Один плавленый сырок

 

  Маканин проснулся от голода. Возможно, конечно, что это соседский кот вопил через стенку, но эта версия спустя пару минут досыпания была отвергнута. Судя по всему вопил не кот, а голодная утроба Маканина, напоминающая ему о том, что так жить нельзя.
Обнаружив тюбик пасты, свёрнутый в рулон в ванной, он, как честный человек, попытался придать тюбику другую форму, чтобы что-то из него выдавить. Но тюбик треснул и перестал общаться.
  
   -Ну, хоть воду пока не перекрыли, -сказал себе он и , начистив зубы мокрой щёткой, отправился на кухню. На холодильник он даже не взглянул, потому что знал: "бесполезно, этот предатель пуст". Чайник вскипел, Маканин кинул в чашку пакетик чаю, и глядя, как ржавая вода из чайника заставляет пакетик набухать, изрёк:"Ну, давай, давай, старина, мы же с тобой почти ровесники, заваривайся уже что ли" Ровесник Маканина деликатно промолчал, видимо, не желая спорить, потому что считал себя гораздо моложе.
   Пожертвовав пальцем, Маканин сунул его в кипяток, надавил на пакетик чая, потом достал его, туго закрутив ниткой пакетик, попытался его отжать, но нитка порвалась, и Маканин, вздохнув, сообщил пакетику очевидное:"Ну ты и предатель, ниток у меня нет, пришить не получится, отправляйся в ведро." И ровесник молча отправился туда, куда его послали.

   Ворох старых газет на столе зашевелился и из под него показался крошечный мышонок, который, видимо, там уснул. Посмотрев на Маканина хитрыми глазками добытчика, мышонок быстро нырнул под газеты и к удивлению Маканина стал там чем-то заниматься, уже не обращая никакого внимания на Маканина. Маканин оторопел:"Как, даже не поговорил?"- и, махнув рукой, смёл все газеты на пол вместе с содержимым. Мышонок,не ожидавший такой прыти от только что проснувшегося Маканина, быстро кинулся куда-то прочь, оставив на полу свою надежду на завтрак. Надеждой была упаковка плавленого сыра "Дружба", о которой Маканин давно забыл. Целая, за 25 руб.99 копеек от роду. Маканин, не оставляя мышонку ни шанса, нагнулся за сыром, и поняв, что спасён, отправился натягивать штаны.

   Через минуту он уже звонил в дверь Маришки, его соседки. Маринка не открывала долго, но Маканин не привык останавливаться перед трудностями, и, как только дверь распахнулась, приступил к танцу шмеля. Голодного шмеля, позволю себе уточнить, уважаемый читатель. "Соседушка, дорогая, вот, решил приготовить вкуснейшую картошку,но понял, что без тебя мне не обойтись никак". Маринка, пряча грудь и голые ноги под едва запахнутым халатиком, ответила сразу:"Только не сейчас!"
-Да что ты, что ты, дорогая, мне бы ток несколько картошек, одну морковку и луковичку мало-мальскую...
-Аааа,- протянула Маринка, это запросто. Жди.
Через несколько минут она вынесла Маканину корзинку со всем, о чём он попросил, и там было всего гораздо больше, чем Маканин надеялся.

   Обалдев от такой неслыханной щедрости, Маканин, притянув Маринку за халат к себе, шепнул ей, глядя в глаза:"К обеду, ага?" Маринка зарделась, кивнула и, захлопнув дверь, громко сообщила кому-то:"Милый, это соседка, старушка божий одуванчик, одолжила до пенсии тыщонку, ты же знаешь, я не могу отказать " Маканин припал к двери, чтобы осознать всю недоступную прелесть Маринки и услышал: "Дорогая, ты - самая добрая душа, не волнуйся, солнышко, я компенсирую твои расходы сейчас же". Маканин сорвался от двери, понимая, что счастье есть. И оно будет есть. И тут его нос уловил запах, от которого можно было умереть сразу.

   Петровна пекла. Пирожки Петровны - это аромат по всему подъезду, это слюна всех соседей, которые входили в дом, пирожки Петровны - это не то, что продавалось в булочных, это особенная стать, призыв к немедленному действию... И Маканин рванул на третий этаж.
Позвонив в дверь Петровны, он застал её, раскрасневшуюся, ароматную, уставшую."Петровна, утро только началось, а ты уже хлопочешь. Скажи-ка мне, а что у тебя с розеткой в коридоре?" Петровна вздохнула, и пошла за отвёрткой. Маканин прыжком достиг заветной розетки, ногтём вынул её из стены и принялся разглядывать. Петровна подоспела с отвёрткой, вскрикнув:"Миленький, ты уж тут сам, я не успеваю, пироги же могут подгореть!"
Маканин немедленно включил центроспас и обняв Петровну за плечи, сказал:"Что ты, что ты, беги к своим пирожкам! Я справлюсь здесь сам!"

   Петровна охнула и рванула к плите. А Маканин принялся курочить отвёрткой стену, чтобы закрепить выпадающую розетку. Минут через 20 он справился и крикнул Петровне:"Петровна, иди, принимай работу!" Петровна, отирая полотенцем лоб, взглянула на свою розетку и от восторга раскраснелась ещё больше, чем от плиты. "Милок, да я ж пироги только посадила, мне и угостить тебя нечем". -"Петровна, я ж по доброте душевной, не надо. Приходи сама, к обеду, я приготовлю такое блюдо, закачаешься" Петровна просияла, кивнула: "Буду непременно!" И Маканин отчалил.
  
   К обеду у Маканина уже были на столе соленья от Иринки, селёдочка от Михея, пироги от Петровны и пирожные от Маришки к чаю. Иваныч пришёл с домашней наливкой, а Олечка с красивой коробкой чая.
Маканин торжественно водрузил на стол огромный казан со своим блюдом, которое за воспоминание о своей юности, любили все. Оно, это блюдо, хранило в себе добрую память об их молодости, студенческих общагах, переездах, неустройстве и всём-всём пережитом, что было на душе и в памяти у каждого... И каждый знал, что у Маканина оно получается лучше всех.

   Вот рецепт этого блюда, которое и вы, уважаемый читатель, скорее всего, отлично помните:
Картошку мы слегка обжариваем, добавляем к ней те специи, что у вас есть(а у нас был лавровый лист), отдельно трём на тёрку морковь, обжариваем её с луком и добавляем в сковородку тёртый плавленый сырок, а когда сырок расплавится и станет тягучим, забрасываем это в казанок с картошечкой, доливаем немножко воды и тушим, совсем недолго. Потому что всем очень хочется есть. Очень. И ещё - потому что только так удаётся вспомнить всё, что было со всеми нами. Рассказать друзьям и закончить этот день...