
Виктор – значит победитель. Витя Сомов своего имени не
оправдывал. Нет, не то что бы он был "лузером". Он не глуп,
трудолюбив, физически здоров, открыт и общителен. Всё у него с самого
рождения складывалось хорошо, что называется на твёрдую четвёрочку. Если
только не считать личной жизни, которая началась в десятом классе. Вернее
должна была начаться, но так и не началась. Предметом Витькиного обожания стала
его одноклассница и тёзка Виктория Быстрова. Она то, как раз, своё имя
оправдывала в полном объёме. Отличница, гимнастка, заводила во всех
общественных начинаниях и несомненная красавица.
Не влюбиться в Вику было невозможно. От неё
были без ума все Витькины одноклассники. Разница между ними и
Витькой заключалась лишь в том, что все они со временем переключили своё
внимание на других девчонок. Порой значительно более земных и прозаичных.
Они ссорились, мирились, встречались и расходились, словом, жили нормальной для
молодых людей жизнью. Витька так жить не мог. Наверное, потому, что от природы
был максималист. Возможно ещё и потому, что был консервативен и любил
всегда оставаться верен своей мечте. Но скорее всего он просто не мог себе
представить другой любви. Разве в этом мире может быть, кто то
очаровательней этой хрупкой девочки, бесстрашно прыгавшей с вышки в бассейн,
читавшей наизусть Блока и Бродского, честной и правдивой заступницы во всех
школьных спорах и конфликтах. Она обладала очень живой мимикой,
была не лишена кокетства, отличалась природным обаянием и значительным артистизмом.
Учителя в один голос советовали ей поступать в театральный. Виктория
выбрала факультет журналистики. Никто не сомневался, что она преуспеет и
там.
Так и случилось. Университет с красным дипломом. Работа в региональном
бюро крупного телеканала. Всё это время, вопреки ожиданию друзей, Витька
оставался верен своей мечте. Его оптимизму удивлялись многие.
Сделав Быстровой предложение ещё в студенческие годы и получив вежливый
отказ, Сомов ни капли не расстроился. В его понимании иначе не
должно было быть. Было бы нелепо, если бы сама Виктория вот так сразу приняла
его сомовское неуклюжее предложение. В его представлении о будущем вполне
вписывалась модель, при которой Виктория вообще никогда не станет его женой.
Это было нормально, считал он, потому, что блестящая ведущая утреннего выпуска новостей
не может быть женой автоэлектрика Сомова. Главное, что
она относится к нему ласково, пускай немного снисходительно и не
отказывает в дружбе и общении. Правда общение, ввиду занятости Виктории,
было весьма редким, в основном заочным.
Это нисколько не
мешало Сомову жить своим чистым, возвышенным чувством. Он писал
посвящённые Виктории стихи и отправлял их ей по электронной почте. Как правило, без
ответа. Думал о ней почти постоянно. Ему часто хотелось рассказать ей о
своих радостях. Как удачно сегодня нашёл в машине клиента неисправность,
которую никто не мог найти, как ароматен был утренний кофе, как красив вечерний
закат, как здорово, что выпал первый снег и куда можно поехать на рождество.
Конечно же, тревожить Вику по таким пустякам, было невозможно. Сомов завел для
этих «бесед» специальную тетрадку. Иногда он отправлял наиболее яркие
впечатления Вике в виде рукописного письма по почте, но не получал ответа даже
в виде СМС. На все праздники Витька обязательно дарил Виктории
подарки. Присылал розы или её любимые конфеты. Виктория позволяла ему эти
вольности даже после того, как на пятом курсе вышла замуж за предпринимателя и
продюсера Воронова. За Сомовым закрепился статус доброго, хорошего, хотя и немного
чудаковатого, влюблённого одноклассника. Абсолютно безвредного, слегка
двинутого рассудком. Такое положение не изменилось и после развода с
Вороновым. Не изменилось оно и после начала отношений Виктории со
спортивным комментатором Бирюковым. Всё это время Сомов жил
спокойным одиноким холостяком ничуть не тяготясь своим положением. Напротив,
его душа производила на свет всё более красивые стихи, черпала
вдохновение в этой вечной разлуке и ликовала от возможной мимолётной встречи. А
встречи такие иногда случались. В основном это происходило, когда Виктории
нужна была помощь в какой -нибудь нелепой ситуации.
- Витюша, доброе утро! Я не
разбудила тебя своим звонком?
- Нет. Что ты! Я собираюсь на
работу. Как хорошо, что ты позвонила.
- Витька, у меня беда. Я одевала
серёжки, сидя в машине, и нечаянно уронила одну. Она упала в открытый
прикуриватель. Там что-то вспыхнуло и задымилось. Теперь я боюсь заводить
машину. Вдруг загорится.
- Ничего не трогай. Сейчас я
приеду.
Через десять минут, прилетевший
на крыльях Витька, уже менял сгоревший предохранитель в машине Виктории.
Со временем такие
встречи становились всё чаще. Однажды Быстрова пригласила Витью поужинать
в кафе. Просто так. Без всякого повода.
За ужином она
рассказывала другу о том, как несправедливо устроен мир тележурналистики, из
которого ей теперь придётся уйти в рекламные агенты. О предательстве лучшей
подруги. Об алчности и лицемерии Бирюкова, с которым она полгода как
рассталась. О том, что на кухне постоянно течёт кран, а иногда,
холодными осенними вечерами, бывает безумно одиноко.
Витя слушал с
участием. Ему было нечего возразить. Он вообще не любил сложных рассуждений.
Но, на добрые и успокоительные слова Виктор был способен как никто другой.
Наконец Быстрова
выговорилась. Возникла пауза.
- А знаешь, у нас в мастерской
пригрелась бездомная собака и родила замечательных щенков. Ты не представляешь,
какие они смешные. Сказал Витя, что бы заполнить паузу и сменить тему
разговора.
Виктория слегка
улыбнулась и посмотрела на Сомова сквозь хрустальный бокал с шампанским, слегка
прищурив один глаз.
- Витька, вот если бы какой-нибудь, очень хороший и добрый человек, способный любить всю жизнь, сделал мне
предложение? Наверное, я была бы счастлива.
- Да. Конечно. Это было бы замечательно.
Согласился Витя, даже не пытаясь применить это высказывание к себе.
Вика расхохоталась. Через секунду
Витя понял свою ошибку и робко улыбнулся.
- Но, я ведь уже делал тебе
предложение. Ты помнишь.
- Помню. А ты не передумал?
Сомов вскочил с места, чуть не
опрокинув стул.
- Куда же ты?
- Делать предложение.
Вика расхохоталась
ещё громче.
- Дурачок. Это можно сделать
прямо здесь.
Через месяц Сомов
принимал поздравления со свадьбой от коллег и друзей. Он был на седьмом небе от
счастья. Трудно передать то, что творилось в его душе. Это было не просто
ощущение сбывшейся мечты, как бывает, когда выезжаешь из автосалона на
новеньком автомобиле или впервые заходишь в купленную квартиру. Наверное,
похожие ощущения мог испытывать Гагарин после удачной посадки или Эйнштейн,
когда поставил последнюю точку в теории относительности. Сомов стоял на вершине
Эвереста, и весь мир теперь был у его ног.
Обычно
покорители гор не задерживаются на вершинах долго. Не стал исключением и
Виктор. Спустя два медовых месяца Сомов начал замечать, что Виктория грызёт
печенье в постели, оставляя мелкие колючие крошки. Иногда говорит несусветные
глупости. Вечно пересаливает еду и не убирается в доме. Её гардероб
фантастически чрезмерен, а манера одеваться нелепа. Кроме того, эти вечные
презентации, на которых супруга задерживается до полуночи.
В какой-то момент в
голове Сомова промелькнула мысль, от которой он сам ужаснулся. Эта мысль
парализовала Сомова, как разряд электрического тока. Как догадка о смертельном
диагнозе.
- А что я собственно в ней нашёл?
Подумал Сомов, и ноги его подкосились. Он тут же взял себя в руки.
Вспомнил свои лучшие стихи, посвящённые Виктории, свои долгие одинокие вечера,
проведённые в мечтаниях. Вспомнил какие-то мимолётные улыбки и знаки внимания с
её стороны. Больше, собственно вспоминать было нечего. Стало немного
легче, но сквозь прорванную плотину уже устремились первые потоки воды.
Прошло ровно полгода с того дня, когда Виктория посмотрела за ужином на Сомова сквозь бокал
шампанского. Виктор уже совершенно чётко осознавал, что не будет никогда той
прежней жизни, в которой была мечта, писались стихи, охватывала
радость от внезапных звонков и редких встреч. Ему казалось, что
раньше в его жизни была Вика, а теперь её не было. Маленькой хрупкой соломинкой
была мысль о том, что Вике хорошо и это главное. Но и эта соломинка
ломалась, когда Сомов видел её усталые глаза с огромными синяками, в которых
читались безразличие и тоска. От прежней счастливой жизни не было и следа. Остались
лишь долгие ожидания по вечерам. Сомов ненавидел эти её презентации
оканчивающиеся банкетом после полуночи. Он пытался уснуть, пил снотворное
и никогда не мог точно понять, как действуют эти препараты. Иногда для
крепкого сна было достаточно и одной таблетки, а иногда не помогала и вся
пачка. Быстрова приезжала домой усталая. От неё пахло алкоголем и какими-то
чужими неизвестными запахами.
- Здравствуй. Ты уже улёгся
спать? Опять принимал снотворное? Быстрова повертела в руках пустую пачку от
таблеток. Сомов не шевелился.
Через двадцать минут
приехала скорая помощь. Врач небрежно ощупал пульс, приподнял веко и посмотрел зрачок Сомова,
прочитал название препарата на пустой коробке и равнодушно закрыв свой
чемоданчик, начал звонить в полицию.