Что будет с нами завтра? Иногда, кажется, что всё точно знаешь. Ну, или почти точно. А складывается иначе.

   Вера Васильевна всегда точно знала, что будет завтра, и через месяц, и даже после. А что может поменяться в жизни пенсионерки, бездетной вдовы, отметившей недавно семидесятилетний юбилей в полном одиночестве? Разве что подскочит давление или подорожают квартплата и валидол.

   Вера Васильевна даже точно знала всё, что будет в случае её смерти. Прошлой осенью с ней уже приключилось нечто похожее на репетицию ухода в мир иной. Тогда, во время тяжёлой болезни, врачи посчитали её госпитализацию в условиях пандемии нецелесообразной и оставили дома. Заботливая соседка Люба как могла, ухаживала за пенсионеркой, но Вера Васильевна угасала на глазах.

   Когда Люба застала Веру Васильевну без сознания с еле заметным пульсом и прерывистым дыханием она тут же вызвала скорую, а потом бросилась звонить Алине – племяннице и единственной родственнице, умирающей.

   – Алиночка, кажется, Вера Васильевна умирает! Приезжайте скорее, – кричала в трубку Люба.

   – А что зря ехать-то. Пока с другого конца города доеду – уже помрёт. А не помрёт, так чем я могу помочь? Опять послушать про её болезни? Все болеют в таком возрасте. А я к парикмахеру на вечер записалась. Что же мне отменять, что ли? Вызовете скорую помощь, или кого там, в случае смерти вызывают? – Порекомендовала Алина.

   Спустя пару недель Вере Васильевне стало лучше. В этот раз смерть обошла её стороной. Зато теперь она знала, как будет происходить её уход. Единственный родной человек не приедет даже попрощаться.

   Вера Васильевна вспоминала Алину в детстве, маленькой и смешной курносой девчонкой, с длинной рыжей косичкой. Вспоминала, как помогала ей готовиться к поступлению в институт, как нянчила её сына, пока Алина училась, как отдала все свои сбережения, когда Алина развелась с мужем и покупала себе новое жильё. Все эти воспоминания были для Веры Васильевны неприятны. Она любила вспоминать о другом.

   Сорок лет работы в школе оставили в памяти массу светлых и интересных воспоминаний. Но, никакие воспоминания не заменят живого общения с людьми, а людей вокруг Веры Васильевны теперь не было. Когда-то их было много. Коллеги, подруги, ученики, муж, родственники. Со временем одни умирали, другие потеряли интерес к общению ввиду новых знакомств, третьи, как и Вера Васильевна, доживали свой век где-то в одиночестве.

   Каждое живое слово, произнесённое в адрес Веры Васильевны соседями или случайным прохожим на улице, воспринималось как глоток воды в жару. Хотелось поговорить ещё и ещё, рассказать о чём угодно, лишь бы послушали хоть минуту, только бы не убегали, а ответили. Вера Васильевна по капелькам собирала это общение, в магазине, у почты, на лестничной площадке.

   Её худая, чуть сутулая фигура в стареньком затёртом пальто ежедневно совершала обход близлежащих магазинов. Редкие седые волосы, собранные в короткий хвостик, чуть выбивались из-под белого пухового платка. Светло-серые глаза в лучиках тоненьких морщин внимательно вглядывались в лица прохожих. Быть может, хоть кто-нибудь знакомый попадётся навстречу.

   – Простите, вы не подскажите, в магазине есть лук?

   – Не знаю, я не из магазина.

   – Извините, мне показалось, что вы вышли из овощного. Такое яркое солнце сегодня, приходится щуриться. Как здорово, что сегодня такой денёк. Приятно, не правда ли?

   – Не знаю, наверное.

   Вера Васильевна втайне мечтала, что когда-нибудь, по волшебству, в её жизни ещё произойдёт резкий поворот и случиться что-то такое, отчего общения будет предостаточно. Можно будет каждый вечер желать кому-то спокойной ночи, а утром обсуждать погоду за окном и спрашивать о самочувствии. Днём интересоваться у собеседника о новостях по телевизору и обсуждать, что приготовить на обед.

   Никогда не знаешь, что будет завтра. Однажды такой резкий поворот в жизни Веры Васильевны всё же случился.

   Это было в мае, в самый канун Дня Победы. В дверь пенсионерки робко позвонились коротеньким звонком. Как будто сначала хотели позвонить, но потом испугались или передумали, отдёрнув палец от звонка.

– Наверное, случайно, – произнесла вслух Вера Васильевна и решила не вставать с кресла. Но надежда на капельку живого разговора, даже с человеком, просто перепутавшим дверь, заставила её подняться и дойти до прихожей. На какое-то время она задумалась, стоит ли открывать, ведь повторного звонка не было, но любопытство взяло верх, и Вера Васильевна открыла.

   За порогом стояла девушка. Она была вся мокрая от дождя и с её забавной тёмной чёлки свисали крупные капли. Девушка мило улыбнулась и протянула Вере Васильевне открытку с георгиевской лентой.

   – С праздником вас бабушка! – немного стесняясь, произнесла незнакомка, продолжая улыбаться.

   – Спасибо девушка, а кто вы? – удивилась и одновременно обрадовалась Вера Васильевна.

   – Я из собеса.

   – Ой, да вы вся мокрая, зайдите погреться, я вам сейчас чаю сделаю, – Вера Васильевна распахнула дверь и отступила, приглашая гостью войти.

   Девушка тут же запорхнула в квартиру, и Вера Васильевна заметила в её руках маленький складной зонт.

   – А что же вы зонтиком-то не воспользовались в такой дождь? – удивилась пенсионерка.

   – Да он у меня не работает, – слегка растерялась девушка, – меня Лена зовут, – тут же бойко выпалила она, чтобы скрыть смущение.

   – А меня Вера Васильевна. Проходи на кухню, садись.

   – Да-да, мне так и сказали, в пятнадцатой квартире Вера Васильевна.

   – В шестнадцатой.

    – Простите, я недавно работаю. Главное, что я вас нашла, – Лена посмотрела на пенсионерку таким открытым и добрым взглядом, что Вере Васильевне захотелось расцеловать это непутёвое и хрупкое создание.

   Она принялась хлопотать, заваривая чай и вытаскивая из холодильника продукты для бутербродов. Лена, смахнув с лица дождевые капли, с любопытством рассматривала обстановку квартиры. Заметив это краем глаза, Вера Васильевна тут же нашла тему для беседы.

   – Я работала всю жизнь учителем русского языка и литературы. Все эти вещи – подарки моих учеников. А ещё у меня неплохая библиотека. Ты любишь читать?

   – Очень люблю, – ответила Лена, продолжая мило улыбаться.

   – Это замечательно. Теперь мало кто читает хорошие книги. Я обязательно дам тебе что ни будь почитать. Ты выберешь сама, после чая, а сейчас клади сахар по вкусу, – Вера Васильевна сама не заметила, как перешла на ты.

   Она была несказанно рада своей новой знакомой и с жадностью начала расспрашивать её обо всём. Правда, Лене это не очень нравилось. Она тут же старалась отвести тему разговора от своей персоны.

   – У тебя замечательная, очень благородная работа. Наверное, платят немного, да и нервы надо иметь хорошие для общения с нами, занудными стариками. А как к твоей работе относится муж? Ты замужем?

    Вера Васильевна невольно посмотрела на руку Лены в поисках кольца. Но та, смутившись, убрала руку под стол. В руках Лены было что-то странное. Они были не по возрасту грубы и явно с раннего детства занимались тяжёлой физической работой. Кроме того, Вера Васильевна успела заметить большой зарубцевавшийся шрам на запястье девушки.

   – Нет, я пока не замужем. Сейчас непросто найти молодого человека с серьёзным отношением к браку, – ответила Лена и с грустью опустила глаза.

   – Откуда у тебя такой страшный шрам на руке?

   – В детстве собака когтем поцарапала, – в глазах Лены промелькнуло плохо скрытое раздражение.

   Боже, какая я стала бестактная. Совсем отвыкла от общения с людьми, – подумала Вера Васильевна. У девочки, видимо, была трагедия в личной жизни, а я пристала с расспросами.

   – А вы одна живёте? Может быть, вам помощь по хозяйству нужна?   – спросила Лена.

   – Да нет, что ты. Я пока хорошо справляюсь, – обрадовалась Вера Васильевна, поняв, что Лену не сильно обидела её бестактность.

   – Но вы ведь совсем одна? – Лена вопросительно посмотрела на пенсионерку.

   – Да, знаешь, совсем одна. И слова человеческого иногда несколько дней не услышишь. Бывает, специально в магазин хожу, хоть мне и не надо там ничего. Вдруг встретишь кого из соседей, хоть, словом перекинуться.

– И родственников совсем нет?

– Есть одна племянница, только она на меня зла, что я на неё квартиру эту не отписала. А я и так ей всё в этой жизни отдала. Растила её, как родную дочь. Одевала, кормила, себе и мужу покойному во всём оказывала, лишь бы ей сиротинушке всё самое модное, всё лучшее. И никакой благодарности. А квартира после моей смерти всё равно ей достанется, как единственной наследнице и без всякого завещания.

   В глазах Лены промелькнуло странное выражение. Такой взгляд бывает у охотника, который вскинул ружьё, чтобы   пристрелить волчицу, но в последний момент разглядел под её брюхом сосущее молоко потомство, и жалость заставила его отменить свой выстрел. Что-то явно делало положение Лены всё более неловким.

   После чая Вера Васильевна пригласила Лену в комнату.

– Вот, выбери себе что ни будь из книг. Мне очень жаль, что когда я умру, они окажутся никому не нужны. Ты любишь поэзию? Вот Пастернак, Цветаева, Гумилёв. Впрочем, если хочешь, посмотри, что ни будь из прозы. У меня есть журнал «Москва», в котором впервые напечатали «Мастера и Маргариту», а хочешь, посмотри, что ни будь из зарубежной литературы.

   – Можно я возьму вот это? – Лена робко вытянула с полки яркую книжку детских стихов Корнея Чуковского.

   – Конечно, бери, – Вера Васильевна умилённо улыбнулась. Как хорошо, что эта девочка любит детей. Наверное, хочет почитать какому-то малышу.

   Вере Васильевне очень не хотелось отпускать Лену, а та, в свою очередь, сама предложила помощь с мытьём окон, и они условились, что послезавтра Лена придёт в это же время.

   Выйдя из подъезда, Лена тут же раскрыла зонт и быстро прошла до следующего квартала, где юркнула на пассажирское сидение чёрной иномарки, поджидавшей её уже почти час.

Часть II                               Это война

    – Ну что там? – Спросил парень, сидевший за рулём автомобиля, запуская ключом двигатель. Его мускулистые загорелые руки с татуировками японских иероглифов на плечах так уверенно держали руль, что, казалось, он управляет не только автомобилем, но и всем, что происходит вокруг.

   – Я не буду этого делать, – тихо ответила Лена, доставая из бардачка машины пачку тонких сигарет и жадно закуривая.

   – Есть непредвиденные проблемы? У неё родственник прокурор? – улыбнулся парень и провёл ладонью по Лениным волосам.

   – Нет, Стас. Просто она хороший человек. А то, что делаете вы с Чикой – полное дерьмо, – ответила Лена, пуская дым в открытую форточку автомобиля.

   – Подожди дорогуша, а как же те отморозки, которые развели тебя на хату, полученную тобою по выходу из детского дома? Они не дерьмо? А ты сама? Полгода кокс перевозила? Ходила под статьёй. Пантелея мусорам с потрохами сдала? А теперь что? Чистоты захотелось? Или почётную грамоту от ментов, за ударный труд?

   – Стас, я прошу тебя, давай выберем другой вариант.

    – Другой? Ты что издеваешься? Квартира на Кировском проспекте – это пятнадцать лимонов. Я её три месяца выпасал. Ленка, о чём ты говоришь? Весь этот мир сплошное дерьмо, и ничего кроме дерьма в нём нет. Не хочешь не работай. Всё равно в рай не попадёшь, только останешься при этом в нищете. И Артура твоего любимого с иглы снимать и лечить будет не на что. Сдохнет твой гениальный музыкант от очередного передоза.

   – Перестань! Ты не стоишь его мизинца! Я не позволю тебе так говорить о нём.

     – Лена, два дня назад ты была готова на всё, чтобы спасти для человечества этого гения, а для себя любимого человека. Не я подсадил Артура на иглу. Я лишь помогаю тебе в достижении твоей цели и, заметь, не требую ради этого никого убивать. Так в чём же дело Лена?

    – Хорошо. Извини Стас, я просто немного устала.

   – В прошлый раз, когда кидали на квартиру деда с Варшавской, у тебя таких проблем не было.

   – Там был конченый алкаш и подонок.

    – Послушай прекрати строить из себя Мать Терезу.

    – Хорошо. Всё. Проехали. Пусть Чика готовит к среде документы. Я сделаю всё как по нотам, – Лена последний раз выпустила тонкую струйку дыма и нервно швырнула окурок в форточку.

    Автомобиль резко рванул с места и скрылся в городском потоке.

   Через день Лена уже мыла окна в квартире Веры Васильевны. По необыкновенной сноровке было видно, что делает она это далеко не в первый раз. Ловко отжимая тряпку над ведром, Лена с лёгкостью акробата заскакивала на подоконник, не пугаясь высоты и гудящего где-то внизу шумного проспекта.

   Вера Васильевна с восхищением смотрела на свою молодую помощницу и только успевала подносить вёдра с чистой водой.

   – Ну вот. Кажется, всё перемыли. А вы говорили на три дня работы, – усмехнулась Лена, усаживаясь на табурет и устало вытирая ладонью лоб.

   – Не представляю, чтобы я без тебя делала. Ты просто золото. Сейчас я достану из духовки шарлотку, и мы с тобой будем пировать. Глаза Веры Васильевны светились таким счастьем, каким обычно они горят у маленьких детей утром в день своего рождения.

   Когда Вера Васильевна доставала из духовки пышущий ароматом печёного яблока и корицы пирог, в комнате раздался неожиданный грохот. Испуганная пенсионерка, бросив протвень с пирогом на плиту, вбежала в комнату. Лена лежала на полу без сознания.

   – Боже ты мой! – Простонала Вера Васильевна и бросилась к аптечке за нашатырным спиртом, но Лена уже открыла глаза и медленно поднялась с пола. Лицо её было смертельно бледным, руки слегка дрожали.

   – Пожалуйста, не волнуйтесь. Я в порядке, просто вдруг закружилась голова, – виновато объяснила девушка, – никогда такого не было раньше. Сама не знаю, что это вдруг.

   Вера Васильевна усадила Лену в кресло и принесла воды. По-прежнему бледная Лена опустила голову. Выражение её лица сделалось напряжённым. Она молчала. Вере Васильевне показалось, что сейчас в душе её новой знакомой происходит какая-то мучительная внутренняя борьба. Она внимательно разглядывала Лену с головы до ног и вдруг контуры Лениного тела внезапно подсказали женщине ответ.

   – Леночка, да ты, часом, не беременна ли? – вырвалось тут же у Веры Васильевны.

   Лена подняла глаза, в которых уже заблестели слёзы.

   – Вера Васильевна, простите меня, – прошептала она чуть слышно.

   – О чём ты дитя моё? Ты хорошо себя чувствуешь?

   – Достаточно хорошо для того чтобы рассказать вам правду. Я вовсе не та, за кого себя выдаю. Я ничтожное злое существо с переломанной душой. Моё детство прошло в интернате, родителей моих лишили всех прав, и я их почти не помню. Три года назад меня выпустили из интерната и дали непригодную для жизни квартиру на окраине города. Я устроилась на работу швеёй и изо всех сил пыталась наладить нормальную жизнь.

   Пальцы Лены лихорадочно перебирали тесьму на подоле её платья, и Вера Васильевна заметила это.

   – Подожди моя девочка, сейчас я дам тебе хорошие капли. Они тебя немного успокоят, – Вера Васильевна полезла в свою сумку и, достав оттуда флакон, начала капать в маленькую кофейную чашку.

   – Год назад я познакомилась с Артуром, – продолжала Лена, – он выдающийся музыкант и поэт, пишет песни и современную музыку. Артурчик фантастический человек, но, как все талантливые люди он опережает своё время. Его не понимают и не принимают в обществе. Это очень болезненно сказывается на его психике, но он необыкновенный и я люблю его, понимаете?

   – Конечно, понимаю, моя девочка, – Вера Васильевна так просияла от радости, как будто бы много лет ждала именно такую историю. Она невольно протянула руки и обняла Лену, – так ты всё-таки беременна?

   – Да беременна. Но это сейчас не главное. Не так давно я узнала, что Артур в состоянии депрессии принимает наркотики. А потом к нам пришли какие-то люди и сказали, что они из прокуратуры. Они угрожали посадить Артура и заставили меня продать им квартиру, якобы за его долги. Потом ещё полгода я выполняла все их поручения. Они заставляли меня возить по городу пакеты. Знаете, что было в этих конвертах?

   – Не знаю и знать не хочу, – отрезала Вера Васильевна, – ты же теперь не общаешься с этими людьми?

   – Нет. Я сдала их полиции. Но они угрожали мне. В это время я случайно познакомилась с человеком, который предложил мне и Артуру защиту. Он предприниматель, его зовут Стас. После знакомства с ним все звонки с угрозами прекратились, и я почувствовала себя спокойно. Стас убедил меня в том, что Артура вполне можно спасти. В Германии есть клиники, где с этим успешно борются. Нужны только деньги. Стас предложил мне работу. Но это оказалось ужасно. Я согласилась на это только ради Артурчика. Дело в том, что я должна…

   – Так, я всё поняла, – перебила её Вера Васильевна, – мы с тобой всё исправим. Я знаю, что надо делать. Один из моих учеников давно живёт и работает в Германии, к тому же он врач. Мы узнаем у него все подробности и найдём нужные деньги. Об этом я позабочусь.

   – Но я ещё не всё вам рассказала, – Лена подняла заплаканные глаза и умоляюще посмотрела на Веру Васильевну.

   – Завтра же вы с Артуром переезжаете жить ко мне. Я освобожу вам одну комнату. К Стасу больше ни ногой. Сегодня же я обзвоню своих учеников и наверняка найду тебе приличную работу. Доверься мне, и мы выкрутимся из этой непростой ситуации. Поверь моему жизненному опыту.

   Вера Васильевна вся кипела от желания действовать. Она не хотела больше ничего слушать, так как это мешало развитию уже зародившегося в её голове плана спасения бедной девочки.

   Лена уткнулась лицом в подушку и лишь иногда её плечи сильно вздрагивали. В этот вечер Вера Васильевна уложила Лену спасть у себя, а сама начала перебирать варианты возможных действий. Надо звонить Вадику Бессонову, думала она, у него хорошие связи за рубежом. Он может подобрать подходящий вариант. За деньгами можно обратиться к Олегу Тимченко. Кто бы мог подумать, что этот двоечник станет одним из богатейших предпринимателей города. В конце концов, можно обменять квартиру на меньшую в спальном районе. Мне ведь вполне достаточно одной комнаты и воздух там лучше. Этих ребят просто необходимо спасти. Сирота из детского дома, а какая самоотверженная. Молодой талантливый музыкант, как прекрасно…

   С этими мыслями Вера Васильевна погрузилась в сон. Наутро, когда она проснулась, Лены в квартире не было. На столе Вера Васильевна обнаружила короткую записку. «Спасибо вам за всё. Я обязательно скоро вернусь.»

   В это время в открытой летней кофейне на другом конце города мягкий и вкрадчивый взгляд Стаса пристально смотрел в глаза Лены, которая двумя ладонями сжимала чашку ароматного горячего кофе.

   – Я пришла серьёзно поговорить с тобой Стас, – тихо, но уверенно заявила Лена.

   – Весь во внимании, – ответил Стас абсолютно спокойно и даже слегка безразлично, что слегка удивило Лену.

    – Выслушай меня, пожалуйста, до конца и постарайся понять, – Лена держалась так уверенно, что в глазах Стаса промелькнул живой огонёк любопытства и интереса. Казалось, что он даже любуется, глядя на эту сжавшуюся в комок перед броском пантеру. К тому же он первый раз видел Лену без косметики и поймал себя на мысли, что вовсе не разочарован.

    – Ты здорово помог мне в этой жизни, и я благодарна тебе за это. Благодаря тебе я больше не бездомная и на моей карте достаточно средств, чтобы некоторое время чувствовать себя вполне уверенно.

    – Интригующее начало, – самодовольно улыбнулся Стас.

    – Ты знаешь о моей проблеме. Здесь ничего не поменялось. Я спасу Артура, чего бы мне это ни стоило. Даже если это будет стоить мне жизни. Или не спасу, но сделаю для этого всё, что в моих силах и даже то, что выше их, – Лена на мгновение опустила глаза, голос её дрогнул, но она тут же взяла себя в руки.

   – Это для меня не новость. Как ты знаешь, я приветствую твой благородный порыв.

   – Новость заключается в том, Стас, что мне стало абсолютно ясно, как я буду это делать и как точно не буду.

   – Надо же, как интересно. Наверно сейчас ты скажешь мне что-то такое, отчего я сегодня же продам свой «Порш» и потрачу полученные средства на приют для бездомных.

   – Прости, но мне не очень важно, как поступишь ты. Я знаю лишь одно. Бороться за собственное счастье и жизнь Артура я буду, не причиняя страданий никому, даже вот этому ободранному голубю, – Лена указала на грязно-серую птицу возле урны и бросила голубю кусок своей слойки.

   – Ты вступила в секту адвентистов седьмого дня? – Пошутил Стас.

   – Это не смешно. Просто я поняла, что причиняя горе другим, я никогда не добьюсь своей цели. Я не буду счастлива на чужих страданиях. Понимаешь?

   – Лена, то, что ты говоришь, это религиозная пропаганда, которую веками использовали люди для порабощения других людей. Ты с трудом закончила девять классов в своём интернате, а я с отличием филфак университета и знаю, что говорю. Непрерывная война за выживание пронизывает насквозь человеческое общество. Она идёт ежеминутно и не кончится, никогда. Любые призывы к миру в этой войне служат лишь для того, чтобы обманом сломить сопротивление врага.

   Глаза Стаса блестели азартом и отвагой, красивые мускулистые руки с татуировками японских узоров обхватили с двух сторон маленький кофейный столик.

   – Я не хочу сгнить доцентом на кафедре с расплывчатым названием, – продолжал Стас, – я молод, энергичен, неглуп, образован и смел. Почему я не могу взять от жизни то, что мне положено по праву?

   – Ты отнимаешь у тех, кто слабее тебя.

   – Так устроена природа. Когда старый больной волк ослабеет, его склюют вороны, не дожидаясь, пока он испустит дух. В своё время сожрут и меня.

   – Почему бы тебе не попробовать отнимать у тех, кто сильнее, если ты так энергичен и смел?

   – Придёт время и для такой битвы. Я не боюсь. Просто для этого нужен определённый капитал.

   – И тебя абсолютно ничего не беспокоит? В душе всё ровно и красиво?

   – Абсолютно. Более того, я советую и тебе отказаться от всякой химеры сострадания, которая не приносит тебе ни чего кроме муки и неуверенности. Выкинь это всё из головы, и ты сразу же почувствуешь себя хорошо и станешь по-настоящему свободной. Каждый человек в жизни воин. А хороший воин не должен иметь излишней жалости. Ты же умная девчонка Лена. Мне кажется, я говорю тебе элементарные вещи. Или детдом тебя так ничему и не научил?

    – Я не знаю Стас, просто мне очень нравится эта женщина. Никто и никогда не относился ко мне с такой теплотой и любовью. Она очень одинока и мне бы хотелось быть с ней рядом, чтобы заботиться и помогать. Я не могу себе представить, что из-за меня она окажется на улице.

   – Почему же на улице? О ней позаботится государство. Или интересы этого продажного и гнилого государства тебе тоже не хочется ущемлять?

   – Мне трудно Стас. Сделай так, чтобы мне было легко.

   – Послушай Ленка, вот в этом пакете документы для отправки твоей бабули на месяц в шикарный санаторий. Чика всё оплатил с левой карты. Среди этих бумаг есть и договор купли-продажи на квартиру. Твоё дело лишь подсунуть всю пачку бумаг разом и показать, где нужно расписаться. После этого ты отваливаешь. Остальное мы оформим сами. Бабушка целый месяц отдыхает в санатории и нам этого достаточно, чтобы найти покупателя и посредника. Потом государство куда-нибудь пристроит своего ветерана труда. И заметь, за эту примитивную работу ты получаешь хороший куш.

   – И живу потом всю жизнь с грязным пятном на душе.

   – Лена, ты непроходимая дура. Думаешь, мне сложно найти на твою роль другую смазливую куклу, у которой не будет идиотских понятий о пятнах на душе? Я потрачу на такие поиски не больше часа. Просто я не хочу, чтобы какая-то засранка потратила полученные деньги на косметику и мартини. Я взял тебя, потому что ты делаешь большое и благородное дело – спасаешь любимого человека. Я хочу, чтобы эти деньги достались именно тебе. Как видишь, у меня тоже есть определённые моральные принципы и не надо делать из меня монстра. Поверь мне, я знаю жизнь лучше. Делай то, что я говорю, и у тебя больше не будет тех сложностей, которые были до меня.

   Лена шла пешком на Кировский проспект. В её руках была толстая папка с разными бланками всевозможных анкет и заявлений. Мысли её путались и не находили однозначного ответа, который бы устроил и сердце, и разум. Такого ответа, который позволял бы ей чувствовать себя на правильном пути.

   Почему весь этот мир устроен так не справедливо? Почему я должна губить одного человека ради спасения другого? Почему у кого-то с рождения есть мать и отец, есть дом и благополучная судьба? Почему у меня этого нет? Почему такого талантливого и тонкого парня как Артур, не понимают, травят и запрещают его песни, а какая-то бездарная тупость звучит из каждого утюга? Почему добрая и милая Вера Васильевна никому не нужна и сходит с ума от этого одиночного заключения?

   Прав Стас. Если я не стану воином, то Артур погибнет, и вместе с ним погибнут его замечательные стихи и песни. Если я не стану выносливым, смелым и решительным воином, то так и останусь швеёй и буду жить на окраине и жрать пустые макароны. Для чего я живу на свете? Чтобы всю жизнь страдать? Чтобы быть человеком третьего сорта, детдомовским уродом и недоумком? Неужели я так слаба, что неспособна на поступок?

   Лена вспомнила, как однажды вмешалась в детдомовскую драку и заслонила собой мальчишку, которого резали ножом. Вспомнила печальные глаза Артура, когда люди из «прокуратуры» выгоняли их из квартиры. В растерянности Артурчик уронил на пол листы со своими стихами, а бандиты ходили по этим листам, разбросанным сквозняком по всей квартире. Артур молча смотрел на свои затоптанные рукописи, и, казалось, был уже не здесь, а в каком-то другом, далёком мире. Лена хорошо запомнила этот его страшный отсутствующий взгляд.

   В этот момент, что-то толкнуло Лену изнутри живота. Это было совершенно новое и неведомое ощущение. От неожиданности она остановилась. Толчок в животе тут же повторился. Впервые живой человек толкал её изнутри своей маленькой ножкой. Необъяснимая радость мгновенно охватила душу. Господи, нас уже двое!

   А что будет с ним? Тут же промелькнуло в мыслях. Я хочу, чтобы у него был дом. Были отец и мать. Было счастливое и беззаботное детство. Хочу, чтобы он был счастлив. Я обязана спасать Артура и свою семью ради него, и мне наплевать какой ценой я это сделаю. Это моя жизнь и я имею право защищать её любыми средствами.

   В Лене мгновенно проснулась ярость почуявшей угрозу потомству матери. Она стремительно зашагала к цели. Однозначный ответ, устраивающий и сердце, и разум был найден. Это война.

Часть III   Внученька

   – А у меня для вас отличная новость, – заявила Лена с порога Вере Васильевне, которая тут же бросилась обнимать её.

   – Можно я буду звать тебя внученька? – перебила её Вера Васильевна, которая всю ночь обдумывала план спасения и в этом плане мысленно называла Лену не иначе как внученькой.

   – Хорошо, называйте так, – немного смутившись, произнесла Лена, – мне удалось достать в агентстве очень дорогую путёвку в хороший пансионат. Мы с Артуром хотели бы в знак благодарности подарить вам эту поездку. А пока вы отдыхаете, мы немного подремонтируем комнату и не спеша перевезём вещи.

   – Это так неожиданно. Я даже и не знаю. Конечно, я очень бы хотела съездить. Последний раз я выбиралась к подруге на дачу лет десять назад. Но, ты же ещё не познакомила меня с Артуром.

   – Вы главное — не волнуйтесь. Мы ничего не станем трогать в вашей комнате и на кухне. Ни в коем случае ничего не выбросим. Просто Артур очень стеснительный и я ещё не до конца уговорила его переехать к вам. Пока вы отдыхаете, он немного свыкнется с новым местом. А когда вы вернётесь, мы отпразднуем нашу свадьбу. Заявление на регистрацию уже подано.

   Какой-то сладкий тягучий паралич обволакивал сознание Веры Васильевны при слове свадьба. Давно похороненная мечта видеть счастье своих детей неожиданно оживала в её душе. Пусть не родные, но такие хорошие и благодарные люди будут всегда рядом. Вскоре в этом доме раздастся детский смех и будет счастье. Надо только реализовать свой план, думала Вера Васильевна. Вылечить этого талантливого парня, не дать развалиться этой семье. Создать им условия для спокойной жизни и работы. Пускай они пока заселяются, я не буду их смущать. А из санатория мне даже удобнее будет вести переговоры с Бессоновым и Тимченко.

   – Да. Ты права внученька. Осваивайтесь тут потихоньку. Считайте, что теперь это ваш новый дом. А я пока подышу свежим воздухом в санатории и поищу варианты для реабилитации Артура.

   – Вот и замечательно. А теперь давайте заполним вот эти анкеты и распишемся в договорах со страховой компанией и турагентством.

   Вера Васильевна надела очки и заполнила своим каллиграфическим почерком все предложенные Леной документы, аккуратно внесла паспортные данные и расписалась возле всех проставленных карандашом галочек.

   – Теперь всё в порядке, – Лена просмотрела подписанные документы и убрала их в папку, – мне ещё нужен будет на денёк ваш паспорт, а завтра к десяти утра я вызову вам такси. Машина отвезёт вас прямо до места, это под Лугой, часа два езды. Там замечательная природа и хорошее медицинское обслуживание.

   – Хорошо Леночка, только можно я попрошу тебя об одном важном для меня условии?

   – Конечно, Вера Васильевна.

   – Не встречайся до моего возвращения со Стасом и другими сомнительными людьми. Я очень боюсь, что тебя могут втянуть в плохую историю. Мы справимся со всеми проблемами сами, поверь моему опыту. Мне не хотелось бы говорить назидательных речей, но, знаешь, что самое ценное в этой жизни? Самое дорогое – это доверие и любовь между людьми. И неважно, родные ли они по крови. В моём лице ты найдёшь настоящего друга, ведь я столько лет копила свою любовь и так боялась унести с собой в могилу это нерастраченное тепло. А теперь у меня есть ты и я счастлива, что смогу хоть немного заменить тебе мать.

   Лена медленно шла по Кировскому проспекту в сторону метро. В душе как будто бы скребли металлом по стеклу. Все запахи вокруг казались омерзительно противными. Проходя мимо закусочной, Лена почувствовала подступающий к горлу приступ тошноты. Она достала из пачки сигарету, но, повертев её между пальцев, нервно сломала и бросила на землю.

   – Что я делаю? – Прошептала она чуть слышно, – я же сама ломаю всё, что ещё даёт мне шанс на спасение. Или я просто распустила сопли? Почему мне сейчас так плохо?

   Лена почувствовала нестерпимое желание как можно быстрее закончить эту историю. Она собрала все свои силы и быстро зашагала в сторону метро, где в пропахшем кальянами баре её уже ждал Стас.

   – Вот получи, – Лена небрежно кинула на стол папку с документами.

   – Ты делаешь мне одолжение?

   – Нет. Просто мне это было нелегко.

   – Это не повлияет на стоимость оказанных тобою услуг.

– Какая же ты всё-таки скотина Стас. Люди для тебя ровным счётом ничего не стоят.

   – Ты абсолютно права. Они ничего не стоят для меня, а я для них. Вся мировая история убедительно доказывает, что человеческая жизнь никогда ничего не стоила и стоить не будет.

   – Как, пожалуй, хреново быть образованным.

   – Давай оставим этот бессмысленный диалог. Оставайся на связи. Чика привезёт наличкой твою долю через пару недель, как только пройдёт вторая сделка и мы сможем безопасно вывести средства.

   – Отлично. Желаю тебе не на миг не терять твоей уверенности в собственной правоте. Иначе и ты узнаешь, какой за этой дверью ад.

   – Я всё же верю, что и ты когда-то повзрослеешь, избавишься от своих предрассудков, и мы с тобой заговорим на одном языке. Я испытываю к тебе искреннюю симпатию, – Стас поднялся из-за столика и, не оглядываясь, вышел.

   Утром следующего дня Вера Васильевна уже ехала в такси по Киевской трассе в сторону Луги. За окном пролетали такие давно забытые берёзовые рощи и бескрайние поля. Тёплый майский ветер, пробиваясь сквозь щёлку приоткрытого окна машины, шевелил седые локоны её волос. В голове вертелась мелодия старой песни «Ах эти тучи в голубом, напоминают море». Бессонов уже переслал контакты одного из лучших наркологов в Питере. Тимченко пока не отвечал, но его секретарша очень любезно записала телефон Веры Васильевны и пообещала непременно передать информацию шефу. Как и прежде, Вера Васильевна точно знала всё, что будет завтра, только теперь это завтра казалось куда более радужным, чем некоторое время назад.

   Первые нотки тревоги появились лишь через неделю, когда Вера Васильевна, долго уговаривавшая себя не беспокоить молодых, всё же позвонила Лене. Ей просто захотелось услышать Ленин голос и произнести вслух это сладкое слово внученька. Ответом Вере Васильевне было сухое сообщение с металлическим привкусом «Абонент временно недоступен или находится вне зоны действия сети».

   Ровно такой же ответ прозвучал и на следующий день. Эту же фразу услышала Вера Васильевна спустя два, и даже три дня. Тревога заставляла женщину постоянно перебирать в голове возможные версии.

   Потеряла телефон. Легла в больницу на сохранение и пока не может отвечать. Попала в нехорошую ситуацию или выручает из беды Артура. В конце концов, Вера Васильевна позвонила соседке Любе, но и у неё телефон оказался выключенным.

   Ещё несколько дней Вера Васильевна терялась в догадках, плохо спала и почти ничего не ела. Наконец, она попросила вызвать ей такси для срочной поездки в Питер. Оставив все вещи в номере пансионата, с одной сумочкой в руках, она устремилась в город.

Часть IV   Новая дверь

Первым, что увидела Вера Васильевна по возвращении, была новая дверь в её квартире. Вторым было изумлённое лицо Любы выскочившей на лестничную площадку. Она смотрела на Веру Васильевну так, как будто видела человека, воскресшего из мёртвых.

   – Верочка Васильевна! Боже ж ты мой! – Люба закрыла себе рот ладонью и вытаращила испуганные глаза.

   – Что произошло, Люба!

   – Мне сказали, что вас увезли в больницу святого Георгия, но… Не довезли…

   – С чего это вдруг? Кто сказал?

   – Какой-то мужчина, недели три назад. Я сразу же позвонила Алине. Она обещала на днях заехать, но так и не появилась. Господи, как же я рада, что с вами всё в порядке, – Люба бросилась к Вере Васильевне на шею и зашмыгала носом.

    – Любаша, а помнишь, ко мне всё приходила девочка. Такая невысокая, с длинной чёлкой? Где она? Это она поменяла дверь?

    – Нет, я её с тех пор и не видела. Как всё-таки хорошо, что вы живы. Ой, простите меня дуру. Я тут так перепугалась за эти дни. Пока вас не было, здесь такие ужасы творились. Сначала какой-то странный тип звонился ко всем соседям и узнавал, у кого есть ваш номер. Я сказала, что у меня есть, так он попросил дать. Я вышла с телефоном на лестницу, а он у меня трубку выхватил и бежать. Так что я до сих пор без мобильника. Потом какие-то люди дверь срезали и в вашу квартиру заселились, а спустя два дня приехали другие и начали их выгонять. Сколько тут крику было. Полиция приезжала утихомиривать. Теперь, вроде как, судится друг с другом хотят.

   – То есть как заселились? А я как же? Там же мои вещи. Куда же они всё дели? – страшная догадка промелькнула в сознании Веры Васильевны. Она тут же извлекла из сумочки свой паспорт и заглянула на последнюю страничку. На свободном месте красовался жирный штамп с надписью «Выписана».

   Тело Веры Михайловны медленно оседало вдоль стены, пока Люба, опомнившись, не подхватила в последний момент её голову, оберегая от удара затылком об пол.

   Через четверть часа машина скорой помощи уже везла Веру Васильевну в больницу святого Георгия. Очнувшись, она увидела над собой лицо доктора в белом колпаке. Это было странное лицо без определённого возраста. Может быть, лет тридцати, а может быть шестидесяти. Оно было очень круглым и каким-то мягким, расплывчатым. На носу висели старомодные очки в толстой чёрной оправе, подвязанные шнурком. Из-за толстых стёкол очков чёрные глаза доктора казались огромными.

   – Очень хорошо, – произнёс доктор, рассматривая какие-то бумаги и поглядывая на Веру Васильевну, – ну просто замечательно. Всего лишь на всего маленький инфарктик, какие пустяки. Через две недели поставим на ноги.

   Вера Васильевна увидела над собой худенькую медсестру в синих резиновых перчатках. Потом перед глазами промелькнул тонкий шприц, с длинной иглой, и снова наступила темнота.

   Очевидно, доктор не соврал. Через три дня Веру Васильевну перевели из реанимации в общую палату, а спустя две недели доктор осторожно задал своей пациентке волнующий его вопрос.

   – Простите, а где ваши родственники? За всё это время мне никто даже не осведомился у меня о вашем состоянии. Они приходили, когда меня не было на дежурстве?

   – У меня никого нет, – тихо ответила Вера Васильевна. С тех пор как она пришла в себя, ей не нравились громкие звуки и голоса, поэтому и сама она стала говорить еле слышно.

   – Как? Совсем никого? – Удивлённо переспросил доктор, поднимая брови.

   – У меня есть внучка, – прошептала Вера Васильевна, – её зовут Лена, а номер телефона есть в моём мобильнике, но с ней что-то случилось, и я не могу её найти.

   – Дайте мне ваш телефон, я попробую дозвониться, – доктор нагнулся к Вере Васильевне и, придерживая за душку свои старомодные очки, пристально посмотрел в лицо больной. Его большие чёрные глаза выражали заботу и сострадание.

   Доктор намеревался сказать Лене давно заученные наизусть фразы, которыми он всегда приводил в чувства нерадивых родственников, воздействуя на их совесть, но, и его попытки дозвониться до Лены остались безрезультатны.

   – Послушайте, Вера Васильевна, – обратился к ней доктор на следующее утро, – я вынужден буду вас скоро выписать. Вам необходимо вызвать социальное такси, чтобы переехать домой. А также я рекомендую вам на первое время нанять себе сиделку, для помощи по дому, хотя бы на несколько часов в день.

   – У меня теперь нет дома, – ответила Вера Васильевна.

   – Что значит, нет? Вас же привезли с Кировского проспекта тридцать четыре?

   – Там теперь живут другие люди и мне некуда идти.

   Доктор внимательно посмотрел на Веру Васильевну. В его взгляде читались удивление и тревога.

   – Знаете, что дорогая моя, – сказал он после продолжительной паузы, – давайте-ка я позвоню куда следует. Не нравится мне эта история. Да ещё и в вашем-то состоянии здоровья.

   Со следующего дня к Вере Васильевне зачастили гости. Все они предъявляли различные удостоверения. Оперуполномоченного криминальной полиции, следователя по особо важным делам, помощника прокурора и даже заместителя председателя комитета по социальной политике правительства города. Они задавали одни и те же вопросы, заполняли какие-то бланки и смотрели на Веру Васильевну скучающим взглядом школьного учителя, в сотый раз исправляющего красной ручкой одни и те же ошибки в диктанте пятиклассника.

   Спустя неделю Вера Васильевна оказалась в Государственном доме-интернате для престарелых и инвалидов.



Часть V Заглянуть в ад

Полутёмный пустой коридор с истёртым пузырящимся грязно бежевым линолеумом пах хлоркой. На потолке мигала и напряжённо гудела белая трубка неисправной лампы, покрытая пыльной паутиной. Два выцветших плаката на облупленной стене разъясняли правильность мытья рук перед едой. Из открытой двери ближайшей палаты раздавался то ли плач, то ли стон. В конце коридора показалась фигура полной женщины в расстёгнутом белом халате. Небрежно шаркая шлёпанцами, она двигалась навстречу Вере Васильевне, но как будто не видела её. В её руках была большая алюминиевая кастрюля. Когда женщина подошла ближе Вера Васильевна успела разглядеть большую бородавку на её щеке, заткнутую за ухо сигарету и криво намазанную красной краской надпись на кастрюле «первое отделение».

– Слышишь Степанова, заткнись уже, – бросила женщина в открытую дверь, откуда раздавались стоны, и прошла мимо Веры Васильевны, как будто той не существовало на свете, чуть не задев её кастрюлей.

   В комнате, куда поместили Веру Васильевну, было ещё трое жильцов. Четвёртая кровать у двери, предназначавшаяся ей была не заправлена. Слева у окна расположилась невероятно худая дама в застиранном до дыр фиолетовом махровом халате с вязаньем в руках. Она сразу же заявила, что телевизор на тумбочке её личный, и она будет выключать его, когда захочет. Справа сидела на своей койке кудрявая крашеная блондинка в больших круглых очках. Она с любопытством уставилась на Веру Васильевну.

    – Что? На место покойной Гавриловой уже заселяетесь? – Поинтересовалась она, – надо же, вчера только вынесли, а уже новую заселяют. Заходи не стесняйся. Меня зовут Лейла Генриховна. А это Раиса, – указала кудрявая на женщину в фиолетовом халате.

   – Я буду выключать телевизор, когда захочу, – повторила Раиса, – я его из дома привезла.

– А вон там, в углу Кондратьева лежит, – указала Лейла на третью обитательницу палаты.

   Только теперь Вера Васильевна заметила маленькую сгорбленную старушку, свернувшуюся калачиком на своей постели. Голова её была обёрнута белым платком, а над кроватью весело множество икон разного размера в толстых деревянных рамках. При упоминании о ней Кондратьева даже не пошевелилась. Казалось, что она спит, но Вера Васильевна заметила, как ели заметно двигаются её губы, произнося про себя молитву.

   Первая ночь на новом месте показалась Вере Васильевне адом и привела её в неописуемое отчаянье. Самым страшным было сознание того, что это не больница – это навсегда. Отсюда нельзя выписаться, некуда сбежать, здесь невозможно ничего изменить и жизнь отныне больше не принадлежит тебе. Она подчинена правилам заведения и распорядку дня. Здесь нельзя выбирать, куда пойти гулять, что купить в магазине и что сесть на ужин. Человек незаметно исчезает и на его месте появляется клиент, получатель социальных услуг, безликое существо, лишённое свободы, разума и какой-либо связи с окружающим миром.

   Всю ночь Вера Васильевна тихо рыдала в сырую плохо пахнущую наволочку с жирным штемпелем, название организации на котором вызывало оторопь. Наутро толстая тётка с бородавкой на щеке и неизменной сигаретой за ухом прошлёпала мимо палаты. На ходу она что-то крикнула про завтрак и выругалась в адрес чьей-то матери.

    – Это мой личный телевизор, и я буду включать его, когда захочу, – заявила, проснувшись, Раиса.

    – Интересно, кто из нас четверых первым сдохнет? – задала вопрос Лейла Генриховна.

   Кондратьева приподнялась на своей койке и перекрестилась. Впервые Вера Васильевна увидела её необычайно светлые глаза. Они были настолько свежи и молоды, что это совсем не вязалось с её изрезанным морщинами лицом.

    – Господь с нами, – произнесла она мягким, но уверенным голосом и трижды перекрестила своих соседей.

   На завтрак Вера Васильевна не пошла. Она встала возле окна и смотрела на стекающие по стеклу струйки дождя. Никогда не знаешь, что произойдёт завтра. Раньше ей казалось, что всё относительно предсказуемо и даже конец жизни представлялся не таким уж страшным, тем более что до него нужно было ещё дожить. Теперь же было очевидно, что доживать уже больше нечего и страшная пропасть сумасшествия, страданий и потери человеческого облика накрывает с головой свою очередную жертву.

   Вера Васильевна не заметила, как чьи-то тёплые мягкие руки обняли её за плечи. Она не почувствовала, как это произошло и очнулась лишь от мысли, что ей необыкновенно хорошо и спокойно в этих объятьях. Не оборачиваясь, она поняла, что это Кондратьева.

    – Душа очищается в страданиях, – услышала Вера Васильевна за своей спиной её ровный голос, – лучше принять страдания с чистой душой, чем купаться в земных благах, истлевая изнутри.

    – Здесь невозможно жить, – произнесла Вера Васильевна, не оборачиваясь.

    – Жить можно везде, где есть Господь. Если Его нет в сердце, то жить невыносимо везде, – последовал тихий ответ, – ляг на свою постель, а я почитаю возле тебя молитвы.

   Вера Васильевна послушно опустилась на подушку, и некоторое время слышала возле себя быстро произносимые слова, многие из которых были ей хорошо знакомы, но уловить общий смысл сказанного ей не удавалось. Через несколько минут она почувствовала, что проваливается в необычайно глубокий сон, без каких-либо картин и с полной потерей чувства времени.

   Человек может привыкнуть ко всему, нужно только время. Спустя полгода Вера Васильевна знала каждый бугорок на истёртом линолеуме коридора. Привыкла к жидкой овсяной каше на завтрак и виду из окна на старые гаражи. Не обращала внимания на манипуляции Раисы с телевизором, и даже утверждение Лейлы Генриховны о том, что кто не сдох здесь в первые три месяца, тот будет жить вечно, не казалось кощунственным. Она часто слушала рассказы Кондратьевой о житии святых, которые та с удовольствием пересказывала, найдя в Вере Васильевне благодарного слушателя. Рассказы эти казались Вере Васильевне несколько наивными, возможно потому что Кондратьева в погоне за эффектом пыталась рассказывать излишне артистично. Но каждый раз, задумываясь о жизни подвижников, Вера Васильевна чувствовала некое облегчение. Ей казалось, что и она тоже стоит в их ряду, где-то с самого краешка.

   Кроме того, в жизни этого дурдома, как называла его Лейла Генриховна, были и свои маленькие праздники. Одним из таких событий становились визиты волонтёров. Энергичная ватага молодых девушек вносила свежий ветер в пропахшие хлоркой коридоры интерната. Они раздавали старикам сладости, дарили наивные детские рисунки и вполне полезные и нужные средства личной гигиены. А главное, были открыты для общения и, казалось, даже стремились к нему. Они с радостью и живым интересом выслушивали все рассказанные уже по многу раз стариковские истории. Пели такие родные сердцу песни военных лет и называли всех своими бабушками и дедушками, иногда переходя в общении на совсем уж умилительные и детские «ба» и «де».

   Когда такая шумная компания с гитарой и подарками показалась на пороге палаты Веры Васильевны, недовольная Раиса тут же заявила им, что выключит телевизор, только когда сама этого захочет. Развязанная Лейла возмутилась, почему опять не привезли кроссворды, а Кондратьева с радостью многократно перекрестила молодёжь, осыпая комплиментами и самыми добрыми пожеланиями.

   Раздав подарки, девчонки выстроились в два ряда и от души спели «Катюшу». Их душевный порыв был столь заразителен, что Лейла и Кондратьева начали им подпевать, а Раиса сама убавила звук телевизора, чтобы лучше слышать пение. Через открытую дверь в палату протискивались другие жители интерната и требовали исполнения на бис. Позади всех показалась физиономия с сигаретой за ухом, с любопытством примкнувшая к компании. За «Катюшей» последовала «Землянка» и «Синий платочек», исполняемый уже хором из полутора десятков стариков и волонтёров, набившихся в тесную палату.

   В самый разгар веселья, когда пулемётчик уже строчил за синий платочек, что был на плечах дорогих, Вера Васильевна вдруг увидела во втором ряду искажённое гримасой ужаса лицо девушки, которая вместо пения вжалась в стену и не мигая смотрела на Веру Васильевну широко раскрытыми глазами. Её длинная чёлка тряслась вместе с головой, а губы шептали что-то невнятное.

   Вере Васильевне на миг показалось, что это лицо имеет лишь отдалённое сходство с Леной, но сомнения тут же рассеялись. Вера Васильевна рухнула на свою постель, закрыв лицо руками. В общей суете и ликовании никто не заметил этого. Поющая толпа плавно перетекла из палаты в коридор, а затем растворилась где-то между столовой и процедурной. Наступила тишина.

   В этой внезапно нависшей тишине Вера Васильевна услышала тихие всхлипывания. Она открыла глаза. Возле постели на коленях стояла Лена. Когда они вновь повстречались взглядами, уши резанул пронзительный крик, переходящий в плач. Вера попыталась протянуть к Лене руки, но та опустилась ниже и принижалась щекой к истёртому полу. Она стонала так, как будто другое неведомое существо в предсмертных судорогах пытается выбраться из неё наружу. Как будто не она, а то погибающая в ней сейчас тварь беснуется в предсмертных судорогах, просит выхода и спасения.

    – Простите меня, Вера Васильевна….

   Наконец Вере удалось дотянуться до склонённой к полу головы и прикоснуться к ней рукой.

    – Я знала, что у тебя чистая душа. Тебя обманывали, но я не смогла тебе помочь. У меня был шанс тебя спасти, но я, видимо, растерялась. Ведь я так давно не попадала в сложные ситуации и отвыкла действовать решительно. Прости и ты меня, если сможешь.

   Лена утихла и припала щекой к руке Веры Васильевны.

    В этот момент рядом, вернее, где-то над ними обоими появилась Кондратьева. Казалось, что она выше обычного ростом или даже слегка парит где-то над полом. Её фигура с распростёртыми руками выглядела почти прозрачной. Вся она светилась радостью и торжеством. Она непрерывно крестилась и шептала молитвы.

    – Меня не обманули, это был мой выбор, – произнесла Лена, чуть придя в себя, – я старалась спасти то, что было мне так дорого, но не спасла.

   Она снова уткнулась в колени Веры и заплакала.

    – Николая больше нет. Мой сын прожил всего месяц. Я знала, что всё будет именно так. Почему-то я в точности знала, что будет так или даже хуже, но я поверила Стасу. Понимаете? Поверила всего лишь на несколько минут…

   Кондратьева уже тихо пела рядом что-то радостное и торжественное.

    – Я заберу вас к себе, я всё исправлю, простите меня Вера Васильевна.

    – Может, и не стоит Лена, я уже привыкла быть здесь. Сдружилась с людьми. Как же мы будем друг без друга?

    –Я всё исправлю, только скажите, что мы можем начать всё сначала?

   Радостный голос Кондратьевой перебил Лену.

   – Господи! сколько раз прощать брату моему, согрешающему против меня? до семи ли раз? Иисус говорит ему: не говорю тебе: до семи, но до седмижды семидесяти раз…

   Спустя три недели Вера Васильевна прощалась с соседями по палате. Это был тот уникальный случай, когда пребывание в интернате действительно оказалось временным.

   – Зачем ты уходишь? Хочешь, я не буду выключать телевизор? Ты сможешь смотреть его сколько угодно, – жалобно спросила Раиса, нервно поглаживая рукой свой фиолетовый халат.

    – Ну, надо же, значит, тебе предстоит сдохнуть не на этой койке, – искренне удивилась Лейла Генриховна.

    – Хотите, я оставлю вам на память свой пуховый платок, – обратилась Вера Васильевна к Раисе, видя её расстройство.

     – Слышишь ты счастливая, – раздался из коридора голос женщины с бородавкой на щеке и сигаретой за ухом, – Кондратьевой лучше оставь. У неё в Ленинакане в 1988 вся семья под завалами от землетрясения погибла. Она праведница у нас. А мы тут так, сбоку пристроились. Вон у Раисы сын в Афгане пропал, да и у меня с первой Чеченской ни мужа, ни брата, будь оно всё проклято, – она выдернула сигарету из-за уха и закурила, – ладно счастливая, повезло тебе, так вали отсюда поскорее.

   – Я буду молиться за тебя, – прошептала Кондратьева, принимая платок, – а ты молись за рабу Божью Екатерину.

   Только тут Вера Васильевна вспомнила, что Кондратьеву звали Екатериной, но все почему-то окликали её по фамилии, и та не обижалась.

   – Да, Катя, я обязательно буду за тебя молиться. Если бы не ты, я бы здесь не выжила.

   – Значит, я была дана тебе неслучайно. Господь никогда не даёт нам испытаний, которых мы не сможем выдержать. А если необходимо, всегда посылает помощь. Он и послал меня тебе. Жить не страшно и умирать не больно, ведь всё в его руках. Пошлёт испытания – терпи, пошлёт счастье – радуйся, заберёт к себе – радуйся троекратно. Земная наша жизнь лишь часть вечного пути, – Кондратьева улыбнулась такой светлой и счастливой улыбкой, будто у неё впереди был волшебный кругосветный круиз на белоснежном лайнере, а не пропахшие хлоркой полутёмные коридоры и эти четыре стены до самой смерти, которая, быть может, наступит раньше, чем выпадет в этом году первый снег.

   Глядя на светящееся лицо Кондратьевой, Вера Васильевна вдруг почувствовала невероятную уверенность и бесстрашие. В одну секунду весь мир стал неизмеримо шире, границы жизни увеличились до бесконечности, потенциальная возможность чего-то плохого просто перестала существовать в сознании. Впервые в жизни она чувствовала это невероятное ощущение спокойствия и полной безопасности. Единственное, что немного тревожило – это страх потерять хрупкое, только что обретённое равновесие.

   Так чувствует себя начинающий акробат, впервые прошедший до конца по тонкому канату. Чудо свершилось. Дистанция покорена, теперь главное — не потерять этот навык удержания тончайшего баланса.

   На улице Веру Васильевну ждало такси. Точна такая же жёлтая машина, как увозила её когда-то из родного дома. Теперь предстояло ехать в маленькую однокомнатную квартиру в спальном районе, где жила Лена. Неизвестность уже не пугала Веру Васильевну. Жить можно везде, где есть Господь, вспомнилось ей.

Часть VI Голый король

Тесная «хрущёвка» на Пискарёвском проспекте на окраине города, была чисто убрана. Из малюсенькой кухни, где завывала и ухала газовая колонка, пахло сушёными грибами. Вера Васильевна каждый раз вздрагивала от испуга, когда при включении воды корпус колонки бухал и выскакивал вперёд. Зато прямо в окно протянулись ветви цветущей сирени, и слышался мерный шелест её сочных листьев.

   Вере Васильевне очень не хватало любимых книг, и она приспособилась ходить читать в районную библиотеку. Лена уладила все формальности с пропиской, переводом пенсии и даже на всякий случай завела для Веры Васильевны карточку в местной поликлинике, куда приобщили все данные с предыдущего места жительства и больницы святого Георгия.

   Пережитая в доме престарелых зима, казалась чем-то вроде страшного сна. Его отголоски до сих пор приходили по ночам в виде отдельных эпизодов. Шаркающие по длинным коридорам безумные сгорбленные фигуры, стоны Степановой, алюминиевые кастрюли с красными надписями.

Снилась иногда и Кондратьева. Белый платок, ясные глаза и тихий уверенный голос. После этих снов всегда становилось лучше. В такие дни Вера Васильевна всегда просыпалась одухотворённой. С радостной энергией она принималась за домашние дела, стараясь успеть, приготовит ужин к приходу Лены, которая теперь снова работала швеёй в ателье неподалёку.

   Сбылась давняя мечта Веры Васильевны. Каждый вечер желать кому-то спокойной ночи, а утром обсуждать погоду за окном и спрашивать о самочувствии. Днём интересоваться у собеседника о новостях по телевизору и думать, что приготовить на обед.

   Правда, теперь казалось, что и без этой мечты жизнь на малюсенькой кухне с гудящей газовой колонкой и сиренью под окном просто прекрасна. Можно ходить в библиотеку, жарить вкусную картошку с луком, покупать себе с пенсии два эклера и гулять по парку, в глубине которого только что построили новый белоснежный храм с пятью куполами, парящими в синем небе, как на картинах Юона.

   Каждый раз, проходя мимо храма, Вера Васильевна вспоминала Кондратьеву. Её белый платок как будто витал в облаках где-то рядом. В прозрачном высоком небе звучал её тихий голос: «Жить можно везде, где есть Господь». Тепло её рук до сих пор не покидало Веру Васильевну, и однажды она решила зайти в храм, чтобы поставить свечу за здравие рабы Божьей Екатерины.

   Войдя в храм, Вера Васильевна была удивлена необычной для её представления о храмах атмосферой. Здесь не было полумрака и удушливого дыма. Массивные окна пропускали в помещение большое количество солнечного света, и внутри храм казался значительно больше чем снаружи. Пахло свежей штукатуркой, а где-то на хорах, оставаясь невидимым, брал ноты очень приятный тенор. Его голос скользил по белым стенам храма, отражался от них и переплетался с косыми солнечными лучами, льющимися из-под купола. У иконостаса стояли огромные корзины свежих цветов, от которых исходил тонкий, еле заметный аромат.

   Неожиданно для себя Вера Васильевна вновь ощутила то самое чувство канатоходца, поймавшего хрупкое равновесие, которое возникало после общения с Кондратьевой. В объятьях этого ощущения терялся страх перед смертью. Тот самый страх, который всю жизнь нужно было от себя отгонять. Теперь гнать было просто нечего. И жизнь, и смерть и всё что будет происходить после, казалось единым целым. Одним волшебным полётом, в котором нет места разочарованию и страху.

   В какой-то момент Вере Васильевне вдруг стало очевидно, откуда происходит это волшебное ощущение. Всё упиралось в один простой факт. В несомненное и безоговорочное признание того, что власть Всевышнего не имеет границ не во времени, ни в пространстве. Всё находится в этой власти. Всё движется исключительно по строго расчерченным маршрутам. Будет двигаться вечно, и этому движению не будет конца. Все мы, в той или иной форме были, есть и будем участниками этого вечного движения в Его всесильных и доброжелательных к нам руках.

   С этого дня Вера Васильевна стала испытывать потребность в этом новом для неё ощущения уверенности и спокойствия. Она поделилась своими чувствами с Леной.

   Внучка на удивление чутко отнеслась к рассказу о храме и Кондратьевой.

   – Давайте в это воскресенье вместе пойдём к причастью, – предложила она, – там замечательный хор и я с недавних пор хожу на службы. Когда не стало Артура, я пошла на исповедь и мне попался очень хороший батюшка. Не знаю, чтобы со мной тогда стало, если бы я его не встретила. Он очень помог мне. Это по его совету я пошла в волонтёры и стала искать вас.

   – А я не была в храме с тех пор, как схоронила мужа. Вот, сегодня зашла впервые. Как хорошо, что мы с тобой пойдём в воскресенье вместе.

   Когда на следующий день в приподнятом состоянии духа Вера Васильевна готовила к приходу Лены греческий салат, в дверь квартиры позвонили.

   Не спрашивая, кто звонит, Вера Васильевна открыла. Перед ней стояли два мужчины средних лет, одетых как близнецы в одинаковые серые костюмы и коричневые полуботинки. Их лица имели абсолютно одинаковое выражение непоколебимого спокойствия и даже некоторой скуки. Одинаково правильные черты лица и цвет глаз делал их похожими искусственно созданных роботов одной серии. Лишь отличие в оттенке малиновых галстуков позволяло понять, что они не являются зеркальным отражением друг друга.

   – Криминальная полиция, капитан Воронин, – буркнул один из них, раскрыв перед Верой Васильевной удостоверение, где красовалась фотография точно такого же человека в малиновом галстуке.

   – Что вам угодно? – робко спросила Вера Васильевна, и по её спине пробежал холодок от ощущения неминуемой власти над собой этих одинаковых людей.

   – Нам угодно видеть Елену Алексеевну Выборову, – ответил Воронин, убирая удостоверение. В его металлическом голосе послышалось что-то человеческое.

   – Её нет. Лена сейчас на работе.

   – Она работает? – В интонации Воронина промелькнула нотка иронии.

   – Да, в швейном ателье.

   – Как мило, в швейном ателье, – повторил Воронин, как бы разговаривая сам с собой, – а вы, простите, кем ей приходитесь?

   – Я её бабушка. Только в некотором роде, не совсем родная. А что случилось?

   – Это ваша квартира?

   – Нет. Эта квартира её.

   – То есть вы, уже переоформили право собственности на гражданку Выборову?

   – Вы всё неверно понимаете, – ответила Вера Васильевна, и голос её задрожал от волнения, – я могла бы вам всё объяснить, но это непросто.

   – Успеете ещё объяснить, – холодно прервал её Воронин, – разрешите мы зайдём посмотреть обстановку.

   – Проходите.

   Одинаковые люди быстро осмотрели квартиру и не найдя для себя ничего интересного направились к выходу.

   – Вот моя визитка, – Воронин протянул карточку, – очень советую Лене со мною незамедлительно связаться. Не то чтобы это сильно ей поможет, но если она этого сегодня же не сделает, её положение станет значительно хуже.

   Последние слова просто подкосили Веру Васильевну. Греческий салат так и остался недоделанным. Не закрытая за Ворониным и его напарником дверь, покачивалась на сквозняке. Вера Васильевна не помнила, сколько времени она просидела в прихожей, но когда появилась Лена, за окном уже стемнело.

   – Меня арестовали, – коротко бросила Лена и, не раздеваясь, опустилась на стул рядом с Верой Васильевной, – там внизу ждёт машина, я зашла за паспортом.

   Лицо Лены было бледным, руки слегка дрожали. В тишине было слышно, как потрескивает в прихожей электрический счётчик. Они молчали.

   В какую-то минуту Вере Васильевне показалось, что с её головы сдёрнули покрывало, под которым она пряталась уже много дней. Нет никакого вечного движения в этих всесильных и доброжелательных к нам руках. И рук, никаких нет. Весь мир хаос и своеволие отдельных индивидуумов. Все в этом мире творят то, что хотят, и никому, ничего за это не будет. В голове промелькнула финальная фраза из детской сказки «А король-то голый!».

   За что сломают жизнь девочке, которая только что выбралась из большой беды? За что у меня отнимают самое дорогое? Почему Стас наверняка останется на свободе? И вообще, если мы все в сильных и добрых руках, почему происходит всё то, что со мной произошло? Это часть прекрасного плана по созданию совершенного мира? Для этого обязательно стереть меня с лица земли? Тогда я не признаю этот план. Нет никакого плана. Есть дикий звериный лес, в котором каждый сражается сам за себя, а Кондратьева просто жалкая, обезумевшая от страданий женщина.

   Тем временем Лена достала с полки паспорт, вынула из рамки, стоявшей на столе, маленькую фотографию Артура и убрала её в сумочку. Вера Васильевна не верила своим глазам. Это никак не походило на традиционный арест. Никто не стоял за спиной с автоматом, не было ни наручников, ни обыска, ни даже каких-либо сотрудников. Лену просто ждали в машине у подъезда. Обнимаясь с Леной на прощание, Вера Васильевна до конца не верила, что это может быть надолго или даже навсегда.

   Первые дни ей казалось, что вот-вот всё поменяется. Что всё это какое-то недоразумение. Будет условный срок или случится что-то ещё, и Лена снова по вечерам будет вышивать на пяльцах в уютном кресле в углу комнаты. День ото дня она жила ожиданием этого чуда, которое наверняка должно было свершиться. Осознание бесповоротности событий пришло к Вере Васильевне только в октябре, когда от Лены пришло письмо.

   На конверте стоял штемпель ФКУ ИК-22 УФСИН России по Республике Мордовия. Лена писала, что работает в швейном цехе, где шьёт рабочие рукавицы. Чувствует себя неплохо. Очень довольна мягкостью приговора, по которому она получила всего три года и надеется на возможность условно-досрочного освобождения. Ещё раз просит у Веры Васильевны за всё прощения и умоляет за неё не переживать и беречь себя.

   После этого письма перед Верой Васильевной разверзлась чёрная бездна. Ощущение потери вдруг стало невероятно очевидным.

Вспомнилось, как в детстве мать принесла с работы новорожденного котёнка. Размером меньше ладони, ещё слепого. Всей коммуналкой они выхаживали этого несмышлёного и забавного зверька. Кормили из соски козьим молоком, укладывали спать на бутылку с тёплой водой и все по очереди ходили по ночам на кухню, чтобы сменить в бутылке остывшую воду.

   Спустя несколько дней котёнок окреп и открыл глаза. Пошатываясь на тонких лапках, он с любопытством ползал вокруг своей коробки, стоявшей в углу кухни. Вера Васильевна хорошо помнила, как однажды во время ужина котёнок заполз на её ногу и, обхватив лапками тёплый шерстяной носок, заснул у неё на ноге. Тогда она весь вечер просидела после ужина за столом, боясь нарушить покой этого маленького живого существа, приникшего всей душой к её телу. Лишь строгий голос отца вернул Веру в постель, а котёнка в коробку.

   Наутро Вера проснулась от громкого плача соседской девочки. Кто-то забыл ночью сменить воду в бутылке котёнка на тёплую. В коробке лежало холодное бездыханное тельце. Тогда, в далёком детстве впервые Вера ощутила это невероятное состояние потери. Ещё вечером это маленькое живое существо грелось у неё на ноге, а сегодня утром его больше не существует. Просто нет, и больше никогда не будет в этом мире. И мир этот устроен так, что всё существующее этим вечером, может не существовать уже к завтрашнему утру.

   Теперь, спустя почти семьдесят лет, Вера Васильевна чувствовала очень похожее ощущение. В углу комнаты на кресле ещё лежали пяльцы с незаконченным узором. В ванной ещё стояла зубная щётка Лены. А её владелица уже стояла на ледяном ветру посреди плаца мордовской колоний перед вечерней проверкой. А что будет завтра?

Часть VII Что нам стоит дом построить – нарисуем, будем жить

А завтра перевели пенсию, и Вера Васильевна пошла в кондитерскую, чтобы порадовать себя парочкой эклеров. Она рассчитывала разделить пирожные на четыре части, чтобы удовольствие растянулось на пару дней, но купленным эклерам не суждено было стать дарителями радости.

   Подойдя к двери своей квартиры, она с удивлением обнаружила, что дверь открыта. С замиранием сердца Вера Васильевна вошла в прихожую. На кухне, с чашкой кофе в руках, сидел молодой мужчина в ярко-красной футболке с коротким рукавом. Его ухоженное лицо могло бы стать визитной карточкой любого косметического салона. При виде Веры Васильевны он поставил чашку с кофе на блюдце и его загорелые мускулистые руки с татуировками японских узоров обхватили с двух сторон маленький кухонный столик.

   – Не бойтесь, я не вор, – мягко улыбнулся мужчина, – вы забыли закрыть дверь, и я решил, что могу подождать вас на кухне. Тем более что я сварил замечательный кофе. Хотите? Мне нужно поговорить с вами, и я не хочу, чтобы вы меня боялись. Давайте познакомимся. Меня зовут Стас Шульжицкий, может быть, Лена говорила обо мне?

   – Говорила. Но, я бы не сказала, что мне приятно вас видеть.

   – Да, я привык, что про меня иногда говорят гадости. Я всего лишь риелтор, у меня такая работа. Как видите, я вовсе не похож на бандита и слухи о моей непорядочности сильно преувеличены. Итак, мы можем с вами поговорить?

   – Зачем вы об этом спрашиваете? Вы ведь всё равно скажете мне то, ради чего пришли. Так давайте же скорее.

   – Верно всё понимаете. Я постараюсь объяснить коротко.

   Вера Васильевна остановилась в дверном проёме, не желая подходить ближе к риелтору.

   – Итак, приступим, – Стас отхлебнул из чашки кофе, – во-первых, Леночка должна мне некоторую сумму денег, которую я теперь очень хотел бы себе вернуть. Во-вторых, и тут наши с вами интересы совпадают, я тоже хотел бы как можно быстрее увидеть Лену на свободе, а для этого, как вы понимаете, нужны деньги. В-третьих, у меня последнее время начались определённые сложности. Арестовали нескольких моих сотрудников. Им грозят приличные сроки, а у меня на хвосте повис некий капитан Воронин. Я долго не мог понять с чего бы это? И вот, я прихожу сюда и вижу у вас на комоде вот это! – Стас протянул визитную карточку Воронина.

   Вера Васильевна почувствовала, что ноги её обессилили и вот-вот согнуться в коленях.

   – Мне кажется, я знаю, кто навёл этого капитана на мой след. Вы знаете, что происходит на зонах с теми, кто предал оставшихся на свободе?

   – Я уверенна, что Лена не предавала Вас, – с трудом прошептала Вера Васильевна.

   – На самом деле, это не имеет особого значения, предавала или нет. Если я сообщу о её предательстве тем, кто сейчас там, то вряд ли Лене посчастливится долго оставаться в живых.

   – Что вы от меня хотите? – Вера Васильевна с трудом держалась на ослабевших ногах, вцепившись обеими руками в дверной косяк.

   – Вот, дорогая моя, теперь вы начинаете мыслить конструктивно. Это мне нравится, – Шульжицкий улыбнулся и отхлебнул ещё кофе, – моя идея предельно проста. Я дарю вам небольшой домик в деревне Мухоморы, Уржумского района Кировской области. Домик, конечно же, без удобств и наверняка требует ремонта, но дарёному коню в зубы не смотрят. Впрочем, я там не был, возможно, он и не так плох. Вы добровольно, заметьте, абсолютно добровольно выписываетесь отсюда и уезжаете. Я продаю эту квартиру и даю вам слово, что часть вырученных денег потрачу на хорошего адвоката, который добьётся для Лены досрочного освобождения. После этого вы больше никогда обо мне не услышите. Это я вам обещаю.

   Вере Васильевне казалось, что она готова на всё, лишь бы этот человек поскорее ушёл. Лишь бы не видеть этой сладкой улыбки и его загорелого холёного лица, этих рук в модных татуировках с идеально обработанными ногтями и не слышать этот ровный холодный и вежливый голос.

   – Я согласна на всё. Давайте сюда ваши бумаги и убирайтесь отсюда, – волна отвращения, внезапно поглотившая Веру Васильевну, неожиданно придала ей сил.

   – А я смотрю, вы меня считаете за дурака. Жаль. Я, значит, уйду, а вы к этому капитану побежите. Нет, дорогая моя. Если вы только дёрнитесь в этом направлении, завтра же Ленку найдут с заточкой в боку возле лагерного туалета. Да и за вашу жизнь я тогда не ручаюсь. Причём от меня уже ничего не будет зависеть и просить меня, о чём-либо будет поздно. Вы меня хорошо понимаете?

Вера Васильевна молчала. Она закрыла глаза и с трудом сдерживала слёзы.

– Вот теперь вижу, что понимаете, – удовлетворённо заметил Шульжицкий и поднялся из-за стола, – даю вам три дня на выписку и сборы. Ключи бросите в почтовый ящик, а то, знаете ли, замена дверей каждый раз вызывает столько шума.

   Остаток дня и ночь Вера Васильевна пролежала на своей кровати, то погружаясь в нервозный сон, то просыпаясь от волнения и тревожных мыслей. Надо бежать отсюда, куда угодно, немедленно бежать. Она проваливалась в сон и слышала во сне собачий вой. Где-то жалобно скулил пёс. Сначала один, потом несколько, потом собак становилось всё больше и больше. Раздирающий душу собачий вой заполнял собой всё, становился невыносим. Вера Васильевна просыпалась. Наяву была тишина, мерно урчал на кухне холодильник, мигали на стене электронные часы, в комнате стало темно. Бежать куда угодно, только подальше. Она опять проваливалась в сон, где начинала выть одинокая собака. Всё повторялось раз за разом.

   Наутро измученная ночным кошмаром, непричёсанная и осунувшаяся Вера Васильевна вышла на улицу. Она не собиралась никуда идти, просто ноги сами вынесли её полуодетую на холодный осенний двор в жажде свежего ветра и потребности двигаться.

   Несколько минут она шагала в произвольном направлении, плохо разбирая предметы вокруг себя, пока не уткнулась лицом во что-то твёрдое. Перед её глазами стеной выросла белая рубашка с малиновым галстуком.

   – Здравствуйте, Вера Васильевна, а я как раз направлялся к вам. Что с вами? Вы что-то неважно выглядите? Вы меня не узнаёте? Я Алексей Воронин!

   Вера Васильевна пошатнулась и двумя руками схватила за плечи капитана.

   – Так так, я думаю, нам с вами лучше бы поговорить в другом месте. Вот моя машина, садитесь.

   Через двадцать минут Вера Васильевна пила крепкий чай с лимоном на просторной и светлой кухне в новенькой высотке. Алексей извинялся за холостяцкий беспорядок в квартире и накрывал её плечи тёплым пледом. Из панорамного окна на двадцать первом этаже открывался захватывающий вид на Неву и Большеохтинский мост. Горячий чай согревал и успокаивал. Постепенно Вера Васильевна приходила в себя.

   – Понимаете, мы с братом совсем недавно въехали в эту квартиру. Ещё не успели купить всю мебель. Вам удобно на этом стуле? Мне, к сожалению, нечего больше вам предложить, сам сплю пока на раскладушке.

   – Вы живёте с братом? А кто он по профессии?

   – Как это кто? Вы же его видели. Мой напарник.

   Вере Васильевне вдруг стало ясно, почему в прошлый раз эти парни показались ей такими одинаковыми. Было очевидно, что они близнецы. Эта догадка внезапно рассмешила Веру Васильевну. На душе стало легко. Горячий чай согрел тело, а тихий и уверенный голос Воронина вселил ощущение безопасности и защищённости. Вера Васильевна улыбнулась.

   – И что вы так вот всю жизнь вместе? И в школе учились, и в институте, и на работу?

   – Нет, почему же. Вернее, в школе мы, конечно, учились вместе, но потом я пошёл на юридический, а Андрей в военно-морское училище, служил на Дальнем Востоке, совершил три дальних похода, потом уволился, вернулся в Питер, и я устроил его к себе. Привыкает понемногу к новой службе.

   Вера Васильевна чувствовала, как с каждой минутой к ней возвращаются силы и душевное равновесие. Рядом с этим человеком хотелось находиться как можно дольше. Смотреть, как он жарит яичницу, слышать его ровный тихий голос.

   – Вы, Вера Васильевна, в прошлый раз хотели мне что-то объяснить. Говорили, что это непросто. Мне кажется, сейчас самое время и я готов слушать вас хоть весь день. Давайте-ка всё поподробнее и с самого начала. Там, где надо, я буду вас останавливать и задавать вопросы.

   Воронин уселся на пол возле окна и, потягивал тот же крепкий чай.

   Разговор и вправду затянулся на целый день. Скорее это был монолог, в котором Вера Васильевна поначалу пыталась изложить лишь цепь событий, но, заметив внимательный и задумчивый взгляд Алексея, не смогла умолчать и о своих переживаниях, одиночестве, нелогичной любви к Лене, девочке, оставившей её без крыши над головой и загубившей собственную жизнь. Обо всём, что думалось долгими ночами в доме престарелых, о Кондратьевой и своём ощущении веры. О моментах разочарования, страха, злобы и обиды от происходящей несправедливости. О своём желании спасти Лену, в душе которой было столько раскаяния и добра. И, конечно же, о своём бессилии, что-либо изменить в сложившемся положении.

   Воронин слушал её, глядя в окно, но Вера Васильевна чувствовала, что он весь погружён в её рассказ. Видела, как вздрагивала его рука, и иногда еле заметно подёргивался мускул на крепкой бронзовой шее.

   Вера Васильевна никак не предполагала, что это повествование так затянется и отнимет у неё столько сил. Нервное напряжение последней ночи и долгий рассказ обессилили Веру Васильевну. Словно пережив всё заново, она потеряла последние силы. Пошатываясь, она дошла до застеленной наскоро Ворониным раскладушки и погрузилась в глубокий сон. Алексей устроился на кухне. Андрей же в этот день оставался на дежурстве, и Вера Васильевна его так и не встретила.

   Утром, открыв глаза, Вера Васильевна увидела перед собой огромный синий квадрат неба в большом панорамном окне Воронинской высотки. Белые полосы, прочерченные в небе самолётами, накладывались одна на другую, образуя замысловатый сказочный узор. На душе было удивительно спокойно и легко. Вера Васильевна понимала, что со вчерашнего дня ничего собственно не поменялось, но тревога и отчаяние отступили. Странное, необъяснимое предчувствие благополучия согревало душу вместе с низким осенним солнцем, освещавшим белоснежные следы самолётов.

   Воронин сидел за столом и заполнял в персональном компьютере какие-то бланки. Периодически он отвечал на телефонные звонки. Ответы его были сухими и короткими.

– Да задержать. Составить протокол осмотра. Опросите свидетелей. Возбуждайте дело. Оформляйте изъятие.

   На его столе лежало несколько мобильных телефонов, каждый из которых периодически звонил. Казалось, Воронин дистанционно руководит каким-то процессом, в котором задействовано множество людей в разных концах города. Наконец, после очередного сообщения Воронин сильно хлопнул ладонью по столу.

   – Всё, готов последний. Вот так вот ребятки, – лицо его светилось улыбкой, – всех до одного повязали. Ну что Вера Васильевна? Что нам стоит дом построить – нарисуем, будем жить. Лежит ваш Стасик на бетонном полу в КПЗ Фрунзенского управления. Мордой в пол лежит со всеми своими упырями. На этот раз он влип по полной. Не зря мои ребята целую ночь суетились. Вернуть вас в родные стены пока не так просто, но в Ленину квартирку на Пискарёвском можно смело возвращаться. Живите себе на здоровье. Хотите, я вас подвезу? Ах да, я же не предложил вам завтрак.

   – Мне почему-то кажется, что в моей жизни больше не может быть никаких неприятностей. Откуда у меня такое ощущение? – Спросила Вера Васильевна.

   – Правильное ощущение. Вот ради этого мы и работаем.

   – Я даже не знаю, как вас благодарить. Мне очень хочется сделать для вас что-то хорошее, но, я не знаю, что я могу?

   – Есть у меня к вам одна маленькая просьба. Давайте поедем завтракать к вам. А за завтраком я постараюсь изложить вам свои мысли. К тому же у меня закончились продукты. Холостяцкая небрежность, – Воронин улыбнулся, и Вере Васильевне стало совестно, что прежде она видела в капитане бездушного робота.

   Спустя час в маленькой кухоньке с гудящей колонкой и сиренью под окном Вера Васильевна уже замешивала тесто для блинов. Воронин сидел на табуретке и рассматривал фотографию Лены, в деревянной рамочке, стоявшую на подоконнике.

   – Я вот что хотел у вас спросить, – начал капитан, не спеша, – как вы считаете, раскаяние этой девушки было искренним?

   – Ни на минуту не сомневаюсь в её искренности, – уверенно ответила Вера Васильевна, – у неё была уже совсем другая жизнь и если бы не вы, – она осеклась и слегка покраснела, но тут же взяла себя в руки.

   – В чём же я неправ?

    – Я должна быть вам бесконечно благодарна и не имею права упрекать, но если бы не вы, она никогда больше не соприкоснулась бы с нечистоплотными людьми. Теперь же она проводит с ними двадцать четыре часа в сутки. Впрочем, я уверена, что это не собьёт её с правильного пути. Лишь бы ей только хватило сил это выдержать. А вы, кстати, хотели меня о чём-то попросить?

   – Да. Подарите мне, пожалуйста, эту фотографию.

    – И только?

   – Вера Васильевна, я сейчас скажу вам то, что, наверное, не должен говорить, – Воронин взял в руки фотографию Лены и пристально посмотрел на неё. – Во время следствия я много общался с Леной, мне кажется это необыкновенная девушка. Я не могу объяснить, что в ней особенного, но она необыкновенная, – Алексей замялся, не находя продолжения фразы.

   Вера Васильевна прекратила мешать тесто и застыла от удивления.

   – Пожалуй, я смогу добиться её досрочного освобождения, – продолжал Алексей после неловкой паузы, – во всяком случае, это будет главным делом моей жизни на ближайшее время.

– Вы считаете это возможно?

   – Что нам стоит дом построить, – нарисуем, будем жить.

Часть VIII    Шаг на сушу

Снова потянулись однообразные серые дни, как две капли воды похожие один на другой. Магазин, аптека, кухня, два круга по парку, знакомая дорожка, лужа. Вчера лужа была больше, а сегодня подсохла. Урна возле скамейки наполнилась мусором, а на другой день опустела. Бананы в магазине привезли совсем зелёные, и куда-то пропала кассирша с большим носом, а на её месте появился рыжий парень в красной жилетке.

   День сменял вечер, а утро сменяло ночь, но теперь Вера Васильевна не испытывала прежней тоски, не собирала по капелькам общение, в магазине, у почты и на лестничной площадке. Она была рада, что суставы не слишком сильно ноют, давление почти в норме, а главное, нет пропахшего хлоркой коридора и распорядка дня. От Лены часто приходят длинные письма и можно не спеша подумать над ответом, а в районной библиотеке перечитать любимую книгу. Но всё-таки чего-то немного не хватало, и где-то под сердцем шевелилась мечта о чём-то большем. Поэтому, когда в середине дня в дверь квартиры позвонили, Вера Васильевна скорее обрадовалась, чем испытала чувство тревоги.

   На пороге стояла женщина средних лет в новеньком бежевом пальто и такого же цвета шляпке. Под полами пальто виднелся строгий деловой костюм. Выражение лица дамы говорило об активности её характера, но глаза были доброжелательны и не прятались от собеседника.

– Здравствуйте! Елена Выборова здесь живёт?

   – Да, но она на время уехала в другой город, а что вы хотели?

   – Жаль. Я координатор волонтёрского движения. Лена давно не звонила, и я забеспокоилась. Но, впрочем, если она переехала, то я не буду её тревожить. Мы сейчас собираем группу для новых поездок, и я думала, что Лена к нам присоединиться. Простите меня за беспокойство. Всего доброго.

   – Всего хорошего, – Вера Васильевна закрыла дверь, но неясное ощущение чего-то, упущенного заставило её открыть дверь вновь, – подождите, я хотела спросить вас.

   Женщина в бежевом пальто остановилась в лестничном пролёте и вопросительно смотрела вверх на Веру Васильевну.

   – До какого возраста вы принимаете в волонтёры?

   – Возраст здесь не имеет никакого значения, – улыбнулась женщина, – главное, искреннее желание помогать и отсутствие брезгливости или страха перед неприятными картинами чужих страданий. Ведь мы ездим работать в очень непростые места. Вам трудно это себе представить, но не все выдерживают. Чтобы посещать дома престарелых нужно иметь крепкие нервы.

   – Почему же? Я вполне могу себе это представить. Возьмите меня, пожалуйста, попробовать.

   – А что вы умеете?

   – Могу кормить лежачих. Мой покойный муж последние пять лет жизни был парализован. А ещё я умею вязать тёплые носки.

   – Хорошо. Давайте попробуем. Завтра в десять часов у метро Пролетарская будет сбор группы и инструктаж для новичков. Приходите.

   Вера Васильевна закрыла дверь, но почувствовала, что пред ней открылась другая, широкая дверь в большое светлое пространство деятельности и общения. Ей хотелось уже сейчас, не дожидаясь завтра, сделать что-то полезное для всех, кто навечно остался там, в пропахших хлоркой коридорах с тусклым светом и паутиной на лампе. Осознание своей причастности к этому делу придавало сил и заставило забыть о суставах и давлении.

   На следующий день в назначенное время она стояла у метро Пролетарская. Инструктаж для новичков оказался предельно прост. Не спрашивать о родных и причинах нахождения в интернате. Не принимать никаких подарков дороже конфеты. Не обещать новых встреч на конкретную дату. Быть терпимыми и доброжелательными. Если стало плохо или подкатывают слёзы, незаметно выйти в коридор и успокоиться.

   Уже в микроавтобусе, находясь в шумной компании молодых и разговорчивых людей, Вера Васильевна почувствовала, что последние двадцать лет жизни в одиночестве канули в небытие, как исчезает утренний туман с первыми лучами восходящего солнца. Как невероятно всё вдруг изменилось и ощущение неведомой сильной руки свыше стало столь явственным, что хотелось упасть на колени, как при виде небесного знамения. Мысли о «голом короле» казались невероятно постыдными, и Вере Васильевне было неприятно вспоминать о них.

   Лишь четвёртая поездка с волонтёрами оказалась для Веры Васильевны невероятно трудна и вызвала сильное беспокойство. Это был рейс в тот самый интернат, где прошла её страшная зима. Она ожидала, что рано или поздно это произойдёт, и нужно во что бы ни стало перешагнуть эту трудную черту. Кроме того, ей очень хотелось повидать Кондратьеву. Столько раз она мысленно представляла эту встречу. Так хотелось сделать для Екатерины что-то необыкновенное, или просто обнять её и услышать такой знакомый и милый сердцу голос.

   За всё это время в интернате не изменилось ровным счётом ни чего, если не считать новых, незнакомых обитателей. Раиса просто не узнала Веру Васильевну, безразлично продолжая щёлкать пультом телевизионные каналы. Лейла Генриховна, напротив, рассыпалась в комплиментах и заявила, что за последний год передохла добрая половина жителей интерната. Кондратьевой же на месте не оказалась, но её постель не была заправлена. Иконы по-прежнему висели на стене. Настораживала лишь стойка для капельницы стоящая возле кровати и странный прибор с множеством проводов на прикроватной тумбочке.

   – А где же Катя? – Спросила Вера Васильевна у Лейлы.

   – Увезли на прогулку, – равнодушно ответила та.

   – Что значит увезли?

   – Да её так расколошматило, никому не пожелаю. Сходи на террасу, полюбуйся.

   Вера Васильевна вышла на террасу, куда обычно вывозили подышать воздухом лежачих, но Кати там не нашла.

   В углу террасы в инвалидной коляске сидел старик в коричневой зимней шапке ушанке накрытый толстым шерстяным одеялом, несмотря на тёплую погоду. Его лицо замерло в перекошенной гримасе. Нижняя губа была сильно смещена в сторону и выдавалась вперёд. Правый глаз был зашит грубой хирургической ниткой. Левый же, напротив, широко раскрыт и, не мигая, пристально смотрел на Веру Васильевну. Бледно-зелёное лицо, будто только что вынутое из банки с формалином, казалось мёртвым, и лишь этот единственный широко раскрытый карий глаз излучал последнее угасающее тепло жизни, как догорающий в остывшем камине уголёк.

   Глаз долго и внимательно смотрел на Веру Васильевну, притягивая её словно гипнозом. Странное, мистическое ощущение не позволяло оторваться от этого взгляда. Вера Васильевна пыталась разгадать этот взгляд. В нём не было ни зла, ни страдания, ни мольбы. Глаз излучал тихое и спокойное тепло, которое почти ощущалось физически.

   Через минуту голова в ушанке еле заметно зашевелилась. Искривлённый подбородок делал странные движения сначала вверх-вниз, затем вправо-влево. Вера Васильевна почувствовала, как земля уходит из-под её ног от страшной разгадки. Катя крестила её движениями подбородка.

   На террасе появилась медицинская сестра с резиновой грелкой в руках. Она затолкала грелку под шерстяное одеяло Кондратьевой и бросила недовольный взгляд в сторону посетительницы. Спустя мгновение, узнав Веру Васильевну, она отвернулась, и начала заправлять одеяло вокруг неподвижных ног Кати.

   – Что с ней произошло? – С трудом произнесла Вера. Оправившись от шока.

   – Инсульт. Всё парализовано, кроме левого века. Говорить не может, но слышит и понимает. Да, Катюха?

   Глаз утвердительно моргнул и продолжил пристально всматриваться в окружающий мир.

   – Простите, а почему зашили правый глаз?

   – Он лишился возможности моргать, а значит и способности очищаться. Это неминуемо приводит к загноённою и тяжёлым последствием. Врачи сказали надо зашить. Но оставшимся глазом она видит вас хорошо. Правда, Катюша?

   Глаз утвердительно моргнул.

   – Вот видите! Мы всё видим и понимаем, – заключила медсестра.

   В душе Веры Васильевны внезапно появилось ощущение, которое испытывают моряки, делая первый шаг по суше после дальнего похода в море. Под ногами появилась настоящая твердь. Решение пришло мгновенно.

   – Я буду приезжать к ней каждую неделю, – выпалила Вера Васильевна, – я буду заботиться о ней и постараюсь как можно скорее забрать отсюда.

   – Ну, это как с заведующим договоритесь.

   – Да. Я договорюсь. Я всё сделаю. Катенька, ты меня слышишь?

Из широко раскрытого глаза выкатилась слеза. Глаз утвердительно моргнул.

С этого дня жизнь Веры Васильевны из летящего по ветру жёлтого осеннего листка превратилась в размеренное движение атомного ледокола, ведущего за собой караван судов.

   Человек существует в этом мире, чтобы подобно Творцу оживлять всё вокруг себя. Это и есть единственное предназначение. Не убивать, морально и физически, медленно или мгновенно, а оживлять, созидать, способствовать радости каждого одушевлённого существа вокруг. Сколько у нас осталось дней, чтобы попытаться хоть частично исполнить своё предназначение? Кто знает? Кто знает, что будет с ним через месяц? Иногда, кажется, что всё точно знаешь. Ну, или почти точно. А складывается иначе.

   Вера Васильевна теперь точно знает, что будет завтра. А что может поменяться в жизни человека живущего и работающего заодно с самим Создателем?

Рейтинг работы: 227
Количество отзывов: 24
Количество сообщений: 28
Количество просмотров: 420
Добавили в избранное: 4
© 15.09.2021г. Евгений Мирмович
Свидетельство о публикации: izba-2021-3157100

Рубрика произведения: Проза -> Повесть

24.05.2023 15:02:35
Отзыв: положительный
ЖИЗНЬ

То ли жизни половина, то ли треть...
Как узнать, в какую щелку подсмотреть?
То ли беды, то ли радость бытия...
Да моя ль хоть половина? – не моя!
Ну а треть хотя б моя наверняка? –
Снова – нет! – и лысый тролль – без парика!
Не хочу я узнавать ни у кого,
Сколько жить... Узнать бы только: для чего?

Апрель 1999 г.

24.05.2023 15:20:33

Спасибо Вам Людмила! Очень интересная интерпретация -- понравилось.
С благодарностью и самыми добрыми пожеланиями Евгений Мирмович

04.05.2023 23:27:58
Отзыв: положительный
Добрый вечер. Прочёл не отрываясь. Потом долго сидел под впечатлением - эту повесть должны были написать, именно, Вы. Спасибо.

08.05.2023 12:38:34

Искренне благодарю Вас Виталий!
С самыми добрыми пожеланиями и, конечно, с праздником Великой Победы!!!
Евгений Мирмович

28.04.2023 16:45:37
Отзыв: положительный
Повесть впечатлила и тронула до слёз!
Вот так жил человек, мечтал об общении, искал это общение по пути в магазин и тут на тебе! И вот же ещё что, хороший человек-то, хотела ведь девушке помочь, но почему-то высшим силам этого показалось недостаточно и они показали, что если вам скучно, нате, попробуйте другую жизнь! А значит, не надо роптать и бездействовать, а надо радоваться тому, что имеешь и ещё помогать обездоленным!
Спасибо за такое поучительное и трогательное произведение!
С чувством восхищения и глубокого уважения, Оксана!

29.04.2023 09:51:54

Сердечно благодарю Вас Оксана!
Эта повесть была написана во время моей работы волонтёром в домах престарелых и, что называется, основана на реальных событиях. Сколько там подобных историй!!!
Мне очень приятно, что работа моя оказалась не просто "увлекательным чтением" (для этого не стал бы писать), а позволила Вам очень точно сформулировать именно те мысли, которые мною в это произведение и закладывались. Для меня, как любого автора, большая удача когда произведение воспринимается читателем до самого конца и именно с тем посылом, как и писалось. Большущее Вам спасибо.
С низким поклоном, Евгений

29.04.2023 13:32:10

Благодарю, Евгений, за обратную связь!
Здоровья Вам на долгие годы!
С уважением, Оксана!

18.02.2023 15:09:55
Отзыв: положительный
Евгений,замечательная Ваша повесть—о настоящих людях,которые остались людьми в трудных ситуациях,очень рада что история благополучно закончилась для Веры Васильевны,что рядом оказались смелые и добрые люди и помогли ей.Очень душевная и жизнеутверждающая Ваша повесть!Всего Вам доброго!
С признательностью,Виктория

20.02.2023 21:00:41

Искренне благодарен Вам Виктория. Что тут скажешь? Всё из жизни. Я много работал в последние годы в этой сфере и что называется насмотрелся. Хотя и в прежней своей жизни много трагедий, фальши и зла перевидал. Хочу лишь одного. Чтобы люди бережнее были друг к другу. Про душу свою помнили, которую легко запачкать, а отмыть трудно. Да и вообще, не всё так просто, как я пытаюсь рисовать. Просто хочу добра и рисую. Наверное, так...
С низким поклоном, Евгений Мирмович

18.12.2022 13:32:39
Отзыв: положительный
Вы знаете, Евгений, я прочла как на одном дыхании. Здесь и боль, и радость, и переживания и все не придумано, все из жизни. Чувствуется, что Вы писали всем сердцем. Мне нравится как Вы пишите. Буду читать.
Спасибо Вам.

20.12.2022 09:09:50

Огромное спасибо Вам Татьяна. Я буду искренне рад Вашим визитам и обязательно зайду к Вам в гости.
С низким поклоном, Евгений Мирмович

23.04.2022 13:06:14
Отзыв: положительный
Сильно...

25.04.2022 14:06:40

Огромное спасибо! Доброе слово об этой работе для меня особенно ценно.

09.04.2022 17:34:30
Отзыв: положительный
Прекрасный рассказ , спасибо вам. Оставаться человеком в любой ситуации - самое тяжелое испытание, данное Творцом.
Потрясающий образ - Кондратьева, яркий , стержневой.
Новых вам успехов.

11.04.2022 19:55:06

Спасибо Марина. Возможно моя скромная повесть и послужит в помощь большому делу -- поможет человеку оставаться Человеком.
С низким поклоном, Евгений

26.03.2022 12:25:37
Отзыв: положительный
С тревогой дочитала до конца. И очень рада, что все закончилось на позитивной ноте. Хотя в жизни чаще всего происходит по-другому. Тогда трудно жить. Надо все-таки верить в добро, в людей. Не терять надежду. Удачи вам в творчестве!

28.03.2022 12:25:38

От всей души благодарю Вас Людмила! Верить в добро и в людей необходимо. Мы все дети одной вселенной. Мне очень хочется, чтобы мы бережней относились друг к другу.
С низким поклоном, Евгений

25.03.2022 18:14:50
Отзыв: положительный
Евгений, добрый вечер!
Спасибо Вам огромное за Ваше прекрасное творчество, где идёт воспитание души на примере судьбы людей, очень трудной судьбы, но непреклонной!
С уважением и наилучшими пожеланиями, Елена

28.03.2022 11:58:13

Благодарю Вас Елена! Мне очень дороги отзывы об этой повести. для меня это несколько новый жанр и очень рад. что это произведение находит своего читателя.
С низким поклоном, Евгений

22.01.2022 16:37:09
Отзыв: положительный
Евгений, боялась читать Ваш рассказ: очень уж сердобольная я.
А еще страшно то, что я в своей жизни столкнулась с такой "командой" НО!
Никто не верил мне, что это черные риэлторы!
В свою очередь, я очень испугалась и уехала из города, чтобы меня, как многопонимающую свидетельницу
не "убрали". Представляете, люди радовались, что им купили путёвки по ЮБК и всё оплатили!
Я просто диву давалась! такое бывает- правде люди не верят...

24.01.2022 14:10:43

Благодарю Вас Надежда. Увы, эта повесть основана на реальных событиях. Мне не хотелось писать детектив или криминальную драму. Произошедшая в реальной жизни история стала лишь поводом, чтобы приглядеться к процессам происходящим в наших душах, поднять вопросы совести и милосердия, задуматься о своём месте в этом мире. Не знаю на сколько хорошо у меня это получилось, но волновали меня именно эти вопросы. Я очень рад, что Вы дочитали до конца. Заходите иногда. Всегда искренне рад узнать Ваше мнение.
С поклоном, Евгений

15.01.2022 15:02:20
Отзыв: положительный
Евгений, на одном дыхании читала ваше произведение. Сложно отобразить свои переживания и впечатления от прочитанного, но это точно материал для целого душевного сериала))) Жизнь сложна и многогранна, у каждого человека своя судьба, но так хочется получать добрые подпитки, чтобы человечество училось быть милосерднее... Благодарю за прекрасное творчество и желаю новых работ и больше читателей для воспитательных целей!
С уважением и теплом души - ГГ.

17.01.2022 12:56:25

Благодарю Вас Галина. Наверное, приумножение милосердия в мире и есть одна из основных целей творчества. Я искренне рад, что мои рассказы вызывают такой отклик у читателей.
От всей души желаю, успехов и всего самого доброго!
С низким поклоном, Евгений

24.12.2021 10:33:07
Отзыв: положительный
Умопомрачительная, трогательная и весьма точно подытоженная в заключительных строках повесть!
Брависсимо, Евгений! Как все продумано Создателем - Добро и Зло! Без них невозможно развития цивилизаций!
50 на 50! И эта цифра неизменна.
Вы, с огромным мастерством, это повествовали! С наступающими праздниками Вас и Ваших домочадцев!

24.12.2021 13:37:45

Благодарю Вас Валерий.
От всей души поздравляю Вас с наступающим Новым Годом и Рождеством, желаю благополучия, творческих удачь и крепкого здоровья.
Жму руку, Евгений.

05.12.2021 15:05:59
Отзыв: положительный
Евгений, спасибо Вам за повесть о сильных и хороших людях.
Я когда читала, надеялась, что Лена откажется от планов по захвату квартиры,
но такое развитие ситуации интереснее и глубже. И финал порадовал.
Очень жизнеутверждающе и оптимистично.

С теплом,
Ирина

06.12.2021 13:44:46

Благодарю Вас Ирина. Я очень рад вашему визиту. Особенно отзыву на эту повесть, которая очень дорога мне.
С низким поклоном, Евгений

30.10.2021 13:49:49
Отзыв: положительный
Хорошая повесть, нужная. После Ваших произведений хочется быть лучше. Можно даже позавидовать такой силе слова . Но я порадуюсь, что в нашей современности есть такой писатель :-)
Суровая действительность домов престарелых для меня открытие. Хотя этого и следовало ожидать. Если уж в детских домах отношение к детям, нашему будущему, скотское (да пусть не обижаются хорошие люди, там работающие, но я видела именно скотское), то что уж говорить о стариках, которые, как говорится, "отработанный материал".
Тема веры раскрыта хорошо. Я тоже заметила этот свет в глазах у истинно верующих. Не модных христиан, выбирающих крестик "покрасивше" и совершающих поломнические поездки-турне по монастырям на комфортабельных автобусах, а тех редких старушек, которые в ответ на грубость улыбаются и с жалостью крестят "прости его, Господи".
Единственное. мне показалось, что интерес Воронина к Лене притянут к сюжету. Отдает слащавостью "мыльных опер". Может, это только мое мнение...
Спасибо, буду читать Вас дальше,

02.11.2021 11:55:47

Благодарю Вас Ольга. Такие отзывы, как Ваш, говорят мне, что я на верном пути.
Что же касается интереса Воронина к Лене, то здесь ответ простой. Я не хотел делать Лену исключительно отрицательным героем и таким путём попытался дать ей шанс на выход из критической ситуации. Вопрос правдоподобности такого интереса для меня на выглядит спорным. Отработав много лет в уголовном розыске, я сталкивался с такими симпатиями оперативников к подследственным девушкам. Более того, был уникальный случай, когда женщина следователь была настолько увлечена подследственным, что принесла ему в СИЗО табельное оружие для побега, подвергнув тем самым смертельной опасности жизнь своих коллег и поставив крест на своей карьере. Этот случай произошёл у нас в Питере, о нём много писали в прессе и даже сняли какой-то фильм.
Вопрос, стоило ли мне здесь делать такой сюжетный ход? Не могу ответить однозначно. Возможно и не стоило, но, что написано, то написано.
Огромное спасибо Вам за объективность и откровенность. Для меня очень важно, как читатель воспринимает то, что я пишу и подобные замечания крайне ценны.
С низким поклоном, Евгений

29.10.2021 02:15:07
Отзыв: положительный
Когда читала повесть, сначала думала: "Неужели так бывает?" Я слышала, конечно, о квартирных мошенниках и одиноких пожилых людях, но в более мягкой форме, ну, что-то связанное с верующими... И верила, что это исключительные, из ряда вон, случаи. Но когда читала дальше о тех адских подробностях, задавалась вопросом: "Неужели это все правда?" Внимание привлекла героиня, Вера Васильевна. Она отнюдь не производит впечатление жалкой старушки. Даже не назовешь ее старушкой. Это женщина с чувством собственного достоинства, интеллигентная, бесстрашная. Прошла через все эти гадости, много потеряла, не разочаровалась в жизни и несмотря на физическую слабость и бедность, нашла, вернее сохранила в себе силы жить дальше достойно, видя впереди цель и смысл.
Ее высокая нравственность не удивительна. Она, учительница, всю жизнь преподавала русскую классическую литературу.
Конечно, таких "старушек" не так уж много, но они есть.
Достоинство автора в том, что показал, нарисовал этот образ ярко и выпукло.

29.10.2021 22:42:20

Благодарю Вас Нора, за высокую оценку. Сюжет этот (как впрочем и все остальные) взят из жизни. Я был знаком с этой женщиной в период её прибывания в доме престарелых, поскольку долгое время работал волонтёром. О её дальнейшей судьбе я узнал. встретив её уже после выхода из этого заведения. Я приклоняюсь перед людьми старшего поколения и в моём творчестве достаточно много рассказов об их судьбах. На примере их жизни я стараюсь сказать читателю то, что является главным для меня самого. Стараюсь рассказать том, что меня волнует и тревожит. Если иногда у меня это получается, то я искренне радуюсь.
С низким поклоном, Евгений

28.10.2021 18:43:48
Отзыв: положительный
Что самое удивительное: эта повесть предстаёт одновременно в нескольких ипостасях.
Это мелодрама о сложной, трагической любви.
Это полезное предупреждение нерадивым родственникам, бросающим одиноких, беззащитных стариков на произвол судьбы, на растерзание мошенникам, пособие по противодействию преступлениям против беспомощных людей.
Это остросюжетный детектив с непредсказуемыми поворотами, что очень ценно для детектива.
Это психологическое исследование поведения людей, находящися на границах нравственных выборов.
И – об этом уже писали в отзывах – по этой повести вполне может получиться отличный фильм (только незатянутый, часа на три, не больше), при этом решающую роль будет играть качество актёров: характеры персонажей достаточно сложны – актёры должны быть в состоянии справиться с нелёгкими задачами.

Есть небольшой натяг в метаниях «внучки» Лены. Инстинкт материнства скорее всего побудил бы её воспользоваться добротой своей неожиданной бабушки и фактически оказаться владелицей квартиры легальным путём – на той стадии скинуть с хвоста Стаса ещё не представлялось сложным. Но тогда бы и весь остальной сюжет был бы другим.
Без всякого сомнения внимание к слабым мира сего заслуживает уважения. Если хотя бы один из читателей позвонит своей маме или зайдёт её навестить – написана эта повесть уже не зря.
Радости творчества и общения!

29.10.2021 22:09:50

Добрый вечер Юрий.
Во первых, я должен от всей души поблагодарить Вас за столь углублённый анализ моей скромной работы. Если честно, то сам тот факт, что вы её дочитали до конца для меня уже хороший знак. Дло в том, что я испытываю некий комплекс при написании длинных сюжетов. Не то чтобы я не могу этого делать. Напротив, мне хочется писать более развёрнуто. Но меня преследуют опасения, что в наше время, когда люди в силу технического прогресса привыкли мгновенно получать ответы на свои вопросы, у читателя пропал интерес ко всему что длиннее рекламного слогана. Возможно я ошибаюсь и буду рад излечению от этого недуга, что постепенно и происходит.
Во-вторых, я всегда рад, когда попадается мыслящий собеседник наделённый интеллектом и при этом открытый и честный ( без лести). Вы сами знаете. что это дорогого стоит. По этому безусловно ценю.
Теперь о Ваших замечаниях. С точки зрения разбора человеческой сущности Вы, скорее всего правы. Это безусловно слабое место в произведении, если делать психологический анализ поведения героев. Вообще, учту на будущее. Тут безусловное спасибо Вам за острый глаз. А получилось это потому, что я писал "от обратного". С прототипом Веры Васильевны я был знаком лично в ходе своей волонтёрской работы. О поведении Лены (в жизни конечно не Лены) я знал только со слов "потерпевшей", по этому рисовал её не с натуры и мог не знать каких-то срытых мотивов её поведения. Итог сюжета мне был известен заранее и это правда. Ну уж почему "Лена" именно так себя повела я Вам конечно не отвечу. Ведь я её ни когда не видел. Пусть это и останется слабым местом в повести, но без этого и повести не было бы. Или нужно было бы слишком сильно фантазировать, чего я вообще не люблю.
Искренне благодарю Вас за общение. Жму руку. И радуюсь, что на нашем портале есть то, ради чего я сюда и пришел. Живое, четное. доброжелательное и интересное общение на литературные темы. Непременно зайду с ответным визитом.
С поклоном, Евгений

29.10.2021 23:38:46

«Пусть это и останется слабым местом в повести» ©

– да я бы не сказал, что слабое место – я бы уточнил: сомнительное для меня – а кто-то может назвать это самым сильным местом. Несколько раз уже слышал, что порой именно написанное с натуры вызывает сомнения. И в данном случае, скорее всего, так и было в жизни.
Конечно, визитам рад.
С поклоном, Юрий.

20.10.2021 15:37:37
Отзыв: положительный
Прочитала Вашу повесть, не отрываясь хотя читать было тяжело...это правда жизни. Как же жаль, что нас не учили ( да и мы не учим своих детей) видеть Бога прямо перед собой! Бога, любящего нас, терпеливо ожидающего, когда мы обратим к нему свое лицо и попросим о помощи!
Господь рядом, но как же порой долго мы к нему идем!
Последние строки повести о предназначении человека - это суть православной веры! Замечательные строки! Живи подобно Христу!
Если бы все наши умения и любовь мы могли бы направить на то, чтобы научить каждого ребенка жить , как Бог! Можно было бы построить рай на земле!
Спасибо, Евгений, за чудесную повесть! Хорошо бы, чтобы она попала в руки людей, которым нужна помощь, таких, какой была в начале повести Ваша героиня Вера Васильевна.
Низкий Вам поклон!

20.10.2021 20:10:35

Благодарю Вас Наджия!!! " Как же порой долго мы к нему идем!" -- абсолютно согласен. Наверное, вся наша жизнь это путь к Нему. Иногда на этом пути мы делаем широкие шаги, иногда подолгу топчемся на месте, а порой и поворачиваем назад. Путь этот труден, полон сомнений и соблазнов, но, лишь движение по этому пути делает человека счастливым. Во всяком случае я в это верю.
Что же касается повести, то, пожалуй, попробую издать её в следующем сборнике и буду дарить его всем желающим. Чтобы попала в руки к тем, кому она нужнее.
С низким поклоном, Евгений

15.10.2021 10:33:05
Отзыв: положительный
Прекрасная повесть, Евгений!
Спасибо!
С уважением -

18.10.2021 09:48:18

Благодарю Вас Анатолий!
От души желаю здоровья и творческих удач!!!
С поклоном Евгений

14.10.2021 19:21:19
Отзыв: положительный
Добрый день, Евгений! Я полностью разделяю вышеизложенные отзывы.
Убить в себе пустоту, обрести твердь под ногами стоит огромных сил. Ваша чудесная история достойна экранизации на лучших экранах страны.
С теплом и дружескими пожеланиями, Владимир.

15.10.2021 00:23:00

Искренне благодарю Вас Владимир. Что может быть дороже души и эмоций одного простого читателя не поленившегося написать теплые слова поддержки?
Лучшие экраны страны заняты произведениями не приближающими нас к правде, не помогающими осознать своё предназначение и не прибавляющими ни грамма добра в этом мире. Что ж, Цезарю цезарево...
Я тоже не претендую на то, чтобы изменить этот мир. Но если десяток читателей прониклись моими переживаниями -- то ВЫ и есть мои лучшие друзья и единомышленники.
С низким поклоном, Евгений.

04.10.2021 16:18:35
Отзыв: положительный
Даже не знаю, с чего начать...Проблема актуальная и понятная, похожих судеб немало встречается в жизни. Обидно и досадно, что "сильные" мира сего обижают "слабых", пользуясь своим положением хозяина. Но справедливость обязательно должна восторжествовать. Пусть и Вера Васильевна прошла все круги ада, не озлобилась, не потеряла свое достоинство, а еще и нашла силы помогать более обездоленным и нуждающимся в помощи других.
Огромное спасибо ,Евгений, за такой жизненный поучительный рассказ, который заставляет сопереживать, задуматься о смысле жизни, и понять, что такое добро, а что есть зло.
Ко дню учителя можно приурочить эту повесть. И поддерживаю мнение одного читателя -включить в школьную программу это произведение.
Ждем новых творческих задумок и новых интересных жизненных рассказов. Ваши рассказы имеют воспитательный характер и задевают за живое. Равнодушным не оставляют читателя. Считаю: это большой талант. ..

15.10.2021 00:34:21

От всей души благодарю Вас за поддержку. К сожалению к дню учителя уже не успею. Был в отъезде и только сегодня зашёл на портал. Но я рад, что эта моя работа находит отклик у читателей. Я боялся, что длинные рассказы или повести теперь ни кто не читает. Темп жизни ускоряется с каждым годом.
Благодаря Вашим отзывам я не стану задвигать этот рассказ на задний план. Наверное он найдет своего читателя. Огромное Вам спасибо.
С поклоном, Евгений

27.09.2021 23:50:28
Отзыв: положительный
Евгений,
благодарю за прекрасный
жизненный рассказ,
где побеждает добро.
Рассказ вызывает эмоции и размышление.

28.09.2021 12:15:50

Благодарю Вас Екатерина! Заходите иногда. Я всегда рад Вам.
С поклоном, Евгений

24.09.2021 22:59:52
Отзыв: положительный
Ваша повесть напоминает фильм,
настоящий и с хорошим финалом.
Написано замечательно!
В наше время нельзя быть
доверчивым. Лена всё -- таки
смогла признать свои ошибки.
Восхитилась Верой Васильевной.
Хороший финал, и это радует.
Спасибо!
Евгений, всего доброго Вам!

27.09.2021 10:57:55

Спасибо Вам Валентина. История Веры Васильевны взята из жизни (из работы волонтёром). В этот раз мне не удалось изложить её судьбу коротко. Да, если честно, и не хотелось сжимать в короткий рассказ. Ну что получилось, то получилось. Я очень рад, если читать интересно. Особенно если прочтение повести вызывает эмоции сопереживания и располагает к размышлениям.
С низким поклоном, Евгений

27.09.2021 11:58:56

Евгений, Ваши произведения
вызывают столько эмоций
и мыслей!
Министрам следует с ними
ознакомиться и включить в школьную
программу.
Всего доброго Вам!

16.09.2021 11:00:48
Отзыв: положительный
История Веры Васильевны очень похожа на сказку... И слава Богу! - пусть хоть в рассказе
будет такой красивый финал... В жизни такие истории заканчиваются весьма печально.
Евгений, спасибо, что Леночку Вы показали всё-таки не хищницей без совести и сострадания,
а человеком просто запутавшимся в жизненной ситуации. Несмотря ни на что, в ней остались
и совесть, и доброта, милосердие, сострадание, раскаяние... Все необходимые качества, чтобы
быть ЧЕЛОВЕКОМ. Путь Веры Васильевны, что прошла она от одиночества и ненужности до обретения
уверенности в том, как организовать жизнь для того, чтобы самой себе стало светло, прежде чем подаришь
тепло и свет окружающим, конечно же, не прост... Зато теперь она знает, для чего наступит завтрашний
день - подарить тепло своей души Катерине! Теперь она знает, ради чего будет жить...
И ещё одна тема рассказа волнует - проблема одиноких стариков, вокруг которых всегда будут кружить
стаи хищников, подобных Стасу...
С признательностью, Н

16.09.2021 15:40:01

Спасибо Надежда за такой объемный отзыв. Вы правы, в жизни эта история закончилась хуже. Но в художественном произведении на заданную тему мне виделось именно такое развитие сюжета. Я очень благодарен Вам за постоянное внимание к моему скромному творчеству.
С низким поклоном, Евгений

17.09.2021 06:23:21

Евгений, мне тоже хотелось, чтобы история Веры Васильевны закончилась
каким-то чудесным образом... И очень порадовалась, что Леночка оказалась
не из разряда молодых современных акул...
С признательностью, Н.

15.09.2021 23:28:21
Отзыв: положительный
ох, Евгений, чтож так сложно то все)
хорошо написано, я читала, а судя по ощущениям, будто кино посмотрела, и в роли Веры Васильевны знаете кто? Раиса Рязанова)

16.09.2021 15:36:38

Спасибо Мария! Я ни когда не задумывался о том, что мои рассказы могут быть сценариями.
Написание рассказов большого объема для меня вообще своего рода эксперимент. Мне кажется, что современный читатель больше склонен к коротким произведениям. Темп нашей жизни приучил нас к быстрому получению ответов на свои запросы. Но я очень рад, что вы получили позитивные эмоции от прочтения и, возможно, поразмышляли вместе со мной о разных сторонах жизни.
С низким поклоном, Евгений

Добавить отзыв