Глава 6 Игра в жмурки

ГЛАВА 6 ИГРА В ЖМУРКИ

            — Мы просмотрели сотни документов. И что? Везде для граждан тупиковая ситуация, создаваемая должностными лицами, — с огорчением произнес
Савелий. — Это ненормально! ИСВ, у вас есть примеры положительного результата?
            На дисплее замелькали образы, диалоги, картины. Крупным планом возникли номера и даты ведомственных документов с увеличенными заключительными предложениями: «Наш ресурс исчерпан», «Мы не рассматривали жалобы заявителя», «Мы прекращаем переписку».
  — Друзья! — воскликнул Кузьма. — Я вижу откровенное признание в профессиональной бесполезности! Чиновники жилищного ведомства устали от собственной лжи и бездействия и уже не скрывают это. Манипулированием строительной терминологией при переустройстве помещений в многоквартирном доме они загнали в тупик не только пострадавших третьих лиц, они загнали в тупик и себя. Причинение зла жилищному фонду не поддается оценке.
— А где в это время были правоохранительные органы? — спросила Вера.
— Как всегда, рядом. В числе активных наблюдателей нарушения правопорядка. А что вы хотите? Самостоятельное вмешательство органов внутренних дел исключается в силу двух факторов, — высказался Кузьма. — Отсутствует Протокол административного правонарушения со стороны жилищной инспекции, а обслуживающая организация нигде не показала сумму ущерба государству. ИСВ, кто еще мог увидеть эти нормативные акты?

             — Их никто не мог увидеть, — ответил помощник, — поскольку причины повреждений коммунальной недвижимости и мотивацию развития не правовой
ситуации начали скрывать с самого начала все, кто с ней соприкасался.
— Бестолковая суета с документами на капитальный ремонт квартиры с повреждением сетей приводит нас в управу, — догадался Никита. — Прикрывая ее теневой бизнес на переустройстве помещений, Протокол правонарушений намеренно не составляют. Вместо него дают устные лживые объяснения. В правоохранительные органы сигнал о нарушении общественного порядка
в доме не поступает. Идет коллективная игра в жмурки!
— Все равно тупика быть не должно. Здесь что-то другое. Давайте искать, — решительно заявила Вера.
— Попросите помощи у всемирной сети, — послышался голос Максимилиана. — ИСВ, покажите мытарства людей с прохождением их заявлений в органах власти.
    На экране замелькали кадры фотосъемки, и включилось голосовое сопровождение.

                       Немолодой, интеллигентного вида мужчина вышел из метро и направился к зданию прокуратуры. Черное ограждение из железного прутка входило в диссонанс с окружающими формами и дизайном монстра из бетона и казалось излишним. Пропускной пункт похож на игрушечный домик
     Мужчина предъявляет паспорт и заходит на внутреннюю территорию. Массивная, туго поддающаяся дверь здания не хочет его впускать. Он прилагает усилия грудью и буквально пролезает через образовавшуюся щель в просторный холл.
— Документы, — требует пожилой охранник. —Куда идете?
    Мужчина снова достает паспорт и называет цель прихода. - Охранник ищет в справочнике номер кабинета и рукой показывает направление.
   Посетитель идет по длинному коридору, стены которого расписаны фигурами атлетов с мощной мускулатурой, поднимающими непосильные гранитные глыбы неправильной формы.
   Слева дверь: «Регистрация документов». Чувствительные сенсоры открывают ее автоматически. Человек делает шаг. Вжи-ик! На уровне его груди из стены стремительно возникает перегородка из матового стекла. В центре ее квадратное пятно. Из него на вошедшего смотрит голубой глаз — большой, правильной формы и удивительно чистый.— Что у вас? — падает сверху безжизненный голос.
— Заявление о преступлении.
— Кладите на стекло первый лист, — командует робот. -Слышится шорох, и лист исчезает.
— Кладите остальное.

                         Тихо шуршат, исчезая, бумаги. Пауза в несколько секунд, и голос сверху уточняет: — Приложение будет?
    Заявитель выкладывает десятка три документов. Они быстро исчезают в темном провале. Вновь появляются изображение голубого ока и голос: — Регистрация окончена. Обращение принято. Ваш номер — Пи-и-и... - Ответ получите через тридцать дней. Выход справа.
    Мужчина медлит. Слова робота вызвали у него недоумение.
— О каком обращении идет речь? Я сдал заявление о преступлении! А подтверждение о его регистрации не получил…
Слова тонут в тишине. Мужчина оглядывается в надежде увидеть хоть одну кнопку связи с живым существом. Напрасно! Возвращается на пост к дежурному с вопросом: — Кто объяснит мне движение заявления, которое только что принял робот?
— Не знаю. У Баламута своя программа. Ее никто не знает.
— О ком вы сейчас говорите? Причем здесь Баламут? И вообще, кто это такой?
— А-а-а, — махнул рукой пожилой охранник. — Так называют автоматический регистратор заявлений. Попробуйте спросить в кабинете сто один. Туда поступают дела на заключительном этапе рассмотрения.

                Кабинет 101 с табличкой «Аналитический отдел обращений» в том же коридоре, что и регистрация поступающих документов, только с противоположной стороны. Заявитель открыл дверь и уже было сделал шаг...
— Сюда нельзя, — остановил его строгий голос.
— Я хотел бы получить ответ на возникший вопрос...
— Нужен официальный запрос, — монотонно ответил голос. — Закройте дверь!
    Раздался щелчок, свидетельствующий, что разговор окончен.
— Подождите! Могу я поговорить с дежурным следователем?
   Робот включился автоматически:— Кабинет номер один. -Щелчок повторился, и снова наступила тишина.
   Мужчина вернулся на пост и попросил записать его на прием к следователю.
— Ждите.
   На диване из кожи темно-вишневого цвета ждут приема еще трое граждан, желающих узнать порядок рассмотрения своих заявлений. Через сорок минут
мужчину пригласили к дежурному следователю.
   За столом сидела худенькая девушка в темно-синей пилотке, голубой рубашке с короткими рукавами. На погонах — две маленькие звездочки. Перед ней компьютер, стопка чистой бумаги и вентилятор, подающий прохладу. Девушка поздоровалась первой и попросила паспорт. Внесла информацию в компьютер, после чего вопросительно подняла глаза.

                  — У меня несколько вопросов, — сказал вошедший. — Первый. Почему мое заявление о преступлении зарегистрировали как обращение?
— Граждане не могут самостоятельно правильно квалифицировать свое дело. Часто неверно указывают подсудность, — осторожно ответила следователь.
— А кто это делает здесь, в прокуратуре?
— Наш аналитический отдел.
— Почему без участия заявителя? Никто лучше меня не знает дела. К тому же, в моем заявлении ссылка на закон поставлена после каждого факта правонарушения.
— После ознакомления с бумагами аналитик примет решение, верно ли вы поставили ссылки на закон; нужно ли ваше участие для квалификации дела; оставить дело на контроле в аппарате центрального управления или направить его в одно из наших подразделений. Привлекать вас к рассмотрению дела, или это не нужно. Вас известят об этом.
— Вы хотите сказать, что мое заявление о преступлении в течение месяца будет проходить этап квалификации на родовую подсудность, определение ответственого за исполнение дела и места его рассмотрения? Не слишком ли это долго? И все же — почему это будет происходить без моего участия?
— Да, так. Процедура длинная. Когда определится следователь, занимающийся вашим делом, он, по своему усмотрению, либо свяжется с вами, либо не будет
этого делать. Но в любом случае вас известят.
— А если заявление подано повторно, как меняется порядок его рассмотрения?
— Никак не меняется. Рассмотрение дела начинается заново по той же схеме.

                      — Поищите мои заявления в своей базе. Я обращаюсь в прокуратуру с 2007 года.
     Девушка начала поиск в компьютере и через некоторое время сказала: — О-о-о! Да вас здесь много.
— То-то и оно. Одно слово — мытарят! Вот только где рассмотрение самого заявления и вынесение законного решения?
— С 2010 года ваши заявления закрываются без рассмотрения.
— Вот как! Но мне об этом ничего не известно. Для этого должно быть законное основание.
— Не может быть, чтобы вам его не назвали. — Девушка быстро просматривала информацию по базе. —
     Вот ответ в ваш адрес начальника отдела исполнения федерального законодательства в нижестоящую инстанцию с установкой: «Рассмотрите обращение и направьте ответ заявителю». Вот еще один, такой же.
— Так где же основание для закрытия дела органом, к которому я обратился?
— Основания должны быть указаны в письме из подразделения, которое рассматривало ваше обращение.

                  — Не спешите. Я сдал заявление о преступлении в центральный аппарат прокуратуры. Так?
— Девушка кивает.
— К начальнику отдела исполнения федерального законодательства мое заявление поступило из аналитического отдела. Так?
— Ну, да.
— Можно узнать, с какой формулировкой?
— «Рассмотреть обращение и дать ответ заявителю».
— И все?! И аналитик не назвал закон, в рамках которого надо рассмотреть мое заявление о преступлении?
    Девушка внимательно вглядывалась в строчки документов, мелькающих в компьютере. — Не вижу ничего другого. Только то, что назвала...
— А формулировку со словами «заявление о преступлении» и далее, в чем оно заключается, вы видите?
— Тоже не вижу. Только: «Рассмотреть обращение и дать ответ заявителю».
— То есть, как я понимаю, мое заявление о преступлении в центральном аппарате прокуратуры, в соответствии с характером преступления и статусом фигурантов дела, к рассмотрению принято не было? Оно было трансформировано в иной вид документа!
— Этого я не знаю. Отвечаю только за то, что вижу в базе.
— Ну, что касается расшифровки заявления и квалификации преступления, то в вашей компьютерной базе этого действительно нет. И ни один ответ мне из
прокуратуры не несет этой информации. Очевидно, что мое заявление никто толком даже не читал!
Следователь промолчала.

                — С особенностями приема заявлений о преступлении в центральном аппарате прокуратуры мне все ясно, — сказал мужчина. —Ознакомьте меня, пожалуйста с заключительным ответом по делу от его исполнителей.
— Так он же у вас есть. Вот он: «Прокуратура округа не усматривает состава преступления и отказывает в возбуждении уголовного дела».
— Интересно. Не прочитав заявления о преступлении и не побеседовав с заявителем, отказывает в принятии законного решения! А основания для отказа в возбуждении уголовного дела поступают из окружного отделения к начальнику отдела исполнения федерального законодательства центрального аппарата?
— Что вы имеете в виду?
— Имею в виду проверку изложенных в заявлении фактов и событий, исполнения нормативно-правовых документов по ним, как то: осмотр поврежденного объекта, соответствие проекту, акты на скрытые работы, взятие объяснений с фигурантов по делу, протоколы допроса, выписки из служебных журналов, ущерб и т. д., и т. п. Все, что свидетельствует о рассмотрении работниками прокуратуры дела в рамках закона. Эти сведения ведь должны быть в базе, когда центральный аппарат поручает рассмотреть дело о действиях высоко поставленных чиновников коллегам из нижестоящих отделений?
— Должны, — подтвердила консультант. — Для проверки обоснованности закрытия дела такая информация обязана была поступить. Может, не полностью, но та, что оказывает влияние на отказ в возбуждении уголовного дела, — обязательно прилагается к принимаемому решению. Но в моей базе такой информации нет.

             — Запишите меня к начальнику отделения исполнения федерального законодательства центрального аппарата прокуратуры, — попросил заявитель преступления.
— У меня нет таких полномочий. Я только могу взять у вас заявление на прием и передать его по инстанции.
— Как долго решается вопрос?
— В течение месяца вам дадут ответ.
— Начальник отделения может отказать мне в приеме?
— Да. Решение на его усмотрение.
— Таким образом, я никогда не узнаю, что предприняла прокуратура по моему заявлению о преступлении.
— Почему же. Вы можете пойти на прием к исполнителю заявления в окружное отделение прокуратуры и там посмотреть основания для принятия отказного решения.
— Уже был. Но кроме моего заявления и приложений в деле ничего нет. Это — свидетельство того, что окружная прокуратура, куда из центрального аппарата
направили мое заявление, его не рассматривала в свете изложенных и подтвержденных фактов. Но, тем не менее, дело закрыла.
Девушка пожала плечами.

                   — Сегодня я подал в прокуратуру города новое заявление о тяжущемся преступлении. Учитывая информацию о судьбе предыдущих заявлений, следует полагать, что его ждет та же участь.
— Ничего не могу вам сказать по этому поводу.
— Кое-что вы все-таки можете. Посмотрите, пожалуйста, в базе мое заявление от сего дня и месяца.
Девушка вскинула брови. — Но его еще нет в базе.
— А вы все же посмотрите, — настаивал мужчина.
Пальчики девушки быстро забегали по клавиатуре.— Не может быть, — ахнула она. — Ваше заявление уже в моей базе!
— Как оно называется? Куда направлено? И с какой резолюцией?
— Так, — приготовилась читать следователь. — Обращение К. о порче конструкций многоквартирного дома в результате несанкционированного переустройства и отчуждении должностными лицами управы инженерной системы коммунального назначения стоимостью 1,5 миллиона рублей. Текст на пяти листах. Приложений тридцать. Направлено в окружное отделение прокуратуры. Сопровождение: «Рассмотреть обращение и дать ответ заявителю».

        — Кто подписал?
— Заместитель начальника отделения исполнения федерального законодательства центрального аппарата прокуратуры.
— И когда же мое заявление о преступлении, поступившее в прокуратуру  полчаса назад, успело побывать у заместителя начальника отделения
исполнения федерального законодательства? И даже прочитано им. Я ведь еще даже не покинул прокуратуру! Можете объяснить подобный феномен с
движением заявления во времени?
— Не знаю, что и сказать. Очевидно только, что ваше заявление о преступлении  в центральном аппарате зарегистрировано без учета уголовной подсудности и
постановки на контроль. Квалифицировано как обращение и направлено в одно  из отделений для подготовки ответа в установленном порядке.
— Вероятно, полагали, что заявитель не станет его отслеживать ранее  установленного срока, — прокомментировал мужчина.
Девушка только пожала плечами.

               — А в каких случаях дело выводят за рамки компетенции прокуратуры?
— Когда заявитель — гражданское лицо и его заявление об уголовном деянии  не подтверждает субъект права, в обязанности которого входит обращение в
прокуратуру по данному вопросу.
— Предмет моего заявления — повреждение городской недвижимости  коммунального назначения, отказ в выдаче документов для защиты  нарушенных прав, отказ в правосудии, — заявил мужчина, — что отнимает у  меня право на благоприятную жизненную среду., нарушает мои права по сравнению с другими гражданами, делает меня изгоем общества. А это — уголовное дело, безо всяких там подтверждений со стороны иных субъектов
права! Следовательно, внесенный в базу отказ открыть по моему заявлению  уголовное дело является саботажем Положений Основного закона со стороны
должностных лиц прокуратуры! В аналитическом отделе провели подлог  обстоятельств дела и неправомерное его закрытие.

              — Не совсем так. Тому, что дело уголовное по своему характеру, — возразить  трудно. То, что в компьютер внесли запрет на рассмотрение ваших заявлений,
— вопрос непонятный. Но и ваши походы сюда не совсем по назначению.  Факты, на которые вы сослались — отказ в информации, подлог, превышение
полномочий, отказ в правосудии и другое, — находятся в ведении  Следственного комитета.
— Допустим. Но это в настоящее время, когда в прокуратуре произошли  реорганизация и выделение Следственного комитета в самостоятельную
структурную единицу, с разделением вопросов по подследственности. Однако мои первые заявления поступили к вам, когда разделения служб еще не
было. Это во-первых. А во-вторых, Следственный комитет и прокуратура — инстанции, взаимосвязанные подчинением одному лицу и единой цели —
обеспечить верховенство закона! И разве так уж сложно перенаправить дело в Следственный комитет, а не гонять его по вертикали с формулировкой, подразумевающей путаницу и отказ в рассмотрении?

          — Не берусь судить. Но могу предположить, что в деле могут быть факты, относимые на текущий момент непосредственно к ответственности
прокуратуры города. Собственное расследование граждан во внимание не принимается. Нет у вас таких правомочий — вести расследование. Вы — гражданское лицо, а дело, с которым вы пришли в прокуратуру, отнесено к особой категории, связанной с публичностью. Заявления от граждан к органам
власти заведомо обречены на закрытие. Вот и решили не дразнить быка красной  тряпкой, а разыграть с заявителем «карту» с человеческим лицом и гражданско-
правовыми отношениями, показывая вам дорогу в суд.
 — Ну, конечно, — съязвил мужчина. — И как я упустил из внимания, что  прокуратура ведет заступничество за чиновников и прикрывает их теневой
бизнес! Это ей ближе по духу, чем защита прав простых граждан. Какое  отношение имеет суд общей юрисдикции к порче дома, находящегося в федеральной собственности; к действиям высоко поставленных чиновников ; к делу с уголовной подоплекой? Отсылками и отказами вы же просто тихо  измываетесь над простыми людьми!
    Следователь пожала плечами:— Вопрос не ко мне.
    Мужчина в полной прострации пошел по направлению к метро. Экран большого компьютера погас

                          — Обсудим, — предложил Максимилиан. — Кстати, вы обратили внимание, какой подавленный вид был у мужчины, когда он вышел из прокуратуры? И было отчего. Он понял, что его  заявление о порче дома прокуратура никогда рассматривать не будет.  Следователь объяснила всю бесперспективность походов в прокуратуру, ибо его  заявление уже на пороге этой организации без всякого рассмотрения теряет  признаки уголовной юрисдикции. Их замещают гражданско-правовыми
отношениями!
    Перейдем к главному. Какой инструмент использует прокуратура для  переквалификации уголовных дел? Прошу.
— Таким инструментом, как ни странно, является закон «О рассмотрении обращений граждан», — первым высказался Никита. — Очень удобный закон для исполнительной власти и органов правопорядка. И, можно сказать, спасательный жилет для мошенников всех мастей и рангов. Обеспечивает чиновникам лояльность правоохранительной системы на всех  уровнях административной лестницы. А вот, как быть обиженным и пострадавшим от правонарушений и преступных деяний?

                       — Ответ необычайно прост, — ответил Константин Николаевич. — Нужно разъяснить обществу, что закон «О рассмотрении обращений граждан»
подрезал крылья правоохранительной системе для воздействия на органы исполнительной власти. Но сделать это так, чтобы не уронить достоинство и честь мундира. А до тех пор будем иметь картину, когда люди в погонах, возможно, сами того не ведая, предлагают гражданам, решившимся заявить о правонарушениях и преступлении должностных лиц, сыграть партию «увлекательной» игры в жмурки с бездушным регистратором.
 — А если нам подключиться к этой игре и посмотреть ее в действии? — предложил Савелий. — ИСВ, покажите нам несколько ответов заявителю
преступления из прокуратуры.
— Их более пятидесяти по одному делу, просмотренному вами ранее, — ответила ИСВ. — И все идентичны.
Показывать одно и то же не имеет смысла

                              — То есть нас ждет новая встреча с «письмами кукушки»? — уточнила Вера.
— Верно, — подтвердил помощник. — Вывожу на просмотр документ номер...
   Ученые сосредоточились на чтении документа.  И чем больше они в него вникали, тем больше менялось выражение их лиц.
— Ну и ну, — только и смог сказать Савелий. —Удивительно бодрое начало у стражей закона словами старой песни, взятой у  жилищной инспекции: «...рассмотрели ваше обращение по нарушению освещения в вашей квартире». Друзья, ответ из прокуратуры — копия письма  жилищной инспекции! Ее «аргументы» мы с вами уже просмотрели и дали им правовую оценку.
      И прокуратура берет их за основу своего ответа заявителю преступления! Те же лживые объяснения, тот же подлог обстоятельств, то же циничное бездействие! Налицо сговор между двумя  ведомствами.

                — Только вот, причем здесь освещение квартиры, —заметил Никита, — если  заявитель указал факты порчи дома, неисполнение закона и отказ в правосудии?
Очевиден обходной маневр прокуратуры деяний уголовного порядка. А в лексической казуистике чиновников из жилищной инспекции прокуратура  нашла оправдание своего бездействия. И вместо требования к должностным  лицам по обеспечению законности при ремонте, содержании и эксплуатации  общего имущества многоквартирного дома прикрылась гражданско-правовыми отношениями между жильцами.
 — Фокусники, — поддержала его Анастасия Сергеевна. — Нет чтобы  воспользоваться, данным прокуратуре, механизмом принудительного правового регулирования отношения власти к поврежденному жилому объекту. Ведь таких механизмов у прокуратуры достаточно...
— Вероятно, все механизмы «в ремонте», — вмешался в своей смешливой манере Кузьма. — Поэтому, законники ищут способ, как обойтись без них. Но понимая, то сами нарушают закон, для подстраховки, копируют документы жилищной инспекции.

                      — Ну да, ну да, — подтвердила Вера. — Те, что содержат подлог служебной  информации. И река лжи свободно перетекает из одного ведомства в другое.
— При сложившейся круговой поруке между представителями власти о сокрытии преступных деяний, —продолжила мысль Анастасия Сергеевна, — человек без документов, определенных законом для защиты нарушенных прав, будучи втянутым в порочный круг не правовых отношений, становится совершенно беззащитным. Никогда, при сложившихся обстоятельствах, даже через суд, он не сможет защитить свое право на благоприятное жилище. Никто и никогда — не сможет защитить многоквартирный дом от хищений,  отчуждений и разрушений! Отсутствие защиты со стороны закона есть ничто  иное, как отсутствие самого правосудия. А это — серьезное нарушение положений Конституции — основного закона землян. Следовательно, в нашем «королевстве» созданы условия для саботажа самого главного
документа, определяющего порядок отношений, и хотим мы это признавать или  нет, — закончила она, — в нашей жизни постоянно присутствует конфликт
интересов между отдельными гражданами и представителями власти.

Продолжение следует.