Как царѣвич Евсѣй нѣ жѣнился
Сказъ о томъ какъ зѣло важно знать Ѧзыки
инозѣмные.
"Инда взопрели
озимые. Рассупонилось солнышко, расталдыкнуло свои лучи по белу светушку.
Понюхал старик Ромуальдыч свою портянку и аж заколдобился..."
«Золотой телёнок», Ильф и Петров.
Аки сѣдовласые старцы пустынники баютъ какъ издрѣвлѣ в нѣкоторомъ царствѣ, в нѣкоторомъ государствѣ жилъ былъ царь Варлѣй. Хорошо жилъ, вѣсѣло и долго. Такождѣ пировалъ, гуслѦровъ жаловалъ и пѣсѣнниковъ.
Народъ в царствѣ томъ былъ смирѣнъ и работѦщ, только боѦрѣ были какiѣ-то нѣгодныѣ, всѣ онѣ в сторону ЗабугорьѦ посматривали, завидовали, а своим житiѣм нѣ довольны были.
И былъ у царѦ сын Евсѣй. Царѣвичъ былъ лицомъ красѣнъ, волосомъ буѣнъ, бровѦми союзѣнъ, крѣпокъ и горластъ бѣзмѣрно, - пѣсни сочинѦлъ и пѣлъ, аки выпь на болотѣ.
И какъ это всѣгда бываѣтъ, вдругъ, нѣжданно-нѣгаданно минуло Евсѣю двадцать пѦть годковъ и удумалъ онъ жѣнитьсѦ, и к батюшкѣ с симъ дѣломъ пожаловалъ за дозволенiѣмъ.
«Вонъ оно чѣ», - смѣкнулъ самодѣржѣцъ, - «старинная чѣрта нашѣго царского роду обнаружилась, в мѣня пошioлъ, я в ѣго годы тожѣ жѣнитьсѦ хотѣлъ».
Долго ли, коротко ли, судили-рѦдили, да и порѣшили, - так тому и быть, царѣвича ожѣнить. Ибо доколѣ ужѣ по царству аки дѣтище, умомъ скудное, дѣтва неразумная гойдать туда-сюда, горлопанить, пора уже силушку-то богатырскую, да удаль-то молодѣцкую в мирных цѣлѦх использовать.
Да вышла тутъ одна заковыка: боѦрѣ, чѣрти вѣрioвочные, всполошились, бородами затрѦсли, расшумѣлись, молъ надо Евсѣю жioнку подыскать в Забугорьѣ. Баили, молъ тамъ дѣвки все ладные, да складныѣ. Да и дѣржавѣ польза будѣтъ.
Паки рѣку издрѣвле знамо, жѣниться, это нѣ шубу в трусы заправлѦть.
Стала дума допрѣжъ того думу думати, - зачали боѦрѣ въ палатахъ камѣнныхъ бороды чѣсать да пыхтѣть, рѣшать из какой забугорской стороны Евсѣю дѣвку в жioнки запросить. УмаѦлись и повѣлѣли, штобъ им вѣдро зѣлѣна вина дали, - понѣсласѦ шумиха пустозвонная.
Суѣмудръ бояринъ Дуботолкъ донioс, что стрѣлѦть из лука в болото нынѣ нѣ годится, вона, в сосѣднѣм царствѣ царѣвичъ поцѣловалъ лѦгушку, которую со своѣй стрѣлой нашioлъ, а зелѣная токмо отплѣвывалась, рот лапками закрывала, брѣзгливая попалась, и в дѣвицу красную такъ и нѣ оборотилась, ругалась, харасмѣнтъ какой-то поминашѣ.
- Крутъ сказъ твой, боѦринъ, - промычалъ фуфлыга писарь и далѣ возжѣгаше, попиваѦ зѣлье хмѣльноѣ.
Евсѣю-то думка боярскаѦ нѣ пришлась. Бабка Фioкла с дѣтства ѣму толковала, што дѣвки бусурманские тощи, страшны, грѦзны захухри и жадны до злата. Лопочутъ онѣ на своioм бусурманскомъ нарѣчiи так, что тошно слушать. Да и содомиты охальники там окрѣстъ.
Батюшку царя Варлѣя упросили лихiѣ боѦрѣ и порѣшилъ самодѣржѣц ожѣнить ЕвсѣѦ на дѣвке бусурманской. Евсѣю нѣкуда дѣватьсѦ: и батюшку нѣльзѦ ослушатьсѦ, и жѣнитьсѦ хотца. Э-эх, гдѣ наша нѣ пропадала!
Нашли прынцѣссу бусурманскую в туманномъ Забугорьѣ в королевстве Бiон, столковались, свадѣбку порѣшили сыграть поскорѣй.
Показали лубокъ заморскiй с лицомъ прынцѣссы бусурманской Евсѣю: «Вишь ты», - думалъ Евсѣй, глѦдючи, - «Совсѣмъ на нашихъ дѣвок нѣ походитъ». Ну, да дѣватьсѦ нѣкуда было. Батюшка царѣвичу сказалъ, что жѣнитьба, это дело государѣво, здѣсь думать надо.
Но тутъ другая заковыка выискалась, - прынцѣсса бусурманскаѦ по-русски ни бѣльмѣса! Да и тамъ, с бiончанами как-то говорить царѣвичу надоть.
Кликнули по царству толмачѣй, которыѣ бы царѣвича бусурманской грамотѣ обучили.
И набѣжали с разныхъ концовъ царства толмачи с каликами пѣрѣхожими: «Зрю чѣрнь набѣгащу!»
И стали онѣ ЕвсѣѦ грамотѣ обучать.
Баба Трындычиха с Вонючихъ болотъ привѣзла корѣньѣвъ горьких, всio жгла их, да зѣлье гадкоѣ варила, хотѣла, штоб царѣвичъ выпил ѣго, да закусилъ стѣрвой нѣтопырѦ. И таскала ЕвсѣѦ въ ночь на дорогу пыль бросать на воздухъ, заклинанiѦ кричать да зѣльѣ окаѦнноѣ разливать округ сѣбѦ. Прогнали ѣѦ со двора назадъ в болота поганые. Изыди и вдругорѦдь нѣ ворочайсѦ!
Друга дѣвка ѣра в бѣлой сорочкѣ всio стращала царѣвича крикомъ сильнымъ и кнутом щioлкала. Кнутъ у нѣѦ отобрали и со двора вытолкали. Чур меня, чур!
ТретьѦ дѣвка пынѦ чѣрноволоса мигала глазами, трѦсла пѣрсѦми подъ манишкой, кружилась, плѦсала токмо. Попѣрли и ѣѦ со двора царскага.
БоѦринъ важный пожаловалъ вскорѣ. Грозился бунѦ за двѣ сѣдмицы ЕвсѣѦ бусурманской грамотѣ обучить, но, вышло, что самъ боѦринъ прѣсноплюй по-бусурмански нѣ говоритъ и вѣльми буквицъ нѣ прѣвозмог.
И того исторгли во тьму внѣшнюю какъ холопа божѣвольного.
Такъ и нѣ вышла прынцѣсса бусурманскаѦ из туманного Бiона за царѣвича ЕвсѣѦ.
Было сѣ прѣпогано вѣльми.
Тутъ и сказочкѣ конѣц, а кто слушалъ, молодѣцъ. Да обрѦщѣтъ всѦкъ страждущiй вразумлѣнiѦ и мудрости кладѣзь и протчаѦ.
Ватще, штобъ, всѦкiй имѦрек нѣ былъ подобѣнъ нѣразумнымъ царѦмъ да боѦрамъ, и чѣрни нѣсмыслѣнной, и нѣ ради потѣхи длѦ училъ Ѧзыкъ заморский, бусурманский, да сарацинскiй ни бѣса нѣ уразумѣхъ, и вотщѣ напрасно злато и врѣмѦ потратив, надобно Ѧзыки заморскiѣ знавать у кнѦзѦ знатнага и зѣло прѣмудрага.
Январь 2021
«Золотой телёнок», Ильф и Петров.
Аки сѣдовласые старцы пустынники баютъ какъ издрѣвлѣ в нѣкоторомъ царствѣ, в нѣкоторомъ государствѣ жилъ былъ царь Варлѣй. Хорошо жилъ, вѣсѣло и долго. Такождѣ пировалъ, гуслѦровъ жаловалъ и пѣсѣнниковъ.
Народъ в царствѣ томъ былъ смирѣнъ и работѦщ, только боѦрѣ были какiѣ-то нѣгодныѣ, всѣ онѣ в сторону ЗабугорьѦ посматривали, завидовали, а своим житiѣм нѣ довольны были.
И былъ у царѦ сын Евсѣй. Царѣвичъ былъ лицомъ красѣнъ, волосомъ буѣнъ, бровѦми союзѣнъ, крѣпокъ и горластъ бѣзмѣрно, - пѣсни сочинѦлъ и пѣлъ, аки выпь на болотѣ.
И какъ это всѣгда бываѣтъ, вдругъ, нѣжданно-нѣгаданно минуло Евсѣю двадцать пѦть годковъ и удумалъ онъ жѣнитьсѦ, и к батюшкѣ с симъ дѣломъ пожаловалъ за дозволенiѣмъ.
«Вонъ оно чѣ», - смѣкнулъ самодѣржѣцъ, - «старинная чѣрта нашѣго царского роду обнаружилась, в мѣня пошioлъ, я в ѣго годы тожѣ жѣнитьсѦ хотѣлъ».
Долго ли, коротко ли, судили-рѦдили, да и порѣшили, - так тому и быть, царѣвича ожѣнить. Ибо доколѣ ужѣ по царству аки дѣтище, умомъ скудное, дѣтва неразумная гойдать туда-сюда, горлопанить, пора уже силушку-то богатырскую, да удаль-то молодѣцкую в мирных цѣлѦх использовать.
Да вышла тутъ одна заковыка: боѦрѣ, чѣрти вѣрioвочные, всполошились, бородами затрѦсли, расшумѣлись, молъ надо Евсѣю жioнку подыскать в Забугорьѣ. Баили, молъ тамъ дѣвки все ладные, да складныѣ. Да и дѣржавѣ польза будѣтъ.
Паки рѣку издрѣвле знамо, жѣниться, это нѣ шубу в трусы заправлѦть.
Стала дума допрѣжъ того думу думати, - зачали боѦрѣ въ палатахъ камѣнныхъ бороды чѣсать да пыхтѣть, рѣшать из какой забугорской стороны Евсѣю дѣвку в жioнки запросить. УмаѦлись и повѣлѣли, штобъ им вѣдро зѣлѣна вина дали, - понѣсласѦ шумиха пустозвонная.
Суѣмудръ бояринъ Дуботолкъ донioс, что стрѣлѦть из лука в болото нынѣ нѣ годится, вона, в сосѣднѣм царствѣ царѣвичъ поцѣловалъ лѦгушку, которую со своѣй стрѣлой нашioлъ, а зелѣная токмо отплѣвывалась, рот лапками закрывала, брѣзгливая попалась, и в дѣвицу красную такъ и нѣ оборотилась, ругалась, харасмѣнтъ какой-то поминашѣ.
- Крутъ сказъ твой, боѦринъ, - промычалъ фуфлыга писарь и далѣ возжѣгаше, попиваѦ зѣлье хмѣльноѣ.
Евсѣю-то думка боярскаѦ нѣ пришлась. Бабка Фioкла с дѣтства ѣму толковала, што дѣвки бусурманские тощи, страшны, грѦзны захухри и жадны до злата. Лопочутъ онѣ на своioм бусурманскомъ нарѣчiи так, что тошно слушать. Да и содомиты охальники там окрѣстъ.
Батюшку царя Варлѣя упросили лихiѣ боѦрѣ и порѣшилъ самодѣржѣц ожѣнить ЕвсѣѦ на дѣвке бусурманской. Евсѣю нѣкуда дѣватьсѦ: и батюшку нѣльзѦ ослушатьсѦ, и жѣнитьсѦ хотца. Э-эх, гдѣ наша нѣ пропадала!
Нашли прынцѣссу бусурманскую в туманномъ Забугорьѣ в королевстве Бiон, столковались, свадѣбку порѣшили сыграть поскорѣй.
Показали лубокъ заморскiй с лицомъ прынцѣссы бусурманской Евсѣю: «Вишь ты», - думалъ Евсѣй, глѦдючи, - «Совсѣмъ на нашихъ дѣвок нѣ походитъ». Ну, да дѣватьсѦ нѣкуда было. Батюшка царѣвичу сказалъ, что жѣнитьба, это дело государѣво, здѣсь думать надо.
Но тутъ другая заковыка выискалась, - прынцѣсса бусурманскаѦ по-русски ни бѣльмѣса! Да и тамъ, с бiончанами как-то говорить царѣвичу надоть.
Кликнули по царству толмачѣй, которыѣ бы царѣвича бусурманской грамотѣ обучили.
И набѣжали с разныхъ концовъ царства толмачи с каликами пѣрѣхожими: «Зрю чѣрнь набѣгащу!»
И стали онѣ ЕвсѣѦ грамотѣ обучать.
Баба Трындычиха с Вонючихъ болотъ привѣзла корѣньѣвъ горьких, всio жгла их, да зѣлье гадкоѣ варила, хотѣла, штоб царѣвичъ выпил ѣго, да закусилъ стѣрвой нѣтопырѦ. И таскала ЕвсѣѦ въ ночь на дорогу пыль бросать на воздухъ, заклинанiѦ кричать да зѣльѣ окаѦнноѣ разливать округ сѣбѦ. Прогнали ѣѦ со двора назадъ в болота поганые. Изыди и вдругорѦдь нѣ ворочайсѦ!
Друга дѣвка ѣра в бѣлой сорочкѣ всio стращала царѣвича крикомъ сильнымъ и кнутом щioлкала. Кнутъ у нѣѦ отобрали и со двора вытолкали. Чур меня, чур!
ТретьѦ дѣвка пынѦ чѣрноволоса мигала глазами, трѦсла пѣрсѦми подъ манишкой, кружилась, плѦсала токмо. Попѣрли и ѣѦ со двора царскага.
БоѦринъ важный пожаловалъ вскорѣ. Грозился бунѦ за двѣ сѣдмицы ЕвсѣѦ бусурманской грамотѣ обучить, но, вышло, что самъ боѦринъ прѣсноплюй по-бусурмански нѣ говоритъ и вѣльми буквицъ нѣ прѣвозмог.
И того исторгли во тьму внѣшнюю какъ холопа божѣвольного.
Такъ и нѣ вышла прынцѣсса бусурманскаѦ из туманного Бiона за царѣвича ЕвсѣѦ.
Было сѣ прѣпогано вѣльми.
Тутъ и сказочкѣ конѣц, а кто слушалъ, молодѣцъ. Да обрѦщѣтъ всѦкъ страждущiй вразумлѣнiѦ и мудрости кладѣзь и протчаѦ.
Ватще, штобъ, всѦкiй имѦрек нѣ былъ подобѣнъ нѣразумнымъ царѦмъ да боѦрамъ, и чѣрни нѣсмыслѣнной, и нѣ ради потѣхи длѦ училъ Ѧзыкъ заморский, бусурманский, да сарацинскiй ни бѣса нѣ уразумѣхъ, и вотщѣ напрасно злато и врѣмѦ потратив, надобно Ѧзыки заморскiѣ знавать у кнѦзѦ знатнага и зѣло прѣмудрага.
Январь 2021