Посмотри в зеркало - 53
Лязгнул засов, и железная дверь распахнулась.
- Валежников! – крикнул надзиратель. – На допрос.
Семён оглянулся на сокамерников, затем вышел из камеры. Его повели по мрачному серому коридору. Потом они миновали решётчатую стену с охраной и поднялись на второй этаж.
В кабинете Валежников увидел уже знакомого ему следователя Матвеева. Это было странно, так как вчера вечером допрос проводил другой следователь. Взглянув на задержанного, Юрий Александрович изобразил на лице радушие.
- А, старый знакомый! – он заглянул в бумагу на столе. – Семён Дмитриевич. Ну что ж, садись, Семён Дмитриевич. Есть нам о чём поговорить с тобой.
Валежников сел на привинченный к полу табурет. Следователь отпустил надзирателя.
- Как себя чувствуешь, гражданин Валежников? – участливо спросил Матвеев. – Сокамерники не обижают?
- Вроде бы нет, - ответил Семён.
- Это хорошо. Но ты не обольщайся. Пока они к тебе приглядываются, изучают. Всё может круто измениться. Вот тогда небо покажется в овчинку.
Семён внимательно посмотрел на следователя.
- Вы мне это к чему говорите?
Тот неопределённо качнул головой.
- Так, для информации. Мы ведь тоже не звери. Понимаем, каково человеку за решёткой. Поэтому при определённых условиях можем помочь и пойти навстречу. Но помогаем мы только тем, кто идёт нам навстречу.
Следователь взял со стола пачку сигарет, протянул Семёну.
- Закуривай.
- Спасибо, не курю.
- Молодец! А я вот травлюсь этой гадостью.
Матвеев извлёк из пачки сигарету, сунул её в рот и чиркнул зажигалкой. Сделав затяжку, он продолжил разговор.
- Положение твоё, скажем прямо, незавидное. Ничего хорошего тебе не светит. Сначала ты отправил на тот свет шестерых собутыльников. А когда откатали твои пальчики, то ещё один сюрприз обнаружили: и к убийству в пригородном лесу ты тоже причастен. Теперь вот человека сбросил с крана. Возможно, ещё какие-нибудь сюрпризы всплывут. Подумай сам, что тебя ждёт.
- Я никого ниоткуда не сбрасывал, - сказал Семён, хотя и понимал, что препираться бессмысленно. – Этот тип зарезал человека. Я пытался его задержать, но не успел. С крана он сорвался сам.
Следователь встал и наклонился вперёд, опершись руками о крышку стола.
- А ты у нас, собственно, кто? Оперуполномоченный? Судья? Или народный мститель? Ты выносишь приговор, преследуешь, задерживаешь, казнишь. Не слишком ли много полномочий для рядового гражданина? – он сел на место и махнул рукой. – Ладно, пока прикроем эту тему. Всё это только прелюдия. Настоящий разговор впереди. Я лишь хочу донести до тебя простую мысль: твоя участь находится в твоих руках. Как поведёшь себя в дальнейшем, таков и будет исход дела. Либо ты на коне, либо под его копытами. Мысль понятна?
Семён пожал плечами.
- В общих чертах – да, а вот конкретно…
- Вот сейчас и начнётся конкретный разговор, - сказал Матвеев. – Сейчас я выйду, а ты посиди тут тихо, без баловства.
Он вышел в коридор. Вскоре в кабинет зашёл совсем другой человек – с властным волевым лицом. Где-то Семён видел его прежде. Возможно, по телевизору. Мужчина занял место следователя и стал внимательно изучать подследственного, разглядывая его. Это был начальник горотдела полиции Супенин. После затянувшегося молчания он сказал:
- Сейчас я буду спрашивать, а ты отвечать. Чётко и толково. И, главное, честно.
- Вы не представились, - напомнил ему Семён. – Как мне к вам обращаться?
- «Гражданин начальник», - сердито произнёс генерал. – Итак, нам стало известно, что ты был дружен с Жигалиным Виктором Андреевичем. Подтверждаешь этот факт?
- Почему «был»? – спросил Семён удивлённо. – Я и сейчас…
- Виктор Жигалин вчера в полдень покончил с собой – повесился в камере. Это случилось здесь же, в следственном изоляторе. Мне бы хотелось надеяться, что с тобой такая беда не приключится.
- Как это – повесился в камере?! – испуганно воскликнул Семён. – Объясните, что произошло?
Собеседник угрюмо сверлил его глазами.
- Объясню, когда посчитаю нужным, - сказал он. – А пока объясняться будешь ты. Поскольку гражданину Жигалину мы не успели задать некоторые интересующие нас вопросы, отвечать на них придётся тебе. И ещё: я очень не люблю, когда мне врут.
Потрясённый новостью, Семён никак не мог успокоиться. Он смотрел на «гражданина начальника», тяжело дыша. Тот продолжал изучать его, пристально глядя в глаза.
- Вопрос первый: какие общие дела связывали тебя с Жигалиным?
- Мы вместе учились… – начал Семён.
Супенин громыхнул кулаком по столу.
- Прекрати! – рявкнул он. – Я спрашиваю о ваших криминальных делишках.
Семён лихорадочно соображал. Матвеев прямым текстом сказал, что о казни маньяка в лесочке полиции известно. Стало быть, скрывать этот факт бессмысленно. Других «общих дел» у них не было, кроме столкновения с вымогателями в квартире Виктора.
- В прошлом месяце мы с Витей расправились с насильником и убийцей девочки, - сказал Валежников. – Это всё.
- Всё? – недоверчиво спросил генерал. – А какова была твоя роль в нападении на загородный особняк Рыжего Алекса?
Семён растерянно помотал головой.
- Я не знаю никакого Рыжего Алекса. Клянусь вам!
Кажется, Супенин поверил ему. Бросив на подследственного очередной пронзительный взгляд, он сказал:
- Ладно, проверим. Вопрос второй: где камешек?
Вообще-то, это был третий вопрос. Но Семён благоразумно не стал озвучивать свою мысль. Да и не до сарказма ему было: он вновь не понял вопроса.
- Я вас опять не понимаю, - произнёс он сконфуженно. – Не помню я никакого камня.
- Ну да, конечно. И стюардесса Белова тебе не знакома?
- Вы имеете в виду Кристину – подругу Вити Жигалина?
- Разумеется.
- Мы виделись с ней всего два раза. Что вы хотите узнать о ней?
- Почему она ушла в рейс не по графику?
Семён растерянно пожал плечами.
- Мне об этом вообще ничего не известно.
- Угу, - задумчиво пробормотал Супенин. – Значит, про стюардессу ты ничего не знаешь, про камень не помнишь. Но ничего, у нас есть эффективные средства для восстановления памяти. Думаю, и ты скоро чего-нибудь да вспомнишь. Смотри, верхолаз, как бы ты не пожалел о том, что сам не сорвался с крана.
Семён молчал, подавленно глядя в пол. Ему действительно ничего не было известно ни про Рыжего Алекса, ни про какой-то камешек, ни про внезапный отлёт Кристины. Как убедить в этом сидящего перед ним человека? Как доказать, что в этих вопросах он абсолютно ни при чём? Он осторожно поднял голову и посмотрел на собеседника. И вдруг его обожгла догадка: тот, кто его сейчас допрашивает, руководствуется отнюдь не интересами дела. Он решает какие-то свои, шкурные вопросы. И эти вопросы вовсе не соответствуют букве закона. Семён вдруг успокоился. Тревога покинула его.
- А ведь и вы знакомы с Глебом, - сказал он.
Супенин подался вперёд.
- Что? С каким Глебом?
- С Глебом Светозаровым, - уточнил Семён. – Хотя, вы можете и не знать его. Но уж он-то вас точно знает…
- Постой-постой! – прервал его Супенин. – Кто такой Глеб Светозаров?
- Это тот, кто загнал меня на кран. Впрочем, не только меня. Вы ведь тоже сидите на стреле крана, хотя и не догадываетесь об этом. Но придёт время – и всё изменится. Вы вдруг почувствуете, как сильно болтает ветер стрелу у вас под ногами. А внизу – пропасть. Вот тогда к вам придёт настоящее понимание сути вещей.
Генерал откинулся на спинку стула, с прищуром глядя на арестанта. Затем медленно захлопал в ладоши.
- Браво! – сказал он. – Великолепная игра! Я просто восхищён! Станиславский сказал бы: «Верю!».
Он опять резко подался вперёд и продолжил злым голосом:
- Только я таких артистов видел, какие Станиславскому и не снились. Поэтому дурковать не советую. Этот номер у тебя не пройдёт.
Он выпрямился и зычным голосом крикнул:
- Матвеев!
В кабинет заглянул следователь.
- Отправь этого умника в камеру, - распорядился начальник. – И пусть там о нём позаботятся.
Продолжение следует
- Валежников! – крикнул надзиратель. – На допрос.
Семён оглянулся на сокамерников, затем вышел из камеры. Его повели по мрачному серому коридору. Потом они миновали решётчатую стену с охраной и поднялись на второй этаж.
В кабинете Валежников увидел уже знакомого ему следователя Матвеева. Это было странно, так как вчера вечером допрос проводил другой следователь. Взглянув на задержанного, Юрий Александрович изобразил на лице радушие.
- А, старый знакомый! – он заглянул в бумагу на столе. – Семён Дмитриевич. Ну что ж, садись, Семён Дмитриевич. Есть нам о чём поговорить с тобой.
Валежников сел на привинченный к полу табурет. Следователь отпустил надзирателя.
- Как себя чувствуешь, гражданин Валежников? – участливо спросил Матвеев. – Сокамерники не обижают?
- Вроде бы нет, - ответил Семён.
- Это хорошо. Но ты не обольщайся. Пока они к тебе приглядываются, изучают. Всё может круто измениться. Вот тогда небо покажется в овчинку.
Семён внимательно посмотрел на следователя.
- Вы мне это к чему говорите?
Тот неопределённо качнул головой.
- Так, для информации. Мы ведь тоже не звери. Понимаем, каково человеку за решёткой. Поэтому при определённых условиях можем помочь и пойти навстречу. Но помогаем мы только тем, кто идёт нам навстречу.
Следователь взял со стола пачку сигарет, протянул Семёну.
- Закуривай.
- Спасибо, не курю.
- Молодец! А я вот травлюсь этой гадостью.
Матвеев извлёк из пачки сигарету, сунул её в рот и чиркнул зажигалкой. Сделав затяжку, он продолжил разговор.
- Положение твоё, скажем прямо, незавидное. Ничего хорошего тебе не светит. Сначала ты отправил на тот свет шестерых собутыльников. А когда откатали твои пальчики, то ещё один сюрприз обнаружили: и к убийству в пригородном лесу ты тоже причастен. Теперь вот человека сбросил с крана. Возможно, ещё какие-нибудь сюрпризы всплывут. Подумай сам, что тебя ждёт.
- Я никого ниоткуда не сбрасывал, - сказал Семён, хотя и понимал, что препираться бессмысленно. – Этот тип зарезал человека. Я пытался его задержать, но не успел. С крана он сорвался сам.
Следователь встал и наклонился вперёд, опершись руками о крышку стола.
- А ты у нас, собственно, кто? Оперуполномоченный? Судья? Или народный мститель? Ты выносишь приговор, преследуешь, задерживаешь, казнишь. Не слишком ли много полномочий для рядового гражданина? – он сел на место и махнул рукой. – Ладно, пока прикроем эту тему. Всё это только прелюдия. Настоящий разговор впереди. Я лишь хочу донести до тебя простую мысль: твоя участь находится в твоих руках. Как поведёшь себя в дальнейшем, таков и будет исход дела. Либо ты на коне, либо под его копытами. Мысль понятна?
Семён пожал плечами.
- В общих чертах – да, а вот конкретно…
- Вот сейчас и начнётся конкретный разговор, - сказал Матвеев. – Сейчас я выйду, а ты посиди тут тихо, без баловства.
Он вышел в коридор. Вскоре в кабинет зашёл совсем другой человек – с властным волевым лицом. Где-то Семён видел его прежде. Возможно, по телевизору. Мужчина занял место следователя и стал внимательно изучать подследственного, разглядывая его. Это был начальник горотдела полиции Супенин. После затянувшегося молчания он сказал:
- Сейчас я буду спрашивать, а ты отвечать. Чётко и толково. И, главное, честно.
- Вы не представились, - напомнил ему Семён. – Как мне к вам обращаться?
- «Гражданин начальник», - сердито произнёс генерал. – Итак, нам стало известно, что ты был дружен с Жигалиным Виктором Андреевичем. Подтверждаешь этот факт?
- Почему «был»? – спросил Семён удивлённо. – Я и сейчас…
- Виктор Жигалин вчера в полдень покончил с собой – повесился в камере. Это случилось здесь же, в следственном изоляторе. Мне бы хотелось надеяться, что с тобой такая беда не приключится.
- Как это – повесился в камере?! – испуганно воскликнул Семён. – Объясните, что произошло?
Собеседник угрюмо сверлил его глазами.
- Объясню, когда посчитаю нужным, - сказал он. – А пока объясняться будешь ты. Поскольку гражданину Жигалину мы не успели задать некоторые интересующие нас вопросы, отвечать на них придётся тебе. И ещё: я очень не люблю, когда мне врут.
Потрясённый новостью, Семён никак не мог успокоиться. Он смотрел на «гражданина начальника», тяжело дыша. Тот продолжал изучать его, пристально глядя в глаза.
- Вопрос первый: какие общие дела связывали тебя с Жигалиным?
- Мы вместе учились… – начал Семён.
Супенин громыхнул кулаком по столу.
- Прекрати! – рявкнул он. – Я спрашиваю о ваших криминальных делишках.
Семён лихорадочно соображал. Матвеев прямым текстом сказал, что о казни маньяка в лесочке полиции известно. Стало быть, скрывать этот факт бессмысленно. Других «общих дел» у них не было, кроме столкновения с вымогателями в квартире Виктора.
- В прошлом месяце мы с Витей расправились с насильником и убийцей девочки, - сказал Валежников. – Это всё.
- Всё? – недоверчиво спросил генерал. – А какова была твоя роль в нападении на загородный особняк Рыжего Алекса?
Семён растерянно помотал головой.
- Я не знаю никакого Рыжего Алекса. Клянусь вам!
Кажется, Супенин поверил ему. Бросив на подследственного очередной пронзительный взгляд, он сказал:
- Ладно, проверим. Вопрос второй: где камешек?
Вообще-то, это был третий вопрос. Но Семён благоразумно не стал озвучивать свою мысль. Да и не до сарказма ему было: он вновь не понял вопроса.
- Я вас опять не понимаю, - произнёс он сконфуженно. – Не помню я никакого камня.
- Ну да, конечно. И стюардесса Белова тебе не знакома?
- Вы имеете в виду Кристину – подругу Вити Жигалина?
- Разумеется.
- Мы виделись с ней всего два раза. Что вы хотите узнать о ней?
- Почему она ушла в рейс не по графику?
Семён растерянно пожал плечами.
- Мне об этом вообще ничего не известно.
- Угу, - задумчиво пробормотал Супенин. – Значит, про стюардессу ты ничего не знаешь, про камень не помнишь. Но ничего, у нас есть эффективные средства для восстановления памяти. Думаю, и ты скоро чего-нибудь да вспомнишь. Смотри, верхолаз, как бы ты не пожалел о том, что сам не сорвался с крана.
Семён молчал, подавленно глядя в пол. Ему действительно ничего не было известно ни про Рыжего Алекса, ни про какой-то камешек, ни про внезапный отлёт Кристины. Как убедить в этом сидящего перед ним человека? Как доказать, что в этих вопросах он абсолютно ни при чём? Он осторожно поднял голову и посмотрел на собеседника. И вдруг его обожгла догадка: тот, кто его сейчас допрашивает, руководствуется отнюдь не интересами дела. Он решает какие-то свои, шкурные вопросы. И эти вопросы вовсе не соответствуют букве закона. Семён вдруг успокоился. Тревога покинула его.
- А ведь и вы знакомы с Глебом, - сказал он.
Супенин подался вперёд.
- Что? С каким Глебом?
- С Глебом Светозаровым, - уточнил Семён. – Хотя, вы можете и не знать его. Но уж он-то вас точно знает…
- Постой-постой! – прервал его Супенин. – Кто такой Глеб Светозаров?
- Это тот, кто загнал меня на кран. Впрочем, не только меня. Вы ведь тоже сидите на стреле крана, хотя и не догадываетесь об этом. Но придёт время – и всё изменится. Вы вдруг почувствуете, как сильно болтает ветер стрелу у вас под ногами. А внизу – пропасть. Вот тогда к вам придёт настоящее понимание сути вещей.
Генерал откинулся на спинку стула, с прищуром глядя на арестанта. Затем медленно захлопал в ладоши.
- Браво! – сказал он. – Великолепная игра! Я просто восхищён! Станиславский сказал бы: «Верю!».
Он опять резко подался вперёд и продолжил злым голосом:
- Только я таких артистов видел, какие Станиславскому и не снились. Поэтому дурковать не советую. Этот номер у тебя не пройдёт.
Он выпрямился и зычным голосом крикнул:
- Матвеев!
В кабинет заглянул следователь.
- Отправь этого умника в камеру, - распорядился начальник. – И пусть там о нём позаботятся.
Продолжение следует