Мы с Никой сидели на открытой террасе второго этаже
летнего кафе и лениво рассматривали фланирующую по пешеходной улице публику.
Обед был съеден, десерт нещадно таял. Нами овладела предвечерняя истома и
общемировая гармония.
Люди внизу прогуливались парочками или целыми
семейными группами. Казалось, что весь город вышел на променад в этот летний
вечер. Иногда люди понуро брели вместе, словно отбывая прогулкой наказание, но
обычно прогуливающихся что-то объединяло, даже если они и шли рядом молча. А уж
если в группе были дети, то она оживлялась и наполнялась энергией.
- Что-то нашей улицы нет на этом празднике жизни,-
сказала Ника, намекая на нашу с ней безмужность и бездетность. У Ники был
статус «вдова после гражданского брака», а я так и не побывала замужем.
- Думаешь, их жизнь сплошной праздник? Копни любую
семью – проблема на проблеме. Даже если муж не пьет, не бьёт, не гуляет, то все
равно жена – это рабыня, пусть даже счастливая рабыня, прикованная к кухонной
домне и прочим бытовым прелестям. Нет, я не отрицаю, что гармоничная жизнь –
именно в семье, согласно законам Матушки-Природы. Но ты можешь привести мне в
пример хоть одну счастливую семью в своём окружении? Прожившую вместе долго и
счастливо?
Ника слушала меня в пол-уха и, казалось, не собиралась спорить. Она, прищурившись,
наблюдала за двумя старичками, медленно идущими по тротуару.
- По-моему, это Лариса Сергеевна с мужем. Помнишь,
еще в институте она работала у вас в отделе, и ты с ней дружила, а Виталий - ее
муж - работал в нашем отделе. Мы с тобой тогда еще смеялись, что они частенько
встречались на площадке между этажами, хотя были уже двадцать лет женаты.
Я перегнулась через перила террасы и попыталась
присмотреться. Они или не они? Я не видела их много лет. И что мне им крикнуть?
«Помните, мы с вами дружили в тысяча восемьсот двенадцатом году?» Опять же –
это могут быть и не они.
Пара стариков прошла мимо кафе и степенно удалилась.
- А я помню, как ты взахлеб дружила с Ларисой
Сергеевной,- сказала Ника «вспоминательным» голосом,- гуляла с их собакой,
когда они уезжали на выходные.
- Да, я тогда только приехала по распределению после
института, была молода и одинока, жила в общежитии. Мне очень хотелось
семейного уюта. А Лариса Сергеевна взяла меня в отделе под своё
покровительство. Ей уже тогда было сорок шесть лет… Пожалуй, вот их с Виталием
можно назвать счастливой парой.
Ника приподняла одну бровь, словно приглашая меня
продолжить рассказ. Уходить из кафе нам не хотелось, и я принялась вспоминать:
- В юности они жили где-то на юге Украины. Поженились
после того, как Лариса закончила педагогический институт. Однажды Виталий
принес ей заметку о Новосибирском Академгородке, и молодая парочка решила
поехать в Сибирь, чтобы жить среди умниц и интеллектуалов. Виталия быстро взяли
сварщиком в один из научных институтов Академгородка, Лариса устроилась
программистом в другой институт. Жить молодые стали в соседней деревушке, сняв
комнату в избе у супругов-стариков.
Окружение Ларисы действительно было
интеллектуальным. И даже более того - безупречно воспитанным и интеллигентным.
Она очень гордилась своими коллегами и была почти счастлива. «Почти» - потому
что до полного счастья все-таки кое-чего не хватало. Наступила осень, которая в
Сибири уже начала показывать свой суровый нрав, а «южная» Лариса ходила на
работу в легком пальто-плаще. Для тепла она надевала под пальто все свои кофты,
а в семейном бюджете наступила жесточайшая экономия – супруги копили Ларисе на
зимнее пальто. Наконец, необходимая сумма была накоплена, и супруги
договорились вечером после работы зайти в магазин для покупки пальто.
Деньги Лариса взяла с собой на работу. Она положила
пакет с купюрами в карман своего пальто-плаща. А пальто повесила как всегда в
«предбаннике» на входе в рабочую комнату отдела программистов.
Надевая пальто перед уходом с работы, Лариса
обнаружила, что деньги пропали! Хотя этого не могло быть – ведь в ее отделе
работали честнейшие люди! Она даже постеснялась сообщить сотрудникам о пропаже.
Когда супруги встретились у магазина, Виталий утешал
жену как мог. Он тоже соглашался, что деньги не мог взять никто из коллег, что
произошла какая-то случайность.
На следующий день Виталий пришел на работу в свой
институт, организовал среди работников «черную кассу» ( «черная касса» - все участвующие
каждый месяц сбрасываются на определенную сумму в пользу кого-нибудь из них.
«Касса» работает, пока каждый из участвующих в ней не получит свою сумму). И
стал первым, кто получил общий взнос. Вечером Виталий торжественно вручил пачку
купюр жене, подчеркивая этим, что
полностью доверяет ей сохранение денег до завтрашнего похода в магазин.
Назавтра Лариса пришла на работу, посмотрела на
сотрудников и оставила пакет с деньгами в пальто в «предбаннике». Потому что
она работала среди безупречно честных людей, и ей хотелось лишний раз сказать
самой себе, что она им доверяет.
Вечером денег в кармане не было.
Лариса была раздавлена. Такой родной коллектив
оказался с червоточиной. Кроме того, у
нее не было теплого пальто, а теперь и денег на него. Не говоря уже о том, что
мужу придется целый год получать меньшую зарплату – ведь он должен возвращать
деньги в «черную кассу». А что ей скажет сам Виталька?..
Лариса не пошла на встречу с мужем, а поехала после
работы домой в деревню. Хозяева – дед с бабкой – выслушали ее печальный
рассказ, дед отругал за легкомыслие и наивность. И Лариса пошла к речке –
погрустить на природе среди березок.
Она долго бродила вдоль реки, пока не заметила две
фигуры, стремительно спускающиеся с горки к берегу. Первым был Виталий, а
вторым – хозяин-дед.
Дед вопил:
- Ты только ее не бей!
А Виталий кричал:
- Ты только не плачь!!! Ты только не плачь!!!
Мы с Никой немного помолчали. Потом она практично спросила:
- А зимнее пальто они в конце концов купили?
- Не знаю, - честно призналась я,- Лариса Сергеевна
любила рассказывать друзьям эту историю, но каждый раз на этом месте кто-нибудь
говорил: «Я бы с тобой точно развелся», и разговор уходил в другую сторону. Я
думаю, что дело с пальто как-то устроилось. И, конечно, не нашли того, кто крал
деньги.
- История хороша,- заметила Ника,- но в молодости у
многих происходят какие-то трогательные ситуации. Мы же с тобой начали беседу о
примерах долгой любви – на всю жизнь.
- Так это про них и есть! Ведь я была с ними
знакома, когда они прожили в браке уже более двадцати лет. И у них оставались
очень нежные отношения! Помню, Лариса Сергеевна рассказывала, как они ходили на
«Любимую женщину механика Гаврилова», и Виталий, находясь под впечатлением от
магии фильма, сказал ей, придя домой: «Так хочется сделать что-нибудь эдакое.
Хочешь, я полы помою?!!»
- Ты так о нем горячо рассказываешь, может сама в
него была влюблена?
- Я? О, нет! Я относилась к Виталию, если можно так
выразиться, по-вегетариански.
- Это как?
- Ну - не плотоядно. Без вожделения. Как к доброму
дядюшке.
Мы еще немного помолчали. Потом Ника, с гримасой
сомнения на лице, произнесла:
- Вот старая ты тетка уже, птичка, а все веришь в
вечную любовь. А я помню, как этот Виталий любил полуобнять всякую молодую
женщину в нашем отделе, когда что-нибудь объяснял. А уж девчонки, которые с ним
ездили «на картошку», рассказывали и более вольные вещи.
- У тебя что-то было с ним? – неожиданно для себя
самой выпалила я.
- Нет. Пользуясь твоей терминологией, я относилась к
нему диетически. Но Ленка Багралова, которая жила этажом выше в их доме,
однажды видела, как он выходил из своей квартиры с неизвестной женщиной, и как же
он испугался, когда увидев Ленку!
Ника хотела еще что-то добавить, но я рявкнула:
- Хватит!
Ника пожала плечами и невозмутимо принялась за
остатки мороженного в креманке.
Мне было жалко и лопнувший миф о великой любви, и Ларису
Сергеевну, и свои разрушенные иллюзии. И ведь верно - я совсем старая тетка,
чего я так расстроилась?
Ника тщательно облизала ложку и доверительно
произнесла:
- Взгляни на вещи трезво. Жизнь – она длиннее всякой
любви. Одно дело, когда человек в поисках «того самого» проходит несколько
любовей, а то и браков, и под конец успокаивается, найдя «истинную любовь».
Другое дело – прожить всю жизнь с одним человеком, пусть и горячо любимым.
Мужик уж совсем не будет «самцом», если не будет поглядывать по сторонам. Зорко
оберегая при этом свое гнездо. Ты вот помнишь отчество Виталия? Нет? И я-нет.
Потому что и в те времена Лариса Сергеевна была женщиной «под пятьдесят», а он
– поджарый, спортивный - «мужчина чуть старше сорока». Ну как ему пар-то не
выпустить? А Ларису Сергеевну не жалей. У нее была и история «ты только не
плачь», и долгая жизнь с любимым мужем, и сейчас они гуляют, как два голубка.
Кажется, у них и дочка есть?
- Да, дочь – Татьяна.
- А теперь уже и внуки, наверно, пошли. А то – и
правнуки.
Конечно, умом я понимала всю логику «долгой жизни со
многими изгибами», но мне так хотелось стерильной чистоты в данном, конкретном
случае.
Я угрюмо молчала, а Ника снова стала рассматривать
гуляющих. Вдруг она обернулась ко мне, указывая вниз:
- Смотри, они возвращаются. Твои старички.
Я перевесилась через перила и, уже не задумываясь,
крикнула:
- Лариса Сергеевна! Виталий!- Я так и не вспомнила,
какое у него отчество.
Парочка старичков дружно подняла головы. Лариса
Сергеевна, похоже, не сразу узнала меня, а Виталий энергично замахал рукой и
крикнул:
- Спускайтесь вниз!
- Бегу!
Я схватила свою сумку, на секунду приостановилась,
глядя на Нику. Та милостиво кивнула мне, разрешая уйти.
И я побежала вниз, чтобы узнать из первых рук
формулу долгой и счастливой жизни…