"БЕЖЕНКА" ИЗ ДОНБАССА

"БЕЖЕНКА" ИЗ ДОНБАССА
       Ольга, женщина средних лет чётко выполняла все технологические требования по пошиву постельных пододеяльников. Швейная строчка получалась исключительно ровной от одного края до другого конца ткани, будто бы сама, не прерываясь, бежала по белоснежной поверхности полотна, а не по воле человеческой руки, её разума. Руки умело складывали пододеяльники в ровные пакеты и укладывали в стопку. На соседнем столе уже высилась большая стопа готовой продукции.
Соседки по цеху не без зависти и удивления присматривались за спорой работой новенькой швеи, не у всех работа так ладилась, хотя у некоторых опыт работы имелся сроком в не один год. "Понятно,- думали они,- ей сноровки не занимать, да и в ничьих советах, видать, не нуждается!"
     - Ты до этого где-нибудь раньше шила?- услыхала Оля сзади себя знакомый голос. Это к ней подошла начальница производства, она по совместительству была и хозяйкой этого предприятия. Величали её Наталья Петровна, а женщины старших возрастов иной раз звали её просто по имени - Наташа. По всей вероятности, Наташа была ровесницей Ольги по этой причине с первых дней она к новенькой работнице (как и ко многим опытным швеям) обращалась не иначе как на "ты" без начальственной напыщенности. Это делало отношение к ней в коллективе доброжелательным и товарищеским. Она, стараясь перекричать шум работающих машин, продолжала:- Больно уж ты споро освоила тип наших машинок, иной новой швее мало и месяца научиться по настоящему работать, а ты за считанные дни успела. Вот и сменную норму какой уж день перевыполняешь, да и с качеством не подводишь. Молодец! Не часто попадаются такие умельцы!
Наталья Петровна и тогда, в первый день прихода Ольги к ней на приём в офис, отметила (про себя), что поступающая ни грамма не робеет и не конфузится, как некоторые при поступлении. Начальница каждый день присматривалась к новенькой и отмечала, на сколько та обдуманно выверяет в работе каждое своё движение, не допускает лишней суеты, как это наблюдается у всех новичков. Эти качества, на редкость, вызывали даже симпатию и доверие к этой женщине.
Рабочий день близился к концу, некоторые женщины выключали машинки, выключила и Оля свою. Видно было, что Наталья Петровна хочет поговорить с новой успешной работницей, она, облокотившись спиной о стол, продолжила начатый разговор:
    - Судя по трудовой книжке ты много лет работала в кондитерском производстве, потом где-то в торговле, а как и где научилась шить?
Ольга, немного замявшись, ответила:
    - Я как-то давным-давно, ещё девчонкой после средней школы, работала в швейке по пошиву женской одежды. И так мне это занятие понравилось, что стала всем своим домочадцам шить и перешивать. Нередко приходили соседки: кому перешить, кому вшить, кому подшить. Ещё позднее, когда ушла в декретный отпуск принялась шить нарядные платья соседкам к разным торжествам: свадьбам или дням рождения. Приходили женщины, те которые не могли себе подобрать в магазинах что-нибудь покрасивее. В основном, мои клиентки были с тучными формами, а выглядеть нарядно в обществе хочет любая женщина и полная и худенькая. Вот я и шила на дому, бывало и ночи прихватывала, сами понимаете, какие днём у хозяйки домашние заботы: стирка, приготовление обедов, заботы о детях и муже! Всегда у меня на шитьё стояла живая очередь, значит, мои старания были удачны! Но ту, конечно, швейную работу не сравнить с вашей, да и машинки посложнее, они - современные не то что раньше были.
    К разговаривающим подходили другие работницы цеха, прислушивались. Одна из них, когда услышала о чём шла речь, не вытерпела и воскликнула:
    - Да ты, миленькая, попала к нам в самый раз! Теперь мы у тебя будем заказывать себе праздничные наряды, с оплатой не поскупимся, будь спокойна!
    -Не знаю - не знаю,- ответила Ольга,- сейчас у меня нет ни времени, ни условий для домашнего пошива заказов.
    - Но мы тебя очень попросим!- в один голос подключились с просьбами другие.
   - Навряд ли вы, девчата, меня уговорите, а если когда и возьмусь за эту работу, то будет не скоро,- женщина помрачнела лицом, словно вспомнила что-то неприятное и добавила к сказанному:
    - Я приехала с детьми из Донбасса. У меня на сегодняшний день нет ни мало-мальски своего жилья, ни всего прочего, что составляет для любой семьи хотя бы сносный уют, достаток. Ещё нет ни у меня, ни у детей права на российское гражданство. Я родилась в России, здесь окончила девять классов, до развала Союза росла на Руси, а сейчас, как инопланетянка-иностранка, не могу полноправно жить в своей родной стране!
Все работницы внимательно слушали новенькую будто бы слышали и видели её впервые. Им интересно было знать, что привело эту женщину из Украины сюда в их город. Всем известно, что на Украине неспокойно, но подробнее об этом редко можно услышать, тем более от очевидца тех событий.
Одна из женщин спросила:
- Ну и как у них там? Живут ведь как-то! Наслушаемся всякого из телека, а толком ни черта не понимаем. Как это так одни украинцы убивают других только за то, что те говорят по-русски?
- Да, вот так и убивают,- сказала чуть слышно Ольга,- стреляют, а кто в кого трудно понять. Страх что творится! Как только на дорогах появляются бронетранспортёры или танки с желто-голубыми флажками, все гражданские прячутся кто куда может, в основном, в погреба, в бетонные подвалы домов. Рвутся снаряды в огородах и во дворах, у многих дома разворочены взрывами - жутко на душе становится и дрожь пробегает по коже в тридцатиградусную летнюю жару! За всё лето ни кто не выходит ни в лес за грибами, ни в лесопосадки за хворостом. Опасно. Всюду натянуты растяжки, на них и подрываются грибники и бестолковые озорные мальчишки. Вот так там и в селах, и городах!
Видя внимательные глаза слушающих, Ольга продолжала:
- Не знаю, если бы жила бы я сама без детей, то сюда бы в Россию не приехала, как-нибудь перебивалась и там. Жалко было бросать на произвол судьбы нажитое добро: какой ни есть, а всё-таки свой купленный дом с садом и огородом. В нём совсем недавно сделала косметический ремонт, провела воду, автономное отопление, к дому подключила газ, сделала ванную комнатку с бойлером для подогрева воды. Если бы кто знал каких это стоило мне денег в условиях безденежья того времени. Перед самой войной сменила в доме всю мебель. Да, мало ли труда и средств вложила чтобы по-человечески жить? И всё это пришлось бросить..., бросить из-за детей...
    Деток у меня трое: две девочки и мальчик. Сын уже взрослый, призывного возраста. В восемнадцать не взяли, мол, худой - весом не вышел, а вот когда грянули залпы, хватать стали и хромых, и слепых.
   - А девчата как?- напросился непроизвольно вопрос у одной женщины.
   - Девочки у меня две: старшей пятнадцать - ходила в восьмой, а меньшая годик с небольшим. Так вот за старшую беспокоилась особо, хотя школа и недалеко, но всякое случается, наслушаешься уличных новостей и дурно становится. Каждый день слышим о беспределе "нациков", так в народе теперь стали называть майдановцев - националистов: то изобьют кого-то прямо на улице средь бела дня, то взводом надругаются над девушкой и молодыми женщинами, то врываются к людям в дома и крушат всё и всех. То и дело слышно, мол, пропадают люди, а искать ни кто не ищет, ясно чьих это рук "дело". Для них нет ни суда, ни прокуратуры, ни милиции. К кому и куда идти бедной матери со своими слезами? А девчонкам всё ни почём, как вечер - рвутся на улицу гулять. Молодые и глупые!
    А самой маленькой тоже требуется внимание, медицинская помощь, контроль, а когда подойдёт садовский возраст, куда водить, ни одного садика на всю округу? Нужны и средства для того, чтобы питаться и жить, вот я и пыталась хоть какие-то деньжата заработать. День и ночь в поездках по шахтёрским городкам с машиной типа грузовой ГАЗели, ни сна ни отдыха. А когда стали рваться снаряды, появились блокпосты, через каждый километр ополченцы и "нацики" стали досматривать груз, придираться, тогда торговля совсем не пошла. Семейный бюджет совсем лопнул и жить стало не за что. Да, было вот так: я моталась чтобы заработать, а с малышкой сидел папа. Сам он, случалось, работал, но редко: то ли работу не находил, но больше не хотел перегружать себя там, где тяжело. Вот и сидел "домохозяином", но я соглашалась с тем - хоть какую-то пользу приносил: посадит на горшочек ребёнка, потом подмоет его, сменит подгузник, а бывало и борщ сварит к моему возвращению из поездки. Постоянно жаловался, что измотался до предела! Слушаю и в согласии киваю головой, а сама с ног валюсь, хоть бы кто посочувствовал.
Рассказчица-"беженка" примолкла, а у женщин-слушательниц на лицах угадывалось сострадание к её судьбе, потом одна из них поинтересовалась:
    - Оль, а у вас в Донбассе все вот так, как ты, владеют русской речью или больше преобладает всё-таки украинский язык?
    - Да многие совершенно свободно владеют русским, на производстве и в быту чаще говорят на русском или смеси двух языков, на так называемом восточно-украинском диалекте. Ещё в двадцатых годах после Гражданской войны (исторически так сложилось) жители-то юго-восточных областей были выходцами из центральных регионов матушки России. Многие туда попали, выполняя безоговорочно линию партии по укреплению пролетарской прослойки жителей того края. Ехали туда по направлению райкомов и обкомов: после окончания учебных заведений; ехали по путёвкам комсомола или по "поручению партии", работали на шахтах, на металлургических и машиностроительных гигантах украинской индустрии. Обживались они в тех областях, заводили семьи и становились по документам украинцами, но родной язык не забывали. Вот по тому потомки тех людей и сейчас не согласны предать родной русский язык и сражаются с западно-украинскими националистами ни на жизнь, а на смерть!
    Многие семьи стремятся покинуть те районы Донбасса, которые, можно справедливо сказать захватили киевские националисты и вершат свой произвол. Вот и я с детьми оказалась в вашем городе. В этот город ещё раньше лет двадцать тому приехала моя старшая сестра с братом, они здесь получили высшее образование, а кто и два, приобрели уважительные профессии и прижились. Ещё тогда в трудное время Гайдаровских реформ, чтобы им помочь или хотя бы быть рядом за ними, потянулись сюда мои мама и папа. Папа наш агроном, потому они жили на селе.
    Вот кое-кто может подумать: "ничего себе всё семейство здесь в сборе и она по-сиротски скулит" Несомненно, их опору определённо я чувствую, но не могу я всецело возлагать свою ношу на их плечи. Им и так приходится потесниться с жильём: старшие мои живут с сестрой вчетвером в однокомнатной квартире, тесновато, но хлеб-соль делят мирно. Я с маленькой дочерью тоже притесняю родителей, которые обитают в приватизированной комнате на двадцати квадратах в семейном общежитии, куда с уходом на пенсию перебрались из села. Роскоши нет, но и иного выхода тоже нет. Я вот устроилась к вам на работу, теперь будет, конечно, лучше хотя бы в материальном плане. Сын уже приобрёл профессию каменщика, имеет неплохой заработок.
- Ну и как вас встретил наш город?- поинтересовалась всё та же женщина, которая спрашивала о языках.
- Отвечу так: свет, как говорится в народе, не без добрых людей. Не представляю как, но о моём "бегстве" из Украины узнали городские телевизионщики и так не навязчиво расспрашивали обо всём, о том как мы здесь устраиваемся. Как вы понимаете, хвалиться особо не чем. Да, что там говорить, они были с камерой в квартире старшей сестры, видели в какой тесноте живём мы все, но чем они могут помочь? Но всё равно я удивилась их добросердечию и обходительности. А когда они прознали о том, что я могу подрабатывать заработками на дому (пусть даже и с малышкой на руках), то через пару дней привезли для меня новую электрическую швейную машинку. Я была прямо обескуражена такой заботой совершенно не знакомых посторонних людей. Приятно!
А ещё, к тому же: кто-то из журналистов потревожил ответственных работников социальной службы и нас поставили на очередь в детский садик, и вот сейчас дочь начала ходить в ближайший сад буквально за домом, где мы проживаем с родителями. Благодаря тому, что дочь освободила мне руки, я смогла прийти к вам в швейку. Ну как не радоваться тому, что мир полон добрыми, отзывчивыми людьми?
Вопросы к Оле возникали буквально обо всём, одна из женщин проговорила:
    - Да, в России люди отзывчивы на чужую беду вот помогают с трудоустройством людям из Средней Азии, кого только нет из бывших Союзных республик, одни работают на маршрутках, другие на стройках и в швейках, торгуют на базарах. Их правители "в поисках лучшей доли для своего народа" обездолили простых людей, развалив свою государственную экономику. Вот они и едут к нам в Россию на заработки, шлют наши заработанные рубли к своим семьям, чтобы не повымирали. Вот так и с "братской" Украиной произошло... Мы -"москали" щедро по-братски делимся с Донбассом буквально всем, что необходимо им для выживания, шлём десятки гуманитарных конвоев большегрузных "фур" один за другим, а сколько людей обездоленных приехало к нам на постоянное жильё. Вот и ты, Оля, теперь у нас,- женщина несколько застеснялась своей многословной тираде, но всё равно осмелилась задать ещё вопрос:
    - У тебя, Оля, наверное, там ещё остались родственники? Как они выживают, борются с навалившейся бедой?
    - Конечно, там ещё очень много нашей родни по папиной линии,- ни чуть не запнувшись на необычном вопросе ответила Ольга,- есть тётки, двоюродные сестры с племянниками. В Славянске живёт тётя с дочерью, они дрожат по звуку каждой проезжающей машины с украинскими солдатами. В Харькове - папина двоюродная сестра, моя тетя, с двумя взрослыми детьми. Они настолько запуганы, что при разговоре по "скайпу" стараются не говорить о политике, приставляют указательный палец к губам, давая понять, что на эти темы нельзя даже думать.
    А вот в героическом Иловайске живет ещё одна папина двоюродная сестра. Не одну бомбёжку и артобстрел пережили жители города, у многих разрушены дома и квартиры, в часы обстрелов они прятались в подвалах домов, кушать готовили в часы затишья на кострах во дворах, в условиях полного отсутствия света, газа и питьевой воды.
    Тётя пыталась как-то уехать из пылающего города в сторону Ростовской области, но их колонна автомашин была расстреляна из танков, кто уцелел пешком вернулись к своим домам, дабы быть похороненными в родных стенах. Хоронить одно время на городском кладбище перестали совсем, трудно передать, что там понаделали бандиты: могильные памятники со звёздами расстреляны автоматами и гранатомётами, люди не редко подрываются на минных растяжках, оставленными в высокой траве между могилок.
Дочь тёти с двумя сыновьями призывного возраста живут в пригороде Иловайска. Так вот однажды, снаряд рванул прямо возле дома в огороде, разнёс всё, что росло на грядках, вилки капусты осколками были буквально иссечены, хорошо, что семья пряталась в погребе.
Вторая её дочь тёти в рядах Донецкого ополчения она в настоящее время воюет в качестве пулемётчицы первым номером. Эти, действительно, перенесли и переносят все ужасы современной войны. Один из внуков моей тёти, тот который живёт с мамой в пригороде Иловайска, по команде "тревоги" всегда готов прибыть в распоряжение воинской части, где он закреплён приказом командования ополчения и занять место механика-водителя среднего современного танка. Он уже принимал участие в боевых действиях, когда ополченцы уничтожали Киевские карательные батальоны в котлах окружения в районе города Дебальцево,- рассказчица остановилась, окинула взглядом слушающих и поняла, что наговорила уже достаточно для первого раза. Однако, посчитала необходимым добавить, что с помощью Интернета она частенько разговаривает с роднёй на Украине, обменивается информацией, то есть - судит о событиях не только по телевизионным "Новостям".

Рабочий день подошел к концу, швеи пошли в раздевалку, туда же направилась и Ольга.
У выхода из здания Ольгу догнала Наталья Петровна она под руку по-дружески взяла "беженку", будто бы век зналась с ней. В полголоса она быстро сказала:
   - Ты уж прости меня, что я так запросто "навязываюсь" к тебе в подруги, но ты чем-то мне пришлась по душе. Чем ты мне нравишься не могу ещё определить: то ли своей прирождённой откровенностью, а может тем, что по жизни ты такая стойкая.
   С минуту-другую они шли молча потом Наташа опять повела свою речь:
    - Я не на много старше твоих лет и жизнь моя тоже меня не балует. Дважды была замужем, как и ты. Видишь, что у нас есть много общего, похожего, может поэтому и хочу дружить с тобой, Не возражаешь?
Ольга в знак согласия только кивнула головой Они шли неспешным шагом в строну автобусной остановки. А новая подруга посмотрела внимательно в глаза собеседницы и продолжала начатую тему:
    - У нас с тобой ещё есть схожесть в том, что всего я в жизни добивалась сама и добиваюсь с невероятным трудом, как и ты. Знал бы кто с каким трудом делала я свой бизнес, чего мне стоит сравнительная успешность моего предприятия. Мой напарник по бизнесу - гражданский муж. Совместно живём с ним уже три года, хотя любовью у нас и не пахнет. Живём и всё! Он мне нужен только за тем, что бы было кому меня подменить в контроле за работой цехов, за работой и исправностью техники. Не совсем согласна с тем, что иногда говорят, мол, "женщине нужен мужик под боком", так сказать: "надёжная опора - плечо", хотя сама иной раз чувствую, что "надёжности-то" нет ни какой в этой вынужденной "опоре"!
   Ты вот, Оля, в своём рассказе о себе только вскользь упомянула о муже. Догадываюсь, что и его "плечо" не надёжное для тебя, по этому ты и не зовёшь к себе. Я поняла, что он у тебя второй и малышка твоя тоже от него.
    -Да, малышка от него,- подтвердила Ольга предположение подруги,- с первым развелась, когда старшей было три годика. Он навязывался к сожительству и вся его родня старательно опекала меня даже после развода. Бывало уговорят меня, сойдёмся, но через время на моём теле появляются гематомы от безудержной "кулачной любви" и я прошу его по хорошему покинуть мой дом. Он не торопится, угрожает. Пришлось мне обращаться в милицию. Помогло, даже угрозы прекратились.
   - А второй муж как же? - выспрашивала Наталья,- ты ведь уже на первом шишек достаточно нахватала.
    - Да не муж он вовсе мне, как и ты сегодня, я жила с ним без регистрации, без свадебного застолья, без особой влюблённости с моей стороны. Малышку родила только лишь для себя. Помню моя бабушка после смерти дедушки часто скорбела, что не родила в своё время ещё одного ребёночка. чтобы была хоть какая-то радость на старости лет. Вот я и буду жить для неё, когда старшие детки разлетятся по своим семьям-гнёздам. Домик в Красном -Лимане мы купили как бы в складчину. Его родители, хорошие люди, помогали нам привести "покупку" в божеский вид, помогали с ремонтом, вкладывали (как бы за сына) его долю. А вот сейчас я с детьми здесь, а он там в качестве охранника дома и всего нашего совместного добра. И ты знаешь, меня совсем к нему не тянет. Не хочу и здесь его видеть. Ты меня, наверное, спросишь: "а как же дом?
    - Да именно об этом и хотела спросить,- подтвердила Наталья, кивая головой.
    - А ни как! Даже при сегодняшнем бедственном финансовом положении, хочу громко заорать во всю глотку: "пусть пропадёт всё пропадом, уйдёт в прошлое и не вернётся ко мне и к моей семье ни когда!"
К остановке подошел автобус Ольгиного маршрута. Женщины легонько обнялись и чуть ли не по-родственному расцеловали друг друга в щёчку. Автобус тронулся и Оля какое-то время ещё могла видеть новую подругу, машущую ей рукой.