Наездница – Равным за равное – Вернуть честь! – По-хорошему
Наездница
Румынский писатель Ион Крянгэ (1837-1889) рассказывает о своём детстве. В сельской школе, где он учился, была одна только девочка – дочка учителя по имени Смаранда. Во всём она превзошла мальчишек: в учёбе, в шалостях. И на Белого Коня, которого все боялись, она забралась первой – на виду у всех. А после, сойдя с него, «плакала бедняжка, как невеста перед венцом». Отчего так?
Не беда!
В школе, где учился Крянгэ, был и другой учитель – молодой, неженатый псаломщик дядя Василе. Однажды староста позвал крестьян мостить дорогу: по ней должен ехать князь-господарь полунезависимой Молдовы. Дядя Василе мог бы и не ходить, да не утерпел. И детей сагитировал: «Поможем, чем можем! Послужим князю!»
Домой дети пришли без учителя: горько плача, рассказали обо всём его бедной матери.
Впрочем, дядя Василе не унывал:
- Не горюй, матушка, – говорил он. – И святой Георге, и святой Думитру, и другие православные мученики…
Что мог сказать о них дядя Василе, и что приключилось с ним?
Никто не в обиде
Князь Александру Куза, объединивший в 1859 году Румынию, дал крестьянам землю, волю и кое-какие права, стараясь при этом не обидеть бояр (а те всё равно его вскоре свергли). Тот же Крянгэ приводит такой случай. Один боярин, узнав в депутате от крестьян своего недавнего крепостного, плюнул ему в глаза. Князь не рискнул наказать обидчика, однако и крестьянина избавил от бесчестья, и себя показал демократом-народолюбом, и боярина-самодура вроде бы пристыдил.
Что же он сделал?
Равным за равное!
1. Плеваться везде умеют. Наверно, вы слышали: Николай Первый простил пьяницу, плюнувшего на государев портрет.
- Объявите этому дураку, что и царь на него плюёт, – сострил самодержец.
А вот юного поэта Александра Полежаева он же отдал в солдаты. «Тоже – равным за равное», – мог бы сказать с чистой совестью мало похожий на Гитлера Николай Павлович. На каком основании?
2. При Николае Первом не рубили рук и ног, не резали языков, не вырывали ноздрей, вынюхивающих чужое. Всё это было ещё в XVIII веке – у нас и у многих. Тем паче – за пять веков до нашей эры, при Дарии персидском. Против него восстал завоёванный Вавилон: во главе оказался некий армянин, назвавшийся царевичем из прежней, халдейской династии. Целый год восседал он на троне вавилонских владык.
Как поступил царь Дарий с пленённым самозванцем?
Нельзя в присутствии
Не знаю, с кем совещался Дарий о судьбах пленников. А вот эмир бухарский у Леонида Соловьёва в «Повести о Ходже Насреддине» собрал мудрецов: пусть подскажут, как избавиться от зловредного диссидента. Уж те старались! Один, ссылаясь на авторитеты мусульманского мира и на язычника Гиппократа, доказал: нельзя жить без поступления воздуха в лёгкие. Стало быть, надо Ходжу повесить, верёвкой «перекрыв кислород». Его оппонент, предлагая иной способ казни, раскрыл роль кровообращения…
«Нельзя ли было сказать проще? – спросит читатель – Что человек не может...» Можно, да несолидно. Притом в присутствии эмира-батюшки: не так поймёт, углядит не то…
Скажите в его отсутствие.
Вернуть честь!
При Николае Первом опасных преступников-простолюдинов, сосланных на каторгу, клеймили. Правда, делалось это «гуманно»: клеймо было не на виду. Между тем на заседании Государственного совета внесли предложение: всем осуждённым за грабёж или кражу выжигать на лице слово «вор».
- А если окажется, что человек осуждён невинно? – последовало возражение. – На всю жизнь незаслуженный позор!
Князь Александр Меншиков (правнук петровского «Алексашки») предложил решение возможной проблемы. Какое же, если царю в итоге никаких предложений не поступило?
Заклеймили!
Этот князь-шутник Меншиков, кстати, увековечен в названии севастопольской улицы. Не за его остроумие: он, командуя армией, защищал Севастополь от англичан и французов. Его не ставят рядом с Нахимовым, Корниловым, Истоминым, за ним не числится ярких побед. Он делал то, что мог. Иные в ту пору заклеймили князя Изменщиковым. Что ж, Михаила Богдановича Барклая-де-Толли, чью тактику в 1812 продолжал Кутузов, иные тоже переиначивали. Как будто он может всего лишь… Несправедливо!
Но всё же – как?
Нашли выход
О князе Меншикове ещё рассказывают: он, будучи послом в Стамбуле, повторил «подвиг» вельможи, служившего арабскому халифу в Испании. Тот полагал, что обязан кланяться лишь повелителю правоверных: предводитель язычников-викингов никоим образом ему не равен. Не пожелал он и быть посмешищем: нашёл выход (хотя вернее сказать иначе). Меншиков унизился ещё меньше. Князю Александру Сергеевичу было легче: турки старались соблюдать правила, принятые в Европе. А какие правила в эпоху викингов? Однако оба посла, и наш, и арабский, не поплатились ни головою, ни чем-либо другим.
А за что могли бы, если точнее?
По-хорошему
Неспокойно было на Чёрном море при адмирале Григории Чухнине (1848-1906). То броненосец «Потёмкин» взбунтуется, то крейсер «Очаков». А то самого убьют. Прежде чем убить, много всякого рассказали. Увидел он пьяного матроса на городском транспорте – и всем матросам запретил пользоваться. Каково? Дело в Одессе: город большой, замучишься бегать. Матросики, однако, добились отмены приказа. А помогли иностранцы: греки, турки, персы. Много их нанималось грузчиками. Так что без бунта всё обошлось. Григорий Павлович, может, и был самодуром, но круглым дураком не был и быть посмешищем не захотел.
Так как же всё вышло?
ОТВЕТЫ
Наездница
Белым Конём называли лавку: на ней лежала провинившаяся девочка во время порки.
Не горюй!
Святые Георге и Думитру (Георгий Победоносец и Димитрий Солунский) были воинами. Воином, точнее – солдатом-рекрутом, стал и дядя Василе, выхваченный из массы крестьян, собранных вместе. (Рекрутский набор в странах, подобных Румынии, и в XIX веке напоминал облаву.)
Всем хорошо
Князь Александру Куза, если верить тому же Крянгэ, поцеловал оскорблённого крестьянина в глаза.
Равным за равное
1. Полежаев, желая подчеркнуть царское солдафонство, «пожаловал» Николаю солдатский чин ефрейтора. («Русь, как кур, передушил ефрейтор-император»). Он отдал царя в солдаты – тот воздал тем же (с учётом своих возможностей).
2. Незаконно севшего на трон Дарий посадил на кол.
Нельзя в присутствии
«Человек не может жить без головы». (Мудрец как раз предлагал Насреддина обезглавить. Эмир, между прочим, показал, что голова на плечах у него есть: всех «авторитетов» пинками спустили с лестницы. И поделом: ведь ни один из них не сказал, каким же способом Ходжу поймать.)
Вернуть честь!
Выжечь ещё две буквы: НЕ («не вор»).
Заклеймили!
«Болтай – да и только».
Нашли выход
И Меншикова, и арабского посла принимали в помещении с низкими дверьми, чтобы вынудить их поклониться при входе. Оба не растерялись: араб «въехал» сидя, а князь Меншиков вошёл, повернувшись задом.
По-хорошему
Матросы наняли грузчика, чтобы тот прокатил на себе одного из них – прямо навстречу адмиралу. Последний не стал позориться официальным запретом ездить на грузчиках: он отменил свой прежний запрет.
Румынский писатель Ион Крянгэ (1837-1889) рассказывает о своём детстве. В сельской школе, где он учился, была одна только девочка – дочка учителя по имени Смаранда. Во всём она превзошла мальчишек: в учёбе, в шалостях. И на Белого Коня, которого все боялись, она забралась первой – на виду у всех. А после, сойдя с него, «плакала бедняжка, как невеста перед венцом». Отчего так?
Не беда!
В школе, где учился Крянгэ, был и другой учитель – молодой, неженатый псаломщик дядя Василе. Однажды староста позвал крестьян мостить дорогу: по ней должен ехать князь-господарь полунезависимой Молдовы. Дядя Василе мог бы и не ходить, да не утерпел. И детей сагитировал: «Поможем, чем можем! Послужим князю!»
Домой дети пришли без учителя: горько плача, рассказали обо всём его бедной матери.
Впрочем, дядя Василе не унывал:
- Не горюй, матушка, – говорил он. – И святой Георге, и святой Думитру, и другие православные мученики…
Что мог сказать о них дядя Василе, и что приключилось с ним?
Никто не в обиде
Князь Александру Куза, объединивший в 1859 году Румынию, дал крестьянам землю, волю и кое-какие права, стараясь при этом не обидеть бояр (а те всё равно его вскоре свергли). Тот же Крянгэ приводит такой случай. Один боярин, узнав в депутате от крестьян своего недавнего крепостного, плюнул ему в глаза. Князь не рискнул наказать обидчика, однако и крестьянина избавил от бесчестья, и себя показал демократом-народолюбом, и боярина-самодура вроде бы пристыдил.
Что же он сделал?
Равным за равное!
1. Плеваться везде умеют. Наверно, вы слышали: Николай Первый простил пьяницу, плюнувшего на государев портрет.
- Объявите этому дураку, что и царь на него плюёт, – сострил самодержец.
А вот юного поэта Александра Полежаева он же отдал в солдаты. «Тоже – равным за равное», – мог бы сказать с чистой совестью мало похожий на Гитлера Николай Павлович. На каком основании?
2. При Николае Первом не рубили рук и ног, не резали языков, не вырывали ноздрей, вынюхивающих чужое. Всё это было ещё в XVIII веке – у нас и у многих. Тем паче – за пять веков до нашей эры, при Дарии персидском. Против него восстал завоёванный Вавилон: во главе оказался некий армянин, назвавшийся царевичем из прежней, халдейской династии. Целый год восседал он на троне вавилонских владык.
Как поступил царь Дарий с пленённым самозванцем?
Нельзя в присутствии
Не знаю, с кем совещался Дарий о судьбах пленников. А вот эмир бухарский у Леонида Соловьёва в «Повести о Ходже Насреддине» собрал мудрецов: пусть подскажут, как избавиться от зловредного диссидента. Уж те старались! Один, ссылаясь на авторитеты мусульманского мира и на язычника Гиппократа, доказал: нельзя жить без поступления воздуха в лёгкие. Стало быть, надо Ходжу повесить, верёвкой «перекрыв кислород». Его оппонент, предлагая иной способ казни, раскрыл роль кровообращения…
«Нельзя ли было сказать проще? – спросит читатель – Что человек не может...» Можно, да несолидно. Притом в присутствии эмира-батюшки: не так поймёт, углядит не то…
Скажите в его отсутствие.
Вернуть честь!
При Николае Первом опасных преступников-простолюдинов, сосланных на каторгу, клеймили. Правда, делалось это «гуманно»: клеймо было не на виду. Между тем на заседании Государственного совета внесли предложение: всем осуждённым за грабёж или кражу выжигать на лице слово «вор».
- А если окажется, что человек осуждён невинно? – последовало возражение. – На всю жизнь незаслуженный позор!
Князь Александр Меншиков (правнук петровского «Алексашки») предложил решение возможной проблемы. Какое же, если царю в итоге никаких предложений не поступило?
Заклеймили!
Этот князь-шутник Меншиков, кстати, увековечен в названии севастопольской улицы. Не за его остроумие: он, командуя армией, защищал Севастополь от англичан и французов. Его не ставят рядом с Нахимовым, Корниловым, Истоминым, за ним не числится ярких побед. Он делал то, что мог. Иные в ту пору заклеймили князя Изменщиковым. Что ж, Михаила Богдановича Барклая-де-Толли, чью тактику в 1812 продолжал Кутузов, иные тоже переиначивали. Как будто он может всего лишь… Несправедливо!
Но всё же – как?
Нашли выход
О князе Меншикове ещё рассказывают: он, будучи послом в Стамбуле, повторил «подвиг» вельможи, служившего арабскому халифу в Испании. Тот полагал, что обязан кланяться лишь повелителю правоверных: предводитель язычников-викингов никоим образом ему не равен. Не пожелал он и быть посмешищем: нашёл выход (хотя вернее сказать иначе). Меншиков унизился ещё меньше. Князю Александру Сергеевичу было легче: турки старались соблюдать правила, принятые в Европе. А какие правила в эпоху викингов? Однако оба посла, и наш, и арабский, не поплатились ни головою, ни чем-либо другим.
А за что могли бы, если точнее?
По-хорошему
Неспокойно было на Чёрном море при адмирале Григории Чухнине (1848-1906). То броненосец «Потёмкин» взбунтуется, то крейсер «Очаков». А то самого убьют. Прежде чем убить, много всякого рассказали. Увидел он пьяного матроса на городском транспорте – и всем матросам запретил пользоваться. Каково? Дело в Одессе: город большой, замучишься бегать. Матросики, однако, добились отмены приказа. А помогли иностранцы: греки, турки, персы. Много их нанималось грузчиками. Так что без бунта всё обошлось. Григорий Павлович, может, и был самодуром, но круглым дураком не был и быть посмешищем не захотел.
Так как же всё вышло?
ОТВЕТЫ
Наездница
Белым Конём называли лавку: на ней лежала провинившаяся девочка во время порки.
Не горюй!
Святые Георге и Думитру (Георгий Победоносец и Димитрий Солунский) были воинами. Воином, точнее – солдатом-рекрутом, стал и дядя Василе, выхваченный из массы крестьян, собранных вместе. (Рекрутский набор в странах, подобных Румынии, и в XIX веке напоминал облаву.)
Всем хорошо
Князь Александру Куза, если верить тому же Крянгэ, поцеловал оскорблённого крестьянина в глаза.
Равным за равное
1. Полежаев, желая подчеркнуть царское солдафонство, «пожаловал» Николаю солдатский чин ефрейтора. («Русь, как кур, передушил ефрейтор-император»). Он отдал царя в солдаты – тот воздал тем же (с учётом своих возможностей).
2. Незаконно севшего на трон Дарий посадил на кол.
Нельзя в присутствии
«Человек не может жить без головы». (Мудрец как раз предлагал Насреддина обезглавить. Эмир, между прочим, показал, что голова на плечах у него есть: всех «авторитетов» пинками спустили с лестницы. И поделом: ведь ни один из них не сказал, каким же способом Ходжу поймать.)
Вернуть честь!
Выжечь ещё две буквы: НЕ («не вор»).
Заклеймили!
«Болтай – да и только».
Нашли выход
И Меншикова, и арабского посла принимали в помещении с низкими дверьми, чтобы вынудить их поклониться при входе. Оба не растерялись: араб «въехал» сидя, а князь Меншиков вошёл, повернувшись задом.
По-хорошему
Матросы наняли грузчика, чтобы тот прокатил на себе одного из них – прямо навстречу адмиралу. Последний не стал позориться официальным запретом ездить на грузчиках: он отменил свой прежний запрет.