Вот и всё...
Сегодня первое апреля и этим всё сказано!..
Михаил Михлин
Вот и всё...
Иду я однажды по лесу и вижу: избушка стоит. Не на курьих ножках стоит, а на нормальном фундаменте. Стены бревенчатые, окна современные, но наличники резные под старину, дверь тяжёлая дубовая и нараспашку – мол: «Заходи – не пожалеешь!». Над входом плакат: «У нас Вы можете свободно поделиться своими мыслями!».
Мысли как раз у меня с собой были. Дай, думаю, зайду – поделюсь. Зашёл – прямо напротив входа стол – широкий, доска строганная гладкая. Стул возле него один – значит на компанию здесь не рассчитывают – это хорошо. Сел я на стул, начал думать, вернее отдуманные мысли мои перебирать:
Слева кладу старые — справа свежие, как говорится с пыла с жару и опять:
Слева кладу сморщенные, подгнившие — справа здоровые, кровь с молоком.
Слева тёмные, скверные, с душком крамольным — Справа светлые, законопослушные… А посередине – неоднозначные…
И только я первую неоднозначную положил, как дверь
в избушку открылась со скрипом, а за дверью никого…
Посмотрел я по сторонам – никого, на потолке никого, нагнулся под столом посмотреть, тут меня кто-то сзади по голове как жахнет…, очнулся на лавке возле стола, а на столе передо мной мысли мои все в одной кучке перемешанные, старые, новые, гнилые, здоровые, а на затылке у меня шишка с кулак, причём кулак не моего размера, а гораздо большего.
Неуютно мне в избушке стало, а место поначалу показалось приличным, тихим. Вот я и расслабился,
и все мысли честно на стол выложил и те что «слева», и те что «справа» … Начал я вспоминать – кого обидел, кому дорогу перешёл, кому не то слово сказал по недомыслию, а кому не сказал, что тоже плохо, или не заметил кого, или не улыбнулся ему, или улыбнулся, но криво, а человек на другую улыбку рассчитывал… Шишка моя болеть начала от этих мыслей, от того, что я их думаю, и при этом мысли, которые передо мной на столе, автоматически опять на две кучки раскладываю, и левая кучка мыслей получается почему-то больше правой и намного… Наверное, потому, что «неоднозначные» в середину я уже боюсь класть. Диспропорция получается. Начал я эту «диспру» устранять, пересматривать. Некоторые мысли подчистил, некоторые подправил, некоторые, глядя в сторону, с «лева» на «право» переложил, будто по ошибке… И тут опять дверь нараспашку открывается, я сразу под стол. Голову прижал к столешнице, чтоб не так больно было… Вдруг по столу, как кувалдой – бум!.. Оказалось, что зря я голову к столешнице прижал – очнулся, на голове рядом с первой шишкой вторая, да поболе первой будет…
Вылез я из-под стола – гляжу, а мысли мои опять в куче, опять перемешаны и даже новые появились среди них, такие, что я хранил в дальних уголках своих полушарий и «никому, никогда, ни под каким видом», а тут вдруг они на виду… И такие, что самому мне за них стыдно… И чё делать!? В мозг их опять не засунешь, а на виду – срам… Вот угораздило и чего я в эту избу зашёл… Сижу, думаю, как голый в бане в ожидании, когда воду дадут и стыдно, и холодно… От нечего делать, начал опять мысли раскладывать, но уже с опаской – шишки-то нешуточные… Вспомнил плакат на входе в избу – «У нас Вы можете свободно…». Ну свободно так свободно – зашёл пораскинуть мозгами, поделится мыслями, а две шишки набил, то есть как-бы набили, и кто – не знаю… Решил я это узнать – раскидал опять все свои мысли, как игральные карты, по столу, перемешал, как заправский крупье в казино, начал по одной открывать и те, что раньше были «слева» класть на «право», а те мысли, которые я раньше даже думать боялся, прямо горкой в середину. В общем, решил я таким образом запутать противника. Разложил, дверь открыл нараспашку, сам за дверь с «камнем, который вытащил из-за пазухи» – жду…
Стемнело, только мои две шишки в темноте чуть светятся. Слышу шорох, тень какая-то к столу приблизилась, в мыслях моих копается, бурчит недовольно, я к ней сзади подкрадываюсь, камень держу на отлёте. «Мысли мои, – говорю, – оставь, это всё, что у меня есть, то есть всё, что было там ценного…». А оно ко мне поворачивается и голосом моей жены говорит: «А ты проверь? Может, какая мыслишка там ещё осталась?». Я кинулся проверять – и, действительно, одна мысль, в одной извилине застряла. И говорит мне эта мысль опять-таки голосом моей жены: «Ну, убьёшь ты меня, камнем, который всю жизнь тихонько лежал у тебя за пазухой, ну пойдёшь искать новую «Избушку» и найдёшь, возможно, и при входе там плакат будет не хуже: «Здесь Вы можете свободно…», и ты опять расслабишься, мысли свои и душу на стол кинешь, а тебя опять…». Только это «опять» прозвучало, сквозняк налетел, дверь в избушку захлопнулась, а я лбом слишком близко к двери стоял – и «Бум!». Да такой «Бум!!!», что я сразу проснулся. Весь в поту, на голове три шишки, но голова чистая, ясная, как после хорошего, несильного похмелья… Жена в комнату зашла, а вместе с нею запах свежеиспечённых оладьей, который бывает в нашей избушке, только когда у неё хорошее настроение. Тогда она жарит, парит, скалкой машет – близко не подходи, а я… А я спрашиваю её: «Чё было-то вчера, любимая?». «Да ни чё, – говорит, – ты с работы выпивший пришёл, начал ко мне приставать со своими мыслями прямо на кухне. Три раза их на чистый стол высыпал и мне пришлось трижды сказать тебе, что ты поступаешь неправильно, дорогой! С третьего раза ты понял и пошёл спать. Вот и всё.»
Михаил Михлин
Вот и всё...
Иду я однажды по лесу и вижу: избушка стоит. Не на курьих ножках стоит, а на нормальном фундаменте. Стены бревенчатые, окна современные, но наличники резные под старину, дверь тяжёлая дубовая и нараспашку – мол: «Заходи – не пожалеешь!». Над входом плакат: «У нас Вы можете свободно поделиться своими мыслями!».
Мысли как раз у меня с собой были. Дай, думаю, зайду – поделюсь. Зашёл – прямо напротив входа стол – широкий, доска строганная гладкая. Стул возле него один – значит на компанию здесь не рассчитывают – это хорошо. Сел я на стул, начал думать, вернее отдуманные мысли мои перебирать:
Слева кладу старые — справа свежие, как говорится с пыла с жару и опять:
Слева кладу сморщенные, подгнившие — справа здоровые, кровь с молоком.
Слева тёмные, скверные, с душком крамольным — Справа светлые, законопослушные… А посередине – неоднозначные…
И только я первую неоднозначную положил, как дверь
в избушку открылась со скрипом, а за дверью никого…
Посмотрел я по сторонам – никого, на потолке никого, нагнулся под столом посмотреть, тут меня кто-то сзади по голове как жахнет…, очнулся на лавке возле стола, а на столе передо мной мысли мои все в одной кучке перемешанные, старые, новые, гнилые, здоровые, а на затылке у меня шишка с кулак, причём кулак не моего размера, а гораздо большего.
Неуютно мне в избушке стало, а место поначалу показалось приличным, тихим. Вот я и расслабился,
и все мысли честно на стол выложил и те что «слева», и те что «справа» … Начал я вспоминать – кого обидел, кому дорогу перешёл, кому не то слово сказал по недомыслию, а кому не сказал, что тоже плохо, или не заметил кого, или не улыбнулся ему, или улыбнулся, но криво, а человек на другую улыбку рассчитывал… Шишка моя болеть начала от этих мыслей, от того, что я их думаю, и при этом мысли, которые передо мной на столе, автоматически опять на две кучки раскладываю, и левая кучка мыслей получается почему-то больше правой и намного… Наверное, потому, что «неоднозначные» в середину я уже боюсь класть. Диспропорция получается. Начал я эту «диспру» устранять, пересматривать. Некоторые мысли подчистил, некоторые подправил, некоторые, глядя в сторону, с «лева» на «право» переложил, будто по ошибке… И тут опять дверь нараспашку открывается, я сразу под стол. Голову прижал к столешнице, чтоб не так больно было… Вдруг по столу, как кувалдой – бум!.. Оказалось, что зря я голову к столешнице прижал – очнулся, на голове рядом с первой шишкой вторая, да поболе первой будет…
Вылез я из-под стола – гляжу, а мысли мои опять в куче, опять перемешаны и даже новые появились среди них, такие, что я хранил в дальних уголках своих полушарий и «никому, никогда, ни под каким видом», а тут вдруг они на виду… И такие, что самому мне за них стыдно… И чё делать!? В мозг их опять не засунешь, а на виду – срам… Вот угораздило и чего я в эту избу зашёл… Сижу, думаю, как голый в бане в ожидании, когда воду дадут и стыдно, и холодно… От нечего делать, начал опять мысли раскладывать, но уже с опаской – шишки-то нешуточные… Вспомнил плакат на входе в избу – «У нас Вы можете свободно…». Ну свободно так свободно – зашёл пораскинуть мозгами, поделится мыслями, а две шишки набил, то есть как-бы набили, и кто – не знаю… Решил я это узнать – раскидал опять все свои мысли, как игральные карты, по столу, перемешал, как заправский крупье в казино, начал по одной открывать и те, что раньше были «слева» класть на «право», а те мысли, которые я раньше даже думать боялся, прямо горкой в середину. В общем, решил я таким образом запутать противника. Разложил, дверь открыл нараспашку, сам за дверь с «камнем, который вытащил из-за пазухи» – жду…
Стемнело, только мои две шишки в темноте чуть светятся. Слышу шорох, тень какая-то к столу приблизилась, в мыслях моих копается, бурчит недовольно, я к ней сзади подкрадываюсь, камень держу на отлёте. «Мысли мои, – говорю, – оставь, это всё, что у меня есть, то есть всё, что было там ценного…». А оно ко мне поворачивается и голосом моей жены говорит: «А ты проверь? Может, какая мыслишка там ещё осталась?». Я кинулся проверять – и, действительно, одна мысль, в одной извилине застряла. И говорит мне эта мысль опять-таки голосом моей жены: «Ну, убьёшь ты меня, камнем, который всю жизнь тихонько лежал у тебя за пазухой, ну пойдёшь искать новую «Избушку» и найдёшь, возможно, и при входе там плакат будет не хуже: «Здесь Вы можете свободно…», и ты опять расслабишься, мысли свои и душу на стол кинешь, а тебя опять…». Только это «опять» прозвучало, сквозняк налетел, дверь в избушку захлопнулась, а я лбом слишком близко к двери стоял – и «Бум!». Да такой «Бум!!!», что я сразу проснулся. Весь в поту, на голове три шишки, но голова чистая, ясная, как после хорошего, несильного похмелья… Жена в комнату зашла, а вместе с нею запах свежеиспечённых оладьей, который бывает в нашей избушке, только когда у неё хорошее настроение. Тогда она жарит, парит, скалкой машет – близко не подходи, а я… А я спрашиваю её: «Чё было-то вчера, любимая?». «Да ни чё, – говорит, – ты с работы выпивший пришёл, начал ко мне приставать со своими мыслями прямо на кухне. Три раза их на чистый стол высыпал и мне пришлось трижды сказать тебе, что ты поступаешь неправильно, дорогой! С третьего раза ты понял и пошёл спать. Вот и всё.»