По железной дороге – она в полусотне метров от дома – идёт товарняк. Пытаться говорить под страшный грохот и скрежет длинного состава – бессмысленно. Я молчу и жду. На скамейке у моего подъезда сидит девушка, закрывая уши ладонями. Я смотрю на неё, она – на меня. - На последнюю электричку опоздала? – спрашиваю под затухающий шум вильнувшей хвостом гигантской металлической гусеницы. Девушка утвердительно кивает. - Ну, пойдём ко мне, тут по ночам небезопасно, - предлагаю я. Район и впрямь по духу пролетарский. Здесь и средь белого дня лучше быть наготове к любым приключениям. Ни секунды не колеблясь, незнакомка встаёт и покорно идёт за мной. «Могла бы чуток поломаться для приличия», - мелькает в голове раздражённая мысль. Мы поднимаемся на пятый этаж. Жена с ребёнком – за городом, у родителей, и я блаженствую в гордом одиночестве целую неделю. В квартире уже холостяцкий беспорядок и не-уют. «Симпатичная!» - отмечаю про себя, когда гостья выходит из ванной. Девушка вся сияет. И не только потому, что чиста и свежа. Свет пробивается откуда-то изнутри. Стройная, темноволосая, с большими зелёными глазами, она похожа на Бэлу из «Героя нашего времени». - Как звать-то? - Лариса. Ночью вдруг просыпаюсь. На стене – тень от проходящего поезда. Будто на экране показывают фильм братьев Люмьер. Громкая морзянка колёс: «Тук-тук, кто там? – Друг-друг, кто сам?» И тут я вспоминаю. Лариса открывает глаза. Этот взгляд! Как же я мог забыть его?!
Лето. Лагерь. Мне 19, и я вожатый. И влюблённая девочка-подросток. Она всё время вертится рядом, а по вечерам не засыпает, если я не посижу возле неё. И детские глаза как-то слишком по-взрослому блестят в темноте. Хочется прикрыть их рукой, попросить: «Не смотри так. Всё пройдёт. Баю-бай». Бабушка забрала Ларису посреди смены. Семья внезапно собралась на юг, к морю. А через месяц – звонок. И тоненький нежный голос: - Приходи ко мне на день рождения, пожалуйста! Неужели я дал ей свой номер?! Потом трубку берёт бабушка и долго объясняет, как к ним добраться. В итоге всё равно встречает меня у метро, рассыпаясь в благодарностях за то, что согласился прийти. - Лариса только о вас и говорит. Потом, уже прощаясь, девочка попросит подождать её, не жениться. А уж если никак, если совсем невтерпёж, то у неё есть родственница. Она очень-очень хорошая. Живёт в Минске… В ответ я только улыбался. Тогда, шесть лет назад. Сейчас мне не смешно: «А вдруг я упустил своё счастье?» Взрослая Лариса поднимается с постели, достаёт из рюкзачка мягкую игрушку – флегматичного белого кота. Мой давнишний подарок ей на именины. «Ну, конечно же! Кто, если не кот?» И опять мне хочется прикрыть ладонью эти горячие сумасшедшие глаза: - Не смотри так! Всё пройдёт. Баю-бай.