Выбор ангела

Ох, уж эта нечисть! Никак не угомонится. Приспичило же утащить кого-нибудь в ад прямо под Рождество! Впрочем, как и всегда.
Ангел сложил белоснежные крылья и задумался. Ещё раз взглянул сверху на железнодорожный переезд без шлагбаума. Сегодня в шесть вечера здесь должен погибнуть один из тех двоих, на кого пал выбор нечистого. Один — профессиональный вор Иван Григорьев, другой — федеральный судья Сергей Бровкин. Спасти и помиловать можно только одного. Но кого? Григорьев сегодня вырвал сумку из рук женщины. Многодетной матери-одиночки, между прочим. Бровкин неделю назад по явно надуманному обвинению в оправдании терроризма приговорил к неподъёмному штрафу одинокую неработающую женщину с ребёнком-астматиком на руках. Кому же из них даровать милость?

"Это я удачно "поработал"! — думал Иван, разглядывая дамскую сумочку. — Баба даже пикнуть не успела. Ну-ка посмотрим, что там интересного?".
В сумочке лежал кошелёк, мобильный телефон, паспорт, косметичка с зеркальцем и какая-то ещё бумажка.
Первым делом Иван открыл кошелёк. Внутри сиротливо лежала пятитысячная купюра. Немного! Но что за бумажка такая? Развернув её, вор с удивлением обнаружил, что это заявление на пособие матери-одиночки, воспитывающей троих детей.
Цветисто выругавшись, Иван ударил себя по лбу. Таким распоследним негодяем он себя ещё никогда не чувствовал. Но стоп! Вот же её паспорт. Адрес прописки. Только бы она жила по этому адресу!

— Вот, пришёл вернуть то, что украл, — не преступая порога, Иван протянул молодой женщине сумочку.
— Спасибо! — хозяйка квартиры явно не ожидала такого поворота.
— А ещё вот возьмите за моральный ущерб, купите что-нибудь детям.
— Нет, этого не возьму. Деньги, небось, ворованные — грех это. Бог Вас наградит за то, что не обокрали мать-одиночку.
— Ну, тогда я пошёл. С праздником вас!
— И Вас с Рождеством!
Выйдя из подъезда, Иван сел в машину. Теперь на дачу, выпить с Витьком, закусить.
Зимой темнеет стремительно рано, и вот его машина несётся в свете фар по вечернему городу. А вот и переезд. Если добавить газу, можно успеть проскочить.
Но вдруг снизу послышался хлопок. Иван притормозил и вышел наружу. Переднее колесо безжизненно болталось, проколотое разбитой бутылкой, которую кто-то от большого ума бросил прямо посреди дороги.
Пока Иван соображал, что ему делать, в нескольких сантиметрах от него промчалась машина. Судя по виду, сидевший за рулём мужик был человек небедный. Промчалась, но вдруг остановилась прямо на рельсах. Поезд, стуча железными колёсами, стремительно приближался. Казалось, вся Вселенная слышит полные смертельного ужаса крики того мужика в машине.
Поезд проехал, оставив после себя груду металлолома.
— Твою ж душу! — воскликнул Иван и, встав на колени, начал истово креститься.