здания? Они не похожи на усадьбы и фермы.
- Это школа, больница и церковь. В церкви проходят собрания поселения. Здесь же венчают молодых, потом крестят их детей. Всем поселением строят для молодой семьи усадьбу. За последнее время поселение сильно разрослось.
- За счет выкраденных и обманутых граждан Префектур? – съязвила Моргана.
- За счет сбежавших, ищущих нормальной жизни женщин, - не менее едко парировал генерал Рау.
- А если женщина не желает больше жить с мужчиной? – с вызовом спросила офицер УВП.
- Мы разводим эту пару, но дети остаются у отца. Женщина может завести детей с другим избранником. Но на моем веку, такое случалось раза два. Женщинами здесь дорожат. Если у женщины погибает муж, всегда находятся желающие, позаботиться о ней и ее детях. Детей признают своими. У нас живет вдова, что не может забыть своего мужа. Ее верность погибшему уважают, поселение и город помогают растить и воспитывать детей, но свататься к ней не перестают.
- Отчего же погибают мужчины? - развернувшись к нему, задала прямой вопрос Моргана. – Префектуры ни с кем не ведут войны, так с кем же вы воюете?
­