Кошмарнейшая практика.

­
Я в ливадийском санатории, ко мне в комнату подселили пожилую женщину. Мы с ней тщательно обследовали окрестности: побывали в императорском дворце, в местах съёмок фильма «Собака на сене», прослушали концерт органной музыки в бывшей царской электростанции. Как-то, спустившись по царской тропе к морю, я высказала ей мысль о том, что уже один только вид моря делает человека чище и порядочнее.
- Остановитесь! Не продолжайте! – резко перебила меня спутница. Лучше послушайте, что я Вам сейчас расскажу.
- Я училась в лесотехническом институте, - начала моя собеседница. - Практику мне нужно было проходить в небольшом приморском городе. Я приехала на станцию во второй половине дня и решила сразу же определиться с квартирой. Жильё предлагали три человека: старуха, сразу напомнившая мне Бабу Ягу торчащим впереди единственным зубом, ещё одна крикливая женщина средних лет и мужчина, лет под пятьдесят. Бабу Ягу я сразу же вычеркнула из числа претендентов и заговорила с другой, но тут подошёл мужчина и, обратившись ко мне, произнёс:
-Дочка, поехали ко мне – море недалеко, моя мама будет тебе готовить. Он сказал это так доброжелательно, что я сразу же согласилась. Он подвёл велосипед, я села на раму, и мы поехали. По дороге он убеждал меня, что песок на пляже чистый, людей немного, так что отдохну я после работы на славу. Ехали мы мимо соснового бора, вдыхая приятный смолистый аромат, исходящий от сосен.
И вот мы приехали. Дом стоял на отшибе. У ворот я увидела два роскошных куста персидской сирени и молодую стройную берёзку. Вошли в дом. Небогатая обстановка – только самое необходимое. Хозяин провёл меня в спальню, объяснив, что мать у дочери в соседнем селе – приедет вечером.
И вдруг после паузы он, обращаясь ко мне, произнёс издевательским тоном:
- Ну вот и попалась, красавица! Сначала я тут с тобой позабавлюсь, а потом зарежу и уложу в мешок. Он правда не такой уж и чистый, но тогда тебе это будет уже безразлично, - с ехидной улыбкой добавил он. – А потом брошу тебя в море. Тут есть подходящий обрыв, и никто ничего не узнает. Не ты первая, не ты последняя. И мамы у меня никакой нет, - расхохотался он.
Я окаменела и от ужаса не могла произнести ни слова, а он явно наслаждался моим состоянием.
В это время на кухне что-то зашипело, и он отправился туда.
Уже в следующую секунду я одним движением сдёрнула с кровати покрывало, запрыгнула на стол, и изо всей силы рванулась в окно. Одновременно со звоном стекла я была на земле. Бегала я хорошо – у меня даже был разряд по бегу, но куда бежать. Я выскочила из калитки и увидела тропинку, ведущую в лес, и бросилась бежать по ней. Вскоре я услышала за собой топот ног и матерные выражения. Я мчалась, едва касаясь земли, но мой преследователь не отставал, теперь им, очевидно, руководил страх разоблачения. Не помню, сколько я бежала, прислушиваясь к топоту сзади, но вдруг увидела сквозь стволы деревьев очертания домиков. Я подбежала к самому первому – калитка была закрыта. Не знаю, каким образом я перелезла через забор – передо мной была огромная лающая собака, которая совсем не показалась мне страшной. Я смело пробежала мимо неё и стала стучать во входную дверь, потом в окно, но никто не выходил.. Снова раздался отборный мат и собачий лай, а мой преследователь пытался открыть калитку. В этот момент дверь распахнулась, и я заскочила в дом. Оказалось, здесь жил участковый. Когда я, плача и дрожа всем телом, описала свои злоключения, он сказал, что в этих местах часто пропадают девушки, и теперь я должна буду выступить свидетелем на суде. Я категорически отказалась, сказав, что больше никогда,ни при каких обстоятельствах, здесь не появлюсь.
Ни на какие уговоры я так и не поддалась – так велик был мой страх - и на следующий день хозяин проводил меня на станцию, а поскольку сумка с деньгами и документами осталась в том злополучном доме, он купил мне билет на поезд. По дороге я теперь с чувством глубокой симпатии вспоминала Бабу Ягу.
Маме я так никогда и ничего и не рассказала, боясь за её больное сердце