Двести долларов (Пионер. 1948 №11)
Двести долларов
И. Валентинов
(Из записок об Эфиопии)
Рис. Евг. Васильева
НА ДОРОГЕ
Рассвет ещё не наступил. Было холодно, сыро, и мы невольно кутались в плащи. Вскоре Аддис-Абеба осталась позади, и кони, сойдя с шоссе, побежали по мягкой, пыльной, смутно видневшейся тропинке.
Было шесть часов утра. Через час должно было показаться Солнце. Под экватором день почти всегда равен ночи: Солнце восходит около семи часов утра и заходит около семи часов вечера.
Мой спутник Робер Бижу, пригласивший меня к себе на озеро поохотиться, безпрерывно говорил. Это был бодрый и весёлый старик, полуэфиоп, полуфранцуз. Он провёл полную приключений жизнь в Африке, и слушать его было всегда интересно.
Появилось Солнце, огромное и красное. В высокой густой траве саванны заискрилась роса. Крупные прозрачные капли то ярко вспыхивали в лучах восходящего Солнца, то переливались всеми цветами радуги. Был конец сентября. Только что закончился четырёхмесячный период дождей, и природа поражала своей свежестью. Трава местами скрывала лошадей с головой. Невидимые птицы наполняли воздух весёлым щебетанием. Одинокие, разбросанные по степи, зонтичные деревья зеленели свежей листвой.
Впереди на шоссе показалась группа эфипов. Они бежали, подгоняя лошадей и ослов, нагруженных кожаными мешками с зерном. Не останавливаясь, пробежали они мимо нас, — очевидно, спешили на рынок.
Я часто наблюдал, как эфиопы, отправляясь на далёкие разстояния, чтобы сократить время, бегут почти всю дорогу. Они замечательные бегуны.
Бижу снял свой плащ и привязал его сзади к седлу.
— Хорошее утро, — сказал он, проводя рукой по копне густых вьющихся, уже тронутых проседью волос, весело осмотрелся и улыбнулся.
Впереди два эфиопа вели по дороге неистово вырывавшегося быка. Один из них тянул его за рога вперёд. Другой шёл позади и удерживал быка, натягивая верёвку, привязанную к задней ноге животного. Оба эфиопа были босые. Здесь большинство населения ходит без обуви, так как цена ботинок равна трёх — четырёхмесячной оплате труда, а трудоустроится почти невозможно. Деньги бывают у крестьян редко: на их продукты мало спроса. К счастью, зимы здесь не бывает, и круглый год стоит тёплая погода.
В ЭФИОПСКОЙ ДЕРЕВНЕ
Около полудня мы подъехали к небольшому селению. Возле него крестьяне кривыми ножами, напоминающими серпы, резали высокую траву. Эфиопы даже не знают о существовании кос. Неподалёку мальчик лет пятнадцати пас небольшое стадо маленьких горбатых коров, породы зебу. Пастух был совсем голый, если не считать висевшей сзади, перекинутой через плечо овечьей шкуры. Рядом с ним бегала чёрная лохматая свирепого вида собака.
Деревня тянулась по одной стороне дороги. Круглые дома — «тукули» — без окон, с отверстиями вместо дверей были покрыты крутыми коническими соломенными крышами. Стены тукулей сделаны из «чикки» — глины, смешанной с травой, её намазывают на тонкий деревянный решётчатый каркас дома.
— Анте, вута амта (Принеси воды), — обратился Бижу к старой женщине, стоявшей возле своего тукуля и недружелюбно посматривавшей на меня.
Для большинства эфиопов каждый белый — это «инглиз», ненавистный англичанин, пришедший во время войны и хитростью оставшийся в Эфиопии.
Старуха была завёрнута в кусок грязной материи самого неопределённого цвета. Она принесла нам глиняный сосуд с узким горлышком. Вода была холодна и приятна, и мы с удовольствием напились. Старуха жестом пригласила нас войти в дом, всё ещё неприязненно поглядывая в мою сторону. Мы вошли. Тукуль был полон дыма. На небольшом костре, разведённом на плоском камне слева от входа, варился обед. Пахло перцем. От чада трудно было дышать.
— Пригнитесь, — посоветовал мне Бижу, — внизу дыма почти нет.
Действительно, дым собирался под крышей и выходил в верхнюю часть дверного отверстия. Посредине дома в земляной пол был врыт столб, подпиравший крышу. Привыкнув к полумраку, я увидел несколько маленьких детей, они, усевшись на полу в кружок, обедали, не обращая внимания на чад и дым. У стены, куда не достигал свет костра, кто-то охал: очевидно, там лежал больной. Больные здесь предоставлены сами себе. Ближайший врач находится за десятки километров, в Аддис-Абебе. Никаких амбулаторий в Эфиопии нет. Есть только несколько платных больниц в городах.
Когда мы снова вышли на свежий воздух, ослепительный свет резанул глаза, и я невольно зажмурился. Старуха вышла вслед за нами. Я дал ей несколько монет.
Бедность прочно свила здесь себе гнездо. Всё вокруг было убого. И эти люди должны ещё были отдавать землевладельцу половину урожая!
Около тукуля молодая женщина в такой же рваной грязной одежде, как и старуха, молола тефф (род мелкого проса, растущего только в Эфиопии). Она насыпала на плоский, наклонно поставленный камень зёрна и разтирала их другим камнем, поменьше.
К нам подошла странная пара — два старика, руки у них были скованы одной длинной цепью. Они с любопытством уставились на нас.
— Что это такое? — спросил я Бижу по-английски, чтобы подошедшие не поняли нас.
— Это должник и кредитор, — ответил он.— Чтобы должник не сбежал, кредитор приковал его к себе цепью. Он будет ходить с ним повсюду, пока не заплатит долга. Этот обычай уже почти исчез. Сейчас должников попросту сажают в тюрьму.
Усевшись на полу в кружок, дети обедали.
К нам подошла странная пара...
Старики, видимо, жили мирно. Они что-то говорили друг другу шопотом и улыбались, поглядывая на меня.
Мы поблагодарили хозяйку за воду и продолжали свой путь. В конце деревни молотили пшеницу. На большой круглой площадке лежали колосьями внутрь снопы, по ним два мальчика водили быков. Проходя по пшенице, быки «обмолачивали» её своими ногами. Недалеко от площадки стоял старик, очевидно, владелец быков. Он следил за обмолотом и, отгоняя от себя мух, помахивал привязанным на короткую палку пучком конских волос.
За деревней, у небольшого болотца, две женщины стирали бельё, посыпая его по рошком из сушёных плодов мыльного дерева эндот. Обычное мыло слишком дорого для эфиопов, ведущих натуральное хозяйство. Рядом на ветвях баобаба сушились тряпки. Баобаб был огромный, метра четыре в диаметре. Его длинные зелёные плоды, «обезьяний хлеб», словно сосульки, свисали вниз с причудливо изогнутых ветвей. На другой стороне болотца плавали и резвились нырки. Они совсем не боялись людей. Неподалёку, метрах в двухстах от нас, в небольшой луже плавало несколько диких гусей. У эфиопов нет ружей по той простой причине, что они не в состоянии купить их, и поэтому птицы здесь почти непуганые.
По другую сторону дороги пять мужчин, без рубах, засучив до колен брюки, поднимали целину; они втыкали острые тяжёлые, обожжённые для твёрдости колья в землю, а затем, одновременно опуская их, переворачивали пласт земли. Невдалеке два маленьких горбатых быка тащили длинную слегу, к ней был прикреплён острый деревянный кол — эфиопский плуг. Такими кольями эфиопы пашут, а вернее сказать, царапают землю. По сравнению с этим первобытным орудием наша старая русская соха показалась бы верхом технического совершенства. Земледелие находится здесь в том же состоянии, в каком оно находилось несколько тысяч лет назад. За последнее тысячелетие ничто не изменилось в технике сельского хозяйства Эфиопии.
Вскоре селение скрылось из виду. Опять потянулась ровная безконечная саванна. Впереди на шоссе показался открытый автомобиль. В машине сидели английские офицеры. Когда они проезжали мимо нас, один из военных помахал Бижу рукой.
— Кто это? — спросил я.
— Офицер из английской военной миссии, обучающей эфиопскую армию. Приезжал к нам на озеро купаться, — Бижу посмотрел вслед быстро удаляющейся машине и с раздражением добавил: — И когда только эти англичане уйдут? Война давно окончилась, все сроки вышли, а они всё ещё здесь и, кажется, уходить не собираются.
ПТИЦА — «НОСОРОГ»
Пора было обедать, и Бижу свернул к небольшой группе деревьев, сквозь неё протекал узенький ручеёк с прозрачной холодной водой. Мы слезли с лошадей и с удовольствием размяли ноги. Бижу притянул, по эфиопскому обычаю, головы коней к передним ногам, чтобы они не смогли убежать, и пустил их в густую траву.
Солнце только что прошло зенит, но было нежарко. Холодный ветерок приятно обдувал лицо, дышалось легко и свободно. Эта прохлада под палящими лучами тропического Солнца не вяжется с нашими обычными представлениями об Африке. Объясняется же это тем, что Абиссинское плоскогорье разположено на высоте около 2500 метров над уровнем моря. На этой высоте, даже под экватором, воздух холодный, хотя термометр, положенный на землю, и показывает 50° Цельсия. В самый жаркий день в тени бывает 20-15°. Солнце нагревает землю, а не воздух. Воздух же нагревается только от земли.
Не успели мы приняться за обед, как услышали шум, напоминавший звук приближающегося поезда. Никакого поезда здесь, конечно, быть не могло. В Эфиопии существует только одна узкоколейная железная дорога, проходящая в нескольких десятках километров от этого места. Я оглянулся. Бижу, заметив моё беспокойство, засмеялся и сказал, показывая вверх на деревья:
— Сейчас увидите. Он сюда сядет.
— Кто сядет?
— «Носорог», птица-«носорог».
Шум усилился и вдруг сразу стих. На одном из эвкалиптов я увидел птицу с длинным, толстым, слегка изогнутым клювом. Сверху, у основания клюва, был большой серый нарост. По виду птица напоминала большого ворона. Заметив нас, «носорог» вновь поднялся в воздух, зашумев крыльями. Шум, поднимаемый этими птицами, объясняется тем, что оперение их очень жёстко и при полёте резонирует.
ВСТРЕЧА С ГЕПАРДОМ
Вскоре мы вновь были в сёдлах. Дорога пошла вниз. Чем ниже мы спускались, тем становилось жарче. Горячий воздух обдувал лицо. Нам встречалась все более пышная растительность. Около воды непроходимые бамбуковые заросли были так плотны, что в них могли проникать лишь маленькие серые птицы-мыши.
Перышки у этих птиц очень тонки и похожи на волоски. Птицы так юрки, что своими повадками, действительно, напоминают мышей.
По берегам ручьёв появились драцены с кинжаловидными листьями, разположенными веером на самом верху дерева, высокие финиковые пальмы, узкие листья у них, росшие вдоль длинных зелёных стеблей, напоминали перья гигантской птицы.
Солнце склонялось к западу. Мы сильно устали. Лошади то и дело спотыкались. Вдруг Бижу дотронулся до моей руки и возбуждённо проговорил:
— Смотрите: гепард охотится!
По саванне, стелясь над невысокой густой травой, мчались две маленькие антилопы. Они были чуть побольше зайца. Откинув назад головы с маленькими прямыми рогами, животные, казалось, летели над землёй. За ними по пятам огромными прыжками мчался оранжево-жёлтый, пятнистый гепард.
Мужчины поднимали целину, втыкая в землю острые колья.
На бегу он был удивительно похож на собаку. Антилопы уже почти добежали до дороги, когда гепард прыгнул и сбил с ног одну из них. Та громко и жалобно завизжала. Другая антилопа в ужасе бросилась в сторону и вскоре исчезла вдали.
Наши лошади, почуяв хищника, взвились на дыбы. Я снял с плеча ружьё, но зверь находился вне выстрела. Заметив нас, гепард схватил свою добычу и большими скачками умчался в саванну. Лошади долго испуганно косились в ту сторону, где скрылся хищник. Гепард, или как его ещё называют, охотничий леопард, — самое быстроногое животное. Поэтому в Индии его приручают для охоты за антилопами, и гепард хорошо служит человеку.
Было уже совсем темно, когда мы добрались до дома Бижу. Дом этот стоял над озером, смутно поблёскивавшим внизу в огромном котловане.
«СЕКРЕТАРЬ»
Утром мы пошли на охоту. Не встретив дичи, мы возвращались домой. Неожиданно за кустом агавы мы увидели странную птицу. Она походила на орла, но ноги у нее были длинные, как у цапли. Взгляд её круглых коричневых глаз был быстр и пронзителен. Птица возбуждённо бегала по земле, не замечая нас.
— Тихо,— прошептал мне Бижу. — Птица-«секретарь» со змеей сражается.
Мы присели за огромную агаву, длинные мясистые, причудливо изогнутые листья у него, с колючками по бокам, напоминали простёртые вверх щупальца спрута, и стали осторожно наблюдать за боем. Чёрная двухметровая змея высоко подняла голову. «Секретарь» обежал вокруг неё и, издав
«Секретарь», издав хриплый воинственный крик, бросился на змею.
хриплый воинственный крик, бросился на змею, широко открыв короткий кривой клюв и растопырив крылья. Змея резко метнулась навстречу врагу. Но «секретарь», обороняясь, выставил крыло, и укус змеи пришёлся в длинные конечные перья, не причинив птице вреда. В то же мгновенье «секретарь» ударил змею ногой, схватил когтями за шею и, прижав к земле, нанёс несколько ударов в голову острым клювом. Змея бешено извивалась, стараясь вырваться из цепких когтей. Ещё несколько ударов — и она перестала двигаться. «Секретарь» поднял голову, осмотрелся и с криком взвился в воздух, унося свою добычу.
У ОЗЕРА
После обеда мы отправились на озеро вместе с Тассамой, эфиопом из соседней деревни. Тассама был здесь постоянным гостем. Он и Бижу часто вместе охотились, пропадая в лесу по целым неделям. Они знали друг друга очень давно: ещё будучи мальчиком, рабом (Официально рабстов в Эфиопии было запрещено в 1942-е лето), Тассама, спасаясь от гнева своего владельца, часто прятался во дворе у Бижу.
Бижу арендовал у соседнего помещика за половину урожая небольшой участок земли. До ближайшей эфиопской деревни Месну было несколько километров, и Бижу со своей женой были почти всегда одни. Единственный дом, стоявший рядом, на озере, недавно построенный американцем Мультоном, редко посещался владельцем.
Солнце стояло в зените и жгло немилосердно. У воды, около шлюпки, стоял Мультон. Мы поздоровались с ним и, усевшись на берегу, стали ловить рыбу с помощью мелких шариков, приготовленных Бижу из смеси ядовитых бобов акации — берберы — и муки. Несмотря на полуденный час, ловля шла хорошо. Рыбы, полакомившись нашей приманкой, одурманенные, всплывали на поверхность вверх животом, и мы быстро подхватывали их сачками.
Озеро находилось в кратере потухшего вулкана. Вода в нём была холодна и прозрачна. Базальтовые скалы и крутые, поросшие густой растительностью берега со всех сторон окружали озеро, отделяя его от мира. Лишь в одном месте среди скал был небольшой проход. Словно гигантский меч ударил по краю огромной каменной чаши и рассёк её до самой воды. Тут проходили наводопой дикие животные, и охотники устраивали иногда засады на них.
Буйные зелёные заросли спускались к самой воде. Огромные смоковницы с широкими пятипалыми листьями и мягкими, как вата, сладкими грушевидными плодами росли рядом с папаями, невысокими деревьями с большими яркожёлтыми, похожими на дыню плодами. Росли дикие лимоны и апельсины.
Здесь царствовала вечная весна. Даже в сухой период, длящийся здесь более полугода, когда саванна, лежащая вокруг кратера, почти мертва, лес около озера по склонам
Озеро находилось в кратере потухшего вулкана
кратера попрежнему зелен. Законы саванны на него не разпространяются. Засуха его не затрагивает.
ДВЕСТИ ДОЛЛАРОВ
Мы сидели в тени огромных бананов. Справа шуршал гигантский камыш, походивший на бамбуковые заросли. Слева от нас была маленькая площадка, поросшая низкой густой травой. На ней стояла на невысоких деревянных подставках опрокинутая изящная шлюпка. Час тому назад лодку покрасили в белый цвет, и Мультон ходил вокруг неё, критически осматривая покраску и проклиная только что уехавших мастеров-итальянцев.
— Разбойники, — сердито говорил он,— настоящие разбойники! — За какие-то три часа покраски содрали с меня двести долларов.
— Что вы возмущаетесь? — засмеялся Бижу. — Вы-то за свои ткани берёте пятикратную цену, пользуясь тем, что сейчас их в Аддис-Абебе мало. А ведь мастера приезжали чуть ли не за сто километров.
Мультон зло покосился на него и ничего не ответил.
Мультон был жаден. Он страдал от того, что каждый новый день приносил новые разходы, а ему, по его словам, дозарезу нужно было «сделать миллион». Без миллиона он решил не возвращаться в Америку. Этот новый разход в двести долларов выводил его из себя. Но он пригласил мистера Шоффилда приехать покататься с ним на лодке, и лодку необходимо было привести в порядок. Мистер Шоффилд был нужным человеком.
Ветерок прекратился, и стало невыносимо жарко. Где-то рядом тихо звенела одинокая пчела. Два эфиопа из соседней деревни, помогавшие итальянцам красить лодку, купались на самой середине озера. Они перекликались и гонялись друг за другом. Это были отец и сын.
Вдруг Тассама, обладавший замечательным зрением, указал коричневой рукой на скалистый проход в долину и испуганно вскрикнул:
— Сандоо!
Бижу быстро взглянул на противоположный берег и вскочил на ноги.
— Что такое? — спросил я встревоженно.
Я ничего не мог разсмотреть: яркий свет, отражаемый водной поверхностью, слепил меня.
— Крокодил спустился в воду вот из той разщелины, — сказал Бижу, указывая на противоположный берег.
— Анте, зыга тола! — закричал Тассама пловцам. — Сандоо! (Эй, быстро назад! Крокодил!)
Бижу схватил винтовку, её он всегда носил с собой, и, желая привлечь внимание эфиопов, выстрелил. Пловцы заметили тревожные сигналы, подаваемые им с берега, и направились в нашу сторону.
— Лодку в воду! — быстро проговорил Бижу. — Перевёртывайте! Беритесь все за один борт.
— Лодка ещё сырая! — сердито крикнул Мультон. — Вы всю краску сдерёте. Я двести долларов за неё заплатил. Не буду я из-за этого черномазого с его мальчишкой такие деньги терять. И откуда здесь крокодилы?
— Это крокодил! — крикнул Бижу, стараясь перевернуть лодку.
— Что вы делаете? — свирепо зашипел Мультон; он вцепился в борт шлюпки, не давая нам перевернуть её. — А кто заплатит мне? Если вы такой щедрый, платите двести долларов.
— У меня нет сейчас денег,— резко ответил Бижу, — а людей надо спасти. Тола! (Быстро). — закричал он Тассаме. — Чего стоишь?
Но Мультон продолжал держать шлюпку. Бижу вдруг с силой оттолкнул американца. Мультон упал на землю и яростно закричал:
— Ах, ты, свинья черномазая! Я тебе всю башку разнесу, если ты дотронешься до моей шлюпки, — он выхватил из кармана револьвер и направил его на Бижу.
Бижу бросился к винтовке и щёлкнул затвором. Глаза его зажглись недобрым огнём.
Я ухватился за винтовку, не давая Бижу направить её на американца.
— Пустите меня! — кричал Бижу.— Я ему покажу «черномазый»!
— Да бросьте вы револьвер! — крикнул я Мультону.— Люди же погибнут... Я беру этот расход на себя.
— Это — другое дело,— проворчал он, пряча револьвер.— А своей собственностью разпоряжаться я никому не позволю. У нас за такие дела эта чёрная рожа уже висела бы на суку.
Общими усилиями мы быстро столкнули лодку в воду. Тассама и я взялись за вёсла, Бижу с винтовкой поместился на носу, Мультон, всё ещё ворча и проклиная «черномазых», сел за руль, и лодка понеслась по голубой глади озера. Бижу то и дело вскакивал на носу и кричал, приставив ко рту сложенные трубкой ладони :
— Матафери, Гаури! Скорей, скорей! Что вы так ползёте? Но пловцы уже устали и едва двигали руками. Впереди плыл четырнадцатилетний Гаури. Отец его часто оглядывался на быстро приближающегося хищника и подталкивал Гаури. Уже ясно была видна мокрая тёмная блестящая спина крокодила, слегка выгнутая и покрытая костяными наростами. От его узкой плоской головы с неподвижными выпученными глазами расходились маленькие волны. Длинный, покрытый роговыми зубцами хвост непрерывно извивался.
— Не успеем, пожалуй,— взволнованно проговорил Бижу.
Он поднял винтовку, тщательно прицелился и выстрелил. Около головы рептилии поднялся легкий фонтан воды.
— Чорт возьми, промахнулся! — закричал Бижу и плюнул от злости. — Только один патрон остался. Всего три было.
Мальчик был уже почти рядом с нами. Матафери выбился из сил, подталкивая сына, и отстал.
Крокодил нырнул. Его огромный зеленовато-серый хвост резко взметнулся в воздухе.
Мы гребли из последних сил. Лодка налетела на Гаури, и мальчик вцепился в неё.
— Скорей, скорей! — кричал Бижу.— Надо спасать Матафери.
Не успели мы сделать и нескольких взмахов, как в кристально прозрачной воде, рядом с пловцом, показалась длинная тёмная тень. Открыв зубастую пасть, хищник устремился к человеку. Матафери судорожно ударил крокодила ногой в кончик морды и, оттолкнувшись от него, вцепился в борт
Открыв пасть, хищник устремился к человеку.
руками. Глаза его были полны ужаса, он громко закричал. В следующее мгновенье крокодил схватил Матафери за ногу и с такой силой рванул, что едва не опрокинул лодку.
— Держите его! — закричал я, хватая пловца за руку.
Тассама вцепился в другую руку, и мы изо всех сил потянули Матафери в лодку. Несколько секунд мы боролись с хищником, не давая ему утянуть на дно свою жертву. Голова рептилии с неподвижными выпуклыми глазами показалась вдруг из воды, и в тот же момент раздался выстрел. Крокодил отпустил человека, нырнул, подняв высокий столб брызг и больше не появлялся. Видимо, пуля поразила его насмерть.
Мы втащили Матафери в лодку. Он стонал от боли и дрожал всем телом. Живот и руки его были выпачканы в белой краске. Бижу внимательно осмотрел окровавленную ногу Матафери и сказал:
— Кости целы. Твоё счастье, что крокодил был маленький, а то быть бы тебе на дне, — он покачал головой и сердито покосился на Мультона.
Мы пристали к берегу и вынесли Матафери из лодки. Бижу сбегал домой, принёс большую белую тряпку и перевязал раны Матафери, приложив к ним несколько листьев, принесённых Гаури.
Мультон, осматривавший лодку, вдруг повернулся ко мне и сказал раздражённо:
— Я полагаю, что вы всё-таки выполните своё обещание. Всю лодку ободрали из-за этих черномазых.
Я достал бумажник.
— Пятидесяти долларов нехватает,— сказал я, подавая деньги.— Я отдам их вам в Аддис-Абебе.
Мультон взял деньги и принялся сосредоточенно считать их.
Тассама и Бижу отнесли Матафери в дом, и вскоре мы отправили его в госпиталь в Аддис-Абебу. Бижу дал ему двадцать долларов, чтобы заплатить врачу.
За ужином, когда мы обсуждали дневное происшествие, я спросил Бижу:
— Откуда же появился крокодил? Ведь их здесь как будто никогда не было.
— Случайно забрёл, — ответил Бижу.— Наверное, он с реки Аваш. Ведь крокодилы во время засухи часто переползают от одного высыхающего озерка к другому. Иногда они проходят таким образом огромные разстояния. Однажды я даже наступил на крокодила, он, видимо, не найдя воды, зарылся в ил в маленьком болотце и заснул там, ожидая периода дождей. Я думаю, что сегодняшний крокодил и был одним из таких путешественников.
Бижу встал из-за стола. Жена его стала убирать посуду.
— Пожалуй, спать пора, — сказал Бижу, — потягиваясь.— Завтра ведь нам рано подниматься.
Я согласился. Бижу потушил керосиновую лампу, и мы улеглись. В маленькое окно падал лунный свет. Где-го недалеко завыла гиена.
Не прошло и нескольких минут, как мы уже спали.
***
От блога.
Написавший этот разсказ, тот ещё сказочник. Вы, когда отдыхали на Чёрном море, видели хоть раз, как местные жители купаются? Видели? Так и здесь, озеро ЛЕДЯНОЕ, какие-то два эфиопа поплыли купаться на середину озера? Они, вообще, умеют плавать?
Крокодил, если он схватил жертву, то он начинается мгновенно вертеться по оси тела, тем самым выкручивая, захваченную зубами, часть тела.
ЭТИМОЛОГИЯ слова АВТОР: А - первым; В - ведаю; ТОРа законы иудаизма; т.е. АВТОР этот тот, кто пишет, согласно законам иудаизма.
ПИСАТЕЛЬ: ПИСАТЬ; ЕЛЬ - это высший дух у иудеев, согласно Библии - ДИАВОЛ:
» 43. Иисус сказал им: если бы Бог был Отец ваш, то вы любили бы Меня, потому что Я от Бога исшёл и пришёл; ибо Я не Сам от Себя пришел, но Он послал Меня. Почему вы не понимаете речи Моей? Потому, что не можете слышать слова Моего.
44. Ваш отец ДИАВОЛ; и вы хотите исполнять похоти отца вашего. Он был человекоубийца от начала и не устоял в истине, ибо нет в нем истины; когда говорит он ложь, говорит свое, ибо он лжец и отец лжи. А как Я истину говорю, то не верите Мне».
(«Новый Завет», Евангелие от Иоанна. Глава 8, Стихи 43-44).
ЕЛЬ ещё называют ЛЮЦИФЕР - Лицо красного цвета:
Гомез Аддамс:
- Сэм Эль Хиллиард. ЭЛ это ЛЮЦИФЕР.
(Семейка Аддамс. Сезон 1 серия 4)
ЛЮСИФЕР (LUCIFER), все слова латинского, английского и т.д. языков это язык белых народов РАСА (RUSA) или РУСОВ, они записаны латиницей. Читаем ЛИЦОФЕР: ЛИЦО; далее ФЕР это по аналогии с железом - ФЕРРУМ, руды железа имеет красный цвет - т.е. красный; получаем - ЛЮЦИФЕР это КРАСНОЕ ЛИЦО.
Т.е. ПИСАТЕЛЬ это тот, кто пишет так, как ДИАВОЛ или ЛЮЦИФЕР завещал.
Да, где вы видели, чтобы негры САМИ пахали? И, ради чего? Тыкать в целину палками? Какой они там соберут урожай, если на то пошло? Кто их научил земледелию? Англичане? Зачем детей обманывать?
***
Двести долларов (Пионер. 1948 №11)
И. Валентинов. Рис. Евг. Васильева
ДОК: Двести долларов (Пионер. 1948 №11)
therearehangingon
https://disk.yandex.ru/i/vPA_JkdzU1G4Hg
balamutchumag001@mail.ru
https://cloud.mail.ru/public/2sro/TKgHpjuXs
НЭДБ: Пионер. 1948 №11. Стр. 15 (15)
https://arch.rgdb.ru/xmlui/handle/123456789/52955
https://youtu.be/ZQs5duah1yg
#НЭДБ #нэдб #Пионер #вата #товарищ #листовки #Житков #Цельмер #баламутчума
НЭДБ, нэдб, Пионер, двести, долларов, Эфиопия, Валентинов, Васильев, крокодил, целина, баламутчума
Двести долларов
И. Валентинов
(Из записок об Эфиопии)
Рис. Евг. Васильева
НА ДОРОГЕ
Рассвет ещё не наступил. Было холодно, сыро, и мы невольно кутались в плащи. Вскоре Аддис-Абеба осталась позади, и кони, сойдя с шоссе, побежали по мягкой, пыльной, смутно видневшейся тропинке.
Было шесть часов утра. Через час должно было показаться Солнце. Под экватором день почти всегда равен ночи: Солнце восходит около семи часов утра и заходит около семи часов вечера.
Мой спутник Робер Бижу, пригласивший меня к себе на озеро поохотиться, безпрерывно говорил. Это был бодрый и весёлый старик, полуэфиоп, полуфранцуз. Он провёл полную приключений жизнь в Африке, и слушать его было всегда интересно.
Появилось Солнце, огромное и красное. В высокой густой траве саванны заискрилась роса. Крупные прозрачные капли то ярко вспыхивали в лучах восходящего Солнца, то переливались всеми цветами радуги. Был конец сентября. Только что закончился четырёхмесячный период дождей, и природа поражала своей свежестью. Трава местами скрывала лошадей с головой. Невидимые птицы наполняли воздух весёлым щебетанием. Одинокие, разбросанные по степи, зонтичные деревья зеленели свежей листвой.
Впереди на шоссе показалась группа эфипов. Они бежали, подгоняя лошадей и ослов, нагруженных кожаными мешками с зерном. Не останавливаясь, пробежали они мимо нас, — очевидно, спешили на рынок.
Я часто наблюдал, как эфиопы, отправляясь на далёкие разстояния, чтобы сократить время, бегут почти всю дорогу. Они замечательные бегуны.
Бижу снял свой плащ и привязал его сзади к седлу.
— Хорошее утро, — сказал он, проводя рукой по копне густых вьющихся, уже тронутых проседью волос, весело осмотрелся и улыбнулся.
Впереди два эфиопа вели по дороге неистово вырывавшегося быка. Один из них тянул его за рога вперёд. Другой шёл позади и удерживал быка, натягивая верёвку, привязанную к задней ноге животного. Оба эфиопа были босые. Здесь большинство населения ходит без обуви, так как цена ботинок равна трёх — четырёхмесячной оплате труда, а трудоустроится почти невозможно. Деньги бывают у крестьян редко: на их продукты мало спроса. К счастью, зимы здесь не бывает, и круглый год стоит тёплая погода.
В ЭФИОПСКОЙ ДЕРЕВНЕ
Около полудня мы подъехали к небольшому селению. Возле него крестьяне кривыми ножами, напоминающими серпы, резали высокую траву. Эфиопы даже не знают о существовании кос. Неподалёку мальчик лет пятнадцати пас небольшое стадо маленьких горбатых коров, породы зебу. Пастух был совсем голый, если не считать висевшей сзади, перекинутой через плечо овечьей шкуры. Рядом с ним бегала чёрная лохматая свирепого вида собака.
Деревня тянулась по одной стороне дороги. Круглые дома — «тукули» — без окон, с отверстиями вместо дверей были покрыты крутыми коническими соломенными крышами. Стены тукулей сделаны из «чикки» — глины, смешанной с травой, её намазывают на тонкий деревянный решётчатый каркас дома.
— Анте, вута амта (Принеси воды), — обратился Бижу к старой женщине, стоявшей возле своего тукуля и недружелюбно посматривавшей на меня.
Для большинства эфиопов каждый белый — это «инглиз», ненавистный англичанин, пришедший во время войны и хитростью оставшийся в Эфиопии.
Старуха была завёрнута в кусок грязной материи самого неопределённого цвета. Она принесла нам глиняный сосуд с узким горлышком. Вода была холодна и приятна, и мы с удовольствием напились. Старуха жестом пригласила нас войти в дом, всё ещё неприязненно поглядывая в мою сторону. Мы вошли. Тукуль был полон дыма. На небольшом костре, разведённом на плоском камне слева от входа, варился обед. Пахло перцем. От чада трудно было дышать.
— Пригнитесь, — посоветовал мне Бижу, — внизу дыма почти нет.
Действительно, дым собирался под крышей и выходил в верхнюю часть дверного отверстия. Посредине дома в земляной пол был врыт столб, подпиравший крышу. Привыкнув к полумраку, я увидел несколько маленьких детей, они, усевшись на полу в кружок, обедали, не обращая внимания на чад и дым. У стены, куда не достигал свет костра, кто-то охал: очевидно, там лежал больной. Больные здесь предоставлены сами себе. Ближайший врач находится за десятки километров, в Аддис-Абебе. Никаких амбулаторий в Эфиопии нет. Есть только несколько платных больниц в городах.
Когда мы снова вышли на свежий воздух, ослепительный свет резанул глаза, и я невольно зажмурился. Старуха вышла вслед за нами. Я дал ей несколько монет.
Бедность прочно свила здесь себе гнездо. Всё вокруг было убого. И эти люди должны ещё были отдавать землевладельцу половину урожая!
Около тукуля молодая женщина в такой же рваной грязной одежде, как и старуха, молола тефф (род мелкого проса, растущего только в Эфиопии). Она насыпала на плоский, наклонно поставленный камень зёрна и разтирала их другим камнем, поменьше.
К нам подошла странная пара — два старика, руки у них были скованы одной длинной цепью. Они с любопытством уставились на нас.
— Что это такое? — спросил я Бижу по-английски, чтобы подошедшие не поняли нас.
— Это должник и кредитор, — ответил он.— Чтобы должник не сбежал, кредитор приковал его к себе цепью. Он будет ходить с ним повсюду, пока не заплатит долга. Этот обычай уже почти исчез. Сейчас должников попросту сажают в тюрьму.
Усевшись на полу в кружок, дети обедали.
К нам подошла странная пара...
Старики, видимо, жили мирно. Они что-то говорили друг другу шопотом и улыбались, поглядывая на меня.
Мы поблагодарили хозяйку за воду и продолжали свой путь. В конце деревни молотили пшеницу. На большой круглой площадке лежали колосьями внутрь снопы, по ним два мальчика водили быков. Проходя по пшенице, быки «обмолачивали» её своими ногами. Недалеко от площадки стоял старик, очевидно, владелец быков. Он следил за обмолотом и, отгоняя от себя мух, помахивал привязанным на короткую палку пучком конских волос.
За деревней, у небольшого болотца, две женщины стирали бельё, посыпая его по рошком из сушёных плодов мыльного дерева эндот. Обычное мыло слишком дорого для эфиопов, ведущих натуральное хозяйство. Рядом на ветвях баобаба сушились тряпки. Баобаб был огромный, метра четыре в диаметре. Его длинные зелёные плоды, «обезьяний хлеб», словно сосульки, свисали вниз с причудливо изогнутых ветвей. На другой стороне болотца плавали и резвились нырки. Они совсем не боялись людей. Неподалёку, метрах в двухстах от нас, в небольшой луже плавало несколько диких гусей. У эфиопов нет ружей по той простой причине, что они не в состоянии купить их, и поэтому птицы здесь почти непуганые.
По другую сторону дороги пять мужчин, без рубах, засучив до колен брюки, поднимали целину; они втыкали острые тяжёлые, обожжённые для твёрдости колья в землю, а затем, одновременно опуская их, переворачивали пласт земли. Невдалеке два маленьких горбатых быка тащили длинную слегу, к ней был прикреплён острый деревянный кол — эфиопский плуг. Такими кольями эфиопы пашут, а вернее сказать, царапают землю. По сравнению с этим первобытным орудием наша старая русская соха показалась бы верхом технического совершенства. Земледелие находится здесь в том же состоянии, в каком оно находилось несколько тысяч лет назад. За последнее тысячелетие ничто не изменилось в технике сельского хозяйства Эфиопии.
Вскоре селение скрылось из виду. Опять потянулась ровная безконечная саванна. Впереди на шоссе показался открытый автомобиль. В машине сидели английские офицеры. Когда они проезжали мимо нас, один из военных помахал Бижу рукой.
— Кто это? — спросил я.
— Офицер из английской военной миссии, обучающей эфиопскую армию. Приезжал к нам на озеро купаться, — Бижу посмотрел вслед быстро удаляющейся машине и с раздражением добавил: — И когда только эти англичане уйдут? Война давно окончилась, все сроки вышли, а они всё ещё здесь и, кажется, уходить не собираются.
ПТИЦА — «НОСОРОГ»
Пора было обедать, и Бижу свернул к небольшой группе деревьев, сквозь неё протекал узенький ручеёк с прозрачной холодной водой. Мы слезли с лошадей и с удовольствием размяли ноги. Бижу притянул, по эфиопскому обычаю, головы коней к передним ногам, чтобы они не смогли убежать, и пустил их в густую траву.
Солнце только что прошло зенит, но было нежарко. Холодный ветерок приятно обдувал лицо, дышалось легко и свободно. Эта прохлада под палящими лучами тропического Солнца не вяжется с нашими обычными представлениями об Африке. Объясняется же это тем, что Абиссинское плоскогорье разположено на высоте около 2500 метров над уровнем моря. На этой высоте, даже под экватором, воздух холодный, хотя термометр, положенный на землю, и показывает 50° Цельсия. В самый жаркий день в тени бывает 20-15°. Солнце нагревает землю, а не воздух. Воздух же нагревается только от земли.
Не успели мы приняться за обед, как услышали шум, напоминавший звук приближающегося поезда. Никакого поезда здесь, конечно, быть не могло. В Эфиопии существует только одна узкоколейная железная дорога, проходящая в нескольких десятках километров от этого места. Я оглянулся. Бижу, заметив моё беспокойство, засмеялся и сказал, показывая вверх на деревья:
— Сейчас увидите. Он сюда сядет.
— Кто сядет?
— «Носорог», птица-«носорог».
Шум усилился и вдруг сразу стих. На одном из эвкалиптов я увидел птицу с длинным, толстым, слегка изогнутым клювом. Сверху, у основания клюва, был большой серый нарост. По виду птица напоминала большого ворона. Заметив нас, «носорог» вновь поднялся в воздух, зашумев крыльями. Шум, поднимаемый этими птицами, объясняется тем, что оперение их очень жёстко и при полёте резонирует.
ВСТРЕЧА С ГЕПАРДОМ
Вскоре мы вновь были в сёдлах. Дорога пошла вниз. Чем ниже мы спускались, тем становилось жарче. Горячий воздух обдувал лицо. Нам встречалась все более пышная растительность. Около воды непроходимые бамбуковые заросли были так плотны, что в них могли проникать лишь маленькие серые птицы-мыши.
Перышки у этих птиц очень тонки и похожи на волоски. Птицы так юрки, что своими повадками, действительно, напоминают мышей.
По берегам ручьёв появились драцены с кинжаловидными листьями, разположенными веером на самом верху дерева, высокие финиковые пальмы, узкие листья у них, росшие вдоль длинных зелёных стеблей, напоминали перья гигантской птицы.
Солнце склонялось к западу. Мы сильно устали. Лошади то и дело спотыкались. Вдруг Бижу дотронулся до моей руки и возбуждённо проговорил:
— Смотрите: гепард охотится!
По саванне, стелясь над невысокой густой травой, мчались две маленькие антилопы. Они были чуть побольше зайца. Откинув назад головы с маленькими прямыми рогами, животные, казалось, летели над землёй. За ними по пятам огромными прыжками мчался оранжево-жёлтый, пятнистый гепард.
Мужчины поднимали целину, втыкая в землю острые колья.
На бегу он был удивительно похож на собаку. Антилопы уже почти добежали до дороги, когда гепард прыгнул и сбил с ног одну из них. Та громко и жалобно завизжала. Другая антилопа в ужасе бросилась в сторону и вскоре исчезла вдали.
Наши лошади, почуяв хищника, взвились на дыбы. Я снял с плеча ружьё, но зверь находился вне выстрела. Заметив нас, гепард схватил свою добычу и большими скачками умчался в саванну. Лошади долго испуганно косились в ту сторону, где скрылся хищник. Гепард, или как его ещё называют, охотничий леопард, — самое быстроногое животное. Поэтому в Индии его приручают для охоты за антилопами, и гепард хорошо служит человеку.
Было уже совсем темно, когда мы добрались до дома Бижу. Дом этот стоял над озером, смутно поблёскивавшим внизу в огромном котловане.
«СЕКРЕТАРЬ»
Утром мы пошли на охоту. Не встретив дичи, мы возвращались домой. Неожиданно за кустом агавы мы увидели странную птицу. Она походила на орла, но ноги у нее были длинные, как у цапли. Взгляд её круглых коричневых глаз был быстр и пронзителен. Птица возбуждённо бегала по земле, не замечая нас.
— Тихо,— прошептал мне Бижу. — Птица-«секретарь» со змеей сражается.
Мы присели за огромную агаву, длинные мясистые, причудливо изогнутые листья у него, с колючками по бокам, напоминали простёртые вверх щупальца спрута, и стали осторожно наблюдать за боем. Чёрная двухметровая змея высоко подняла голову. «Секретарь» обежал вокруг неё и, издав
«Секретарь», издав хриплый воинственный крик, бросился на змею.
хриплый воинственный крик, бросился на змею, широко открыв короткий кривой клюв и растопырив крылья. Змея резко метнулась навстречу врагу. Но «секретарь», обороняясь, выставил крыло, и укус змеи пришёлся в длинные конечные перья, не причинив птице вреда. В то же мгновенье «секретарь» ударил змею ногой, схватил когтями за шею и, прижав к земле, нанёс несколько ударов в голову острым клювом. Змея бешено извивалась, стараясь вырваться из цепких когтей. Ещё несколько ударов — и она перестала двигаться. «Секретарь» поднял голову, осмотрелся и с криком взвился в воздух, унося свою добычу.
У ОЗЕРА
После обеда мы отправились на озеро вместе с Тассамой, эфиопом из соседней деревни. Тассама был здесь постоянным гостем. Он и Бижу часто вместе охотились, пропадая в лесу по целым неделям. Они знали друг друга очень давно: ещё будучи мальчиком, рабом (Официально рабстов в Эфиопии было запрещено в 1942-е лето), Тассама, спасаясь от гнева своего владельца, часто прятался во дворе у Бижу.
Бижу арендовал у соседнего помещика за половину урожая небольшой участок земли. До ближайшей эфиопской деревни Месну было несколько километров, и Бижу со своей женой были почти всегда одни. Единственный дом, стоявший рядом, на озере, недавно построенный американцем Мультоном, редко посещался владельцем.
Солнце стояло в зените и жгло немилосердно. У воды, около шлюпки, стоял Мультон. Мы поздоровались с ним и, усевшись на берегу, стали ловить рыбу с помощью мелких шариков, приготовленных Бижу из смеси ядовитых бобов акации — берберы — и муки. Несмотря на полуденный час, ловля шла хорошо. Рыбы, полакомившись нашей приманкой, одурманенные, всплывали на поверхность вверх животом, и мы быстро подхватывали их сачками.
Озеро находилось в кратере потухшего вулкана. Вода в нём была холодна и прозрачна. Базальтовые скалы и крутые, поросшие густой растительностью берега со всех сторон окружали озеро, отделяя его от мира. Лишь в одном месте среди скал был небольшой проход. Словно гигантский меч ударил по краю огромной каменной чаши и рассёк её до самой воды. Тут проходили наводопой дикие животные, и охотники устраивали иногда засады на них.
Буйные зелёные заросли спускались к самой воде. Огромные смоковницы с широкими пятипалыми листьями и мягкими, как вата, сладкими грушевидными плодами росли рядом с папаями, невысокими деревьями с большими яркожёлтыми, похожими на дыню плодами. Росли дикие лимоны и апельсины.
Здесь царствовала вечная весна. Даже в сухой период, длящийся здесь более полугода, когда саванна, лежащая вокруг кратера, почти мертва, лес около озера по склонам
Озеро находилось в кратере потухшего вулкана
кратера попрежнему зелен. Законы саванны на него не разпространяются. Засуха его не затрагивает.
ДВЕСТИ ДОЛЛАРОВ
Мы сидели в тени огромных бананов. Справа шуршал гигантский камыш, походивший на бамбуковые заросли. Слева от нас была маленькая площадка, поросшая низкой густой травой. На ней стояла на невысоких деревянных подставках опрокинутая изящная шлюпка. Час тому назад лодку покрасили в белый цвет, и Мультон ходил вокруг неё, критически осматривая покраску и проклиная только что уехавших мастеров-итальянцев.
— Разбойники, — сердито говорил он,— настоящие разбойники! — За какие-то три часа покраски содрали с меня двести долларов.
— Что вы возмущаетесь? — засмеялся Бижу. — Вы-то за свои ткани берёте пятикратную цену, пользуясь тем, что сейчас их в Аддис-Абебе мало. А ведь мастера приезжали чуть ли не за сто километров.
Мультон зло покосился на него и ничего не ответил.
Мультон был жаден. Он страдал от того, что каждый новый день приносил новые разходы, а ему, по его словам, дозарезу нужно было «сделать миллион». Без миллиона он решил не возвращаться в Америку. Этот новый разход в двести долларов выводил его из себя. Но он пригласил мистера Шоффилда приехать покататься с ним на лодке, и лодку необходимо было привести в порядок. Мистер Шоффилд был нужным человеком.
Ветерок прекратился, и стало невыносимо жарко. Где-то рядом тихо звенела одинокая пчела. Два эфиопа из соседней деревни, помогавшие итальянцам красить лодку, купались на самой середине озера. Они перекликались и гонялись друг за другом. Это были отец и сын.
Вдруг Тассама, обладавший замечательным зрением, указал коричневой рукой на скалистый проход в долину и испуганно вскрикнул:
— Сандоо!
Бижу быстро взглянул на противоположный берег и вскочил на ноги.
— Что такое? — спросил я встревоженно.
Я ничего не мог разсмотреть: яркий свет, отражаемый водной поверхностью, слепил меня.
— Крокодил спустился в воду вот из той разщелины, — сказал Бижу, указывая на противоположный берег.
— Анте, зыга тола! — закричал Тассама пловцам. — Сандоо! (Эй, быстро назад! Крокодил!)
Бижу схватил винтовку, её он всегда носил с собой, и, желая привлечь внимание эфиопов, выстрелил. Пловцы заметили тревожные сигналы, подаваемые им с берега, и направились в нашу сторону.
— Лодку в воду! — быстро проговорил Бижу. — Перевёртывайте! Беритесь все за один борт.
— Лодка ещё сырая! — сердито крикнул Мультон. — Вы всю краску сдерёте. Я двести долларов за неё заплатил. Не буду я из-за этого черномазого с его мальчишкой такие деньги терять. И откуда здесь крокодилы?
— Это крокодил! — крикнул Бижу, стараясь перевернуть лодку.
— Что вы делаете? — свирепо зашипел Мультон; он вцепился в борт шлюпки, не давая нам перевернуть её. — А кто заплатит мне? Если вы такой щедрый, платите двести долларов.
— У меня нет сейчас денег,— резко ответил Бижу, — а людей надо спасти. Тола! (Быстро). — закричал он Тассаме. — Чего стоишь?
Но Мультон продолжал держать шлюпку. Бижу вдруг с силой оттолкнул американца. Мультон упал на землю и яростно закричал:
— Ах, ты, свинья черномазая! Я тебе всю башку разнесу, если ты дотронешься до моей шлюпки, — он выхватил из кармана револьвер и направил его на Бижу.
Бижу бросился к винтовке и щёлкнул затвором. Глаза его зажглись недобрым огнём.
Я ухватился за винтовку, не давая Бижу направить её на американца.
— Пустите меня! — кричал Бижу.— Я ему покажу «черномазый»!
— Да бросьте вы револьвер! — крикнул я Мультону.— Люди же погибнут... Я беру этот расход на себя.
— Это — другое дело,— проворчал он, пряча револьвер.— А своей собственностью разпоряжаться я никому не позволю. У нас за такие дела эта чёрная рожа уже висела бы на суку.
Общими усилиями мы быстро столкнули лодку в воду. Тассама и я взялись за вёсла, Бижу с винтовкой поместился на носу, Мультон, всё ещё ворча и проклиная «черномазых», сел за руль, и лодка понеслась по голубой глади озера. Бижу то и дело вскакивал на носу и кричал, приставив ко рту сложенные трубкой ладони :
— Матафери, Гаури! Скорей, скорей! Что вы так ползёте? Но пловцы уже устали и едва двигали руками. Впереди плыл четырнадцатилетний Гаури. Отец его часто оглядывался на быстро приближающегося хищника и подталкивал Гаури. Уже ясно была видна мокрая тёмная блестящая спина крокодила, слегка выгнутая и покрытая костяными наростами. От его узкой плоской головы с неподвижными выпученными глазами расходились маленькие волны. Длинный, покрытый роговыми зубцами хвост непрерывно извивался.
— Не успеем, пожалуй,— взволнованно проговорил Бижу.
Он поднял винтовку, тщательно прицелился и выстрелил. Около головы рептилии поднялся легкий фонтан воды.
— Чорт возьми, промахнулся! — закричал Бижу и плюнул от злости. — Только один патрон остался. Всего три было.
Мальчик был уже почти рядом с нами. Матафери выбился из сил, подталкивая сына, и отстал.
Крокодил нырнул. Его огромный зеленовато-серый хвост резко взметнулся в воздухе.
Мы гребли из последних сил. Лодка налетела на Гаури, и мальчик вцепился в неё.
— Скорей, скорей! — кричал Бижу.— Надо спасать Матафери.
Не успели мы сделать и нескольких взмахов, как в кристально прозрачной воде, рядом с пловцом, показалась длинная тёмная тень. Открыв зубастую пасть, хищник устремился к человеку. Матафери судорожно ударил крокодила ногой в кончик морды и, оттолкнувшись от него, вцепился в борт
Открыв пасть, хищник устремился к человеку.
руками. Глаза его были полны ужаса, он громко закричал. В следующее мгновенье крокодил схватил Матафери за ногу и с такой силой рванул, что едва не опрокинул лодку.
— Держите его! — закричал я, хватая пловца за руку.
Тассама вцепился в другую руку, и мы изо всех сил потянули Матафери в лодку. Несколько секунд мы боролись с хищником, не давая ему утянуть на дно свою жертву. Голова рептилии с неподвижными выпуклыми глазами показалась вдруг из воды, и в тот же момент раздался выстрел. Крокодил отпустил человека, нырнул, подняв высокий столб брызг и больше не появлялся. Видимо, пуля поразила его насмерть.
Мы втащили Матафери в лодку. Он стонал от боли и дрожал всем телом. Живот и руки его были выпачканы в белой краске. Бижу внимательно осмотрел окровавленную ногу Матафери и сказал:
— Кости целы. Твоё счастье, что крокодил был маленький, а то быть бы тебе на дне, — он покачал головой и сердито покосился на Мультона.
Мы пристали к берегу и вынесли Матафери из лодки. Бижу сбегал домой, принёс большую белую тряпку и перевязал раны Матафери, приложив к ним несколько листьев, принесённых Гаури.
Мультон, осматривавший лодку, вдруг повернулся ко мне и сказал раздражённо:
— Я полагаю, что вы всё-таки выполните своё обещание. Всю лодку ободрали из-за этих черномазых.
Я достал бумажник.
— Пятидесяти долларов нехватает,— сказал я, подавая деньги.— Я отдам их вам в Аддис-Абебе.
Мультон взял деньги и принялся сосредоточенно считать их.
Тассама и Бижу отнесли Матафери в дом, и вскоре мы отправили его в госпиталь в Аддис-Абебу. Бижу дал ему двадцать долларов, чтобы заплатить врачу.
За ужином, когда мы обсуждали дневное происшествие, я спросил Бижу:
— Откуда же появился крокодил? Ведь их здесь как будто никогда не было.
— Случайно забрёл, — ответил Бижу.— Наверное, он с реки Аваш. Ведь крокодилы во время засухи часто переползают от одного высыхающего озерка к другому. Иногда они проходят таким образом огромные разстояния. Однажды я даже наступил на крокодила, он, видимо, не найдя воды, зарылся в ил в маленьком болотце и заснул там, ожидая периода дождей. Я думаю, что сегодняшний крокодил и был одним из таких путешественников.
Бижу встал из-за стола. Жена его стала убирать посуду.
— Пожалуй, спать пора, — сказал Бижу, — потягиваясь.— Завтра ведь нам рано подниматься.
Я согласился. Бижу потушил керосиновую лампу, и мы улеглись. В маленькое окно падал лунный свет. Где-го недалеко завыла гиена.
Не прошло и нескольких минут, как мы уже спали.
***
От блога.
Написавший этот разсказ, тот ещё сказочник. Вы, когда отдыхали на Чёрном море, видели хоть раз, как местные жители купаются? Видели? Так и здесь, озеро ЛЕДЯНОЕ, какие-то два эфиопа поплыли купаться на середину озера? Они, вообще, умеют плавать?
Крокодил, если он схватил жертву, то он начинается мгновенно вертеться по оси тела, тем самым выкручивая, захваченную зубами, часть тела.
ЭТИМОЛОГИЯ слова АВТОР: А - первым; В - ведаю; ТОРа законы иудаизма; т.е. АВТОР этот тот, кто пишет, согласно законам иудаизма.
ПИСАТЕЛЬ: ПИСАТЬ; ЕЛЬ - это высший дух у иудеев, согласно Библии - ДИАВОЛ:
» 43. Иисус сказал им: если бы Бог был Отец ваш, то вы любили бы Меня, потому что Я от Бога исшёл и пришёл; ибо Я не Сам от Себя пришел, но Он послал Меня. Почему вы не понимаете речи Моей? Потому, что не можете слышать слова Моего.
44. Ваш отец ДИАВОЛ; и вы хотите исполнять похоти отца вашего. Он был человекоубийца от начала и не устоял в истине, ибо нет в нем истины; когда говорит он ложь, говорит свое, ибо он лжец и отец лжи. А как Я истину говорю, то не верите Мне».
(«Новый Завет», Евангелие от Иоанна. Глава 8, Стихи 43-44).
ЕЛЬ ещё называют ЛЮЦИФЕР - Лицо красного цвета:
Гомез Аддамс:
- Сэм Эль Хиллиард. ЭЛ это ЛЮЦИФЕР.
(Семейка Аддамс. Сезон 1 серия 4)
ЛЮСИФЕР (LUCIFER), все слова латинского, английского и т.д. языков это язык белых народов РАСА (RUSA) или РУСОВ, они записаны латиницей. Читаем ЛИЦОФЕР: ЛИЦО; далее ФЕР это по аналогии с железом - ФЕРРУМ, руды железа имеет красный цвет - т.е. красный; получаем - ЛЮЦИФЕР это КРАСНОЕ ЛИЦО.
Т.е. ПИСАТЕЛЬ это тот, кто пишет так, как ДИАВОЛ или ЛЮЦИФЕР завещал.
Да, где вы видели, чтобы негры САМИ пахали? И, ради чего? Тыкать в целину палками? Какой они там соберут урожай, если на то пошло? Кто их научил земледелию? Англичане? Зачем детей обманывать?
***
Двести долларов (Пионер. 1948 №11)
И. Валентинов. Рис. Евг. Васильева
ДОК: Двести долларов (Пионер. 1948 №11)
therearehangingon
https://disk.yandex.ru/i/vPA_JkdzU1G4Hg
balamutchumag001@mail.ru
https://cloud.mail.ru/public/2sro/TKgHpjuXs
НЭДБ: Пионер. 1948 №11. Стр. 15 (15)
https://arch.rgdb.ru/xmlui/handle/123456789/52955
https://youtu.be/ZQs5duah1yg
#НЭДБ #нэдб #Пионер #вата #товарищ #листовки #Житков #Цельмер #баламутчума
НЭДБ, нэдб, Пионер, двести, долларов, Эфиопия, Валентинов, Васильев, крокодил, целина, баламутчума