Мертвое мертвым, живое живым

­­­Мертвое мертвым, живое живым

Творчество отца. Дочь Аэра.

И часто я в вечерней мгле,
Под звон надломленной осоки,
Молюсь дымящейся земле
О невозвратных и далеких.
С.Есенин.

Командир ядерного звездолета «Кастор» сидел на главном трапе своего могучего корабля. До старта оставалось чуть меньше двух часов. Рейс предстоял нелегкий и долгий.

Посадочное поле космодрома "Гагарин" раскинулось на десятки километров вокруг. Сотни и сотни пусковых столов, и все они были абсолютно пусты. Пусты и останутся такими еще годы, если не десятки лет. Было ясное ощущение, что он находится на кладбище…или на поминках. Мертвые космодромы и мертвые космонавты. Они одни из немногих остались живы.

Горько, очень горько было на душе у командира…

Рядом прогрохотали магнитные ботинки, и командир увидел своего техника по имени Максим.

- Прощаетесь? – спросил он, тоже садясь.
- Даже не это, - помолчав, ответил комзвез. – Видишь ту женскую фигурку на границе зоны безопасности, у ситаллового ограждения? Всю неделю, что мы готовимся к старту, она приходит сюда каждый день. Как думаешь, чего она ждет?

- Боюсь, тот, кого она ждет, уже не вернется, - заметил Максим.
- Ладно, пойду пройдусь, - сказал командир.

- Не забудьте о старте! – крикнул вдогонку Максим.
- А ты – о водородных ускорителях, - бросил он через плечо.

…Девушке, казалось, было не больше 20-ти лет.

- Как Вас зовут? – спросил командир.
- Ирина, - она перевела на него свой невидящий взгляд.

- Сегодня уже никто не появится, Ирина, - мягко сказал командир. – Сегодня только мы стартуем, «Кастор» и «Поллукс». И вообще сейчас почти не летают. Эпизодическая связь поддерживается только с Меркурием, Марсом и Венерой, то есть со Средним космосом. Практически не осталось ни космолетчиков, ни кораблей. Несколько «грузовиков» и яхт, и это все.

- Да, я знаю, - сказала она. – Но я не могу жить без надежды.
- Сколько лет Вашему мужу? – спросил комзвез. – Вероятно, он не намного старше Вас?

- Ему двадцать два, - она кивнула.
- Он ушел со Вторым Боевым? Д-28?

- Нет. Еще раньше.

«Все кончено, - подумал он. – Подразделение «Огневая Завеса». В 22 года можно было попасть только туда. А Завеса не могла выжить по определению. Она была брошена на алтарь только для того, чтобы дать ВОЗМОЖНОСТЬ ударить главным силам».

- Лет тридцать назад, - осторожно сказал командир, - когда я поднимал в небо свой первый самолет, я знал одного храброго человека по имени Хорикон. Он выжил после того, как на его корабле взорвался ядерный реактор.

- Не надо утешать меня, командор, - Ира с упреком посмотрела на него. – Умом я все понимаю. Но…не могу смириться. Ведь никто не видел его мертвым.

- И вы приходите сюда каждый день?
- Да.

- Я понял, Ира. – «Сколько таких вдов осталось в Солнечной системе? По скромным подсчетам, несколько десятков тысяч». – В народе нас уже прозвали «подразделением зачистки», - командир слегка улыбнулся. – Мы должны спасти всех, кого еще можно спасти, и уничтожить тех, кого еще нужно уничтожить.

- Впрочем, последнюю задачу сполна решили наши храбрецы, дравшиеся при Дионе, - помолчав, добавил он. – В противном случае атомные бомбы давно бы сыпались на наши головы.

- Скоро отлет, Ира, я должен идти. Вы мужественная женщина. Я искренне желаю Вам удачи, - он пожал ее маленькую руку. – Обещаю, что мы спасем всех, кто еще жив.

- И Вам удачи, командор, - сказала она. - Никто не видел его мертвым.

Обернувшись чуть позже, он увидел, что Ира плачет, прижавшись к защитному стеклу. Командор ускорил шаг. Он знал слишком хорошо, что ее ожидание бесполезно. Но «Кастор» должен был взлететь и выполнить поставленную задачу.

- Экипажу занять свои места, - послал он мысль-приказ, взбегая по трапу. – Начать стартовую проверку всех систем!

Прошло два месяца после битвы при Дионе, спутнике Сатурна. За это время Земной Союз успел достроить два боевых звездолета, заложенных как пассажирские еще до войны и сегодня стартующих с Лунного космодрома имени Гагарина.

Они получили скромное название Особого отряда, не подозревая, что оно сохранится в течение ближайших двухсот лет. Каждый из них в десять раз превосходил по боевой мощи знаменитую «Золушку», вероятно, тоже погибшую в бою.

Каждый из них нес по двадцать отстреливаемых спасательных модулей. Впрочем, а было ли кого спасать? Дальний космос не отзывался на призывы Земли, посылаемые во всех диапазонах.

По-видимому, большинство баз землян были уничтожены противником… Или не осталось в живых никого, кто умел бы обращаться с передатчиками.

Семисотметровые громады БЭЗов взмыли над поверхностью Луны. Экипаж «Кастора» впервые в жизни с восхищением наблюдал за восходом голубого шара Земли над лунным горизонтом. Земли, за которую дрались насмерть и которую удалось отстоять лишь ценой гибели всего Космофлота.

- Отстрел ускорителей!
- Есть, командир.

- Запуск ядерных прямоточных двигателей – через десять миллионов километров. Начальная скорость – 0, 1 световой. Дальнейшее увеличение – по моему приказу.
- Есть, командир.

Он поднялся, уступая место у штурвала второму пилоту.

- Автопилот включим за орбитой Марса, - сказал комзвез. – Здесь слишком близко от Земли, у нас огромный лучевой выхлоп.

Он посмотрел на несколько обзорных экранов.

- «Поллукс» на своем месте ведомого, все в порядке.

Его взгляд задержался на панораме мерцающего звездного неба. Она пока еще завораживала его. Ведь он, как и большинство членов экипажей «Кастора» и «Поллукса», даже не был космолетчиком.

Штурвалы боевых звездолетов были доверены самым опытным гражданским летчикам. Военных не существовало уже более пятидесяти лет. А больше их уже некому было доверить.

- О чем задумался, ком? – спросил подошедший штурман.
- Входим в район Алексея Стрельникова.

- Рейсовый «Звук» Марс-Земля, - кивнул штурман. – «Командир отвечает за все».
- Вот именно. Помню ощущение полной беззащитности, когда внезапно зажегся сигнал общего вызова, и Алексей сообщил о своем решении.

Я тогда пилотировал межконтинентальный Нью-Йорк – Москва. Три звездолета противника на субсветовой скорости вышли почти к орбите Земли. И уничтожили бы ее, если бы не Алексей.

Видимо, они приняли «Звук» за боевой рейдер, и притормозили, чтобы расправиться с ним. Это и решило их судьбу. «Звук» был среднескоростным пассажирским космолетом, имеющим единственное оружие – лазерную противометеоритную пушку. И способ остановить врага был только один.

Взорвать самого себя. Причем и это нужно было сделать быстро, пока противник еще находился в пределах досягаемости. Времени на размышления не было.

Да, погибли девяносто человек, в том числе и дети, но восемнадцать миллиардов остались жить. Страшная цена. Но другого выхода не было. И после этого Ассамблея переименовала Демократический Союз в Земной, поскольку всем стало ясно, что борьба идет уже непосредственно за Землю.

- Мы оставим здесь венок?
- Да. Вечная им слава.

- Вечная слава.

Он уже устраивался отдохнуть, когда раздался мыслевызов:

- Командир, нечто необычное. По курсу обломок.
- Ну и что же? Уничтожить, если он пересекает наш курс.

- Не совсем так, командир. Обломок состоит из чистого железа. Или стали.
- То есть это может быть земное железо. А где мы сейчас?

- Уже за орбитой Марса.
- Похоже на то. Включите экстренное торможение с поддержкой гравитаторов. Дальше - маневр захвата правым передним шлюзом. Через минуту я буду.

Вскоре большая часть экипажа «Кастора» рассматривала захваченный обломок.

- Похоже на отсек управления, - сказал штурман. – Только изуродованный до неузнаваемости.
- Нужно сделать спектральный анализ, - приказал командир. – Лишь это позволит установить его принадлежность. Посвети-ка мне.

- Что ты там увидел, ком?
- А вот что, друг. – Командир присел на корточки, держа фонарь перед собой. Остальные члены экипажа столпились сзади.

Наконец можно было рассмотреть то, на что показывал командир. На уровне примерно тридцати сантиметров от пола виднелась странной формы надпись на английском языке: «Not they».

- Нот вей. Не они. – Командир поднялся. Могло показаться, что он сдерживает слезы. – Не они, а мы. Стрелок писал, умирая, лежа на полу. Писал файером с почти израсходованным зарядом. Писал за несколько минут до взрыва и фрагментации корабля.

- Почему фрагментации? – спросил штурман. – Возможно, самоуничтожение?

Командир покачал головой.

- После самоуничтожения не остается никаких обломков. Нет, этот корабль был обстрелян и разрушен противником, и экипаж его дрался с десантом у себя на борту. И неплохо дрался, если мы здесь сейчас разговариваем.

Последний из них сообщил, что победа будет не за чужими. Оружие было только у стрелков. Впрочем, после гибели стрелка файер мог оказаться и у командира, и у штурмана.

Вернулся техник Максим с результатом спектрального анализа.

- Мы можем только сказать, что это один из эскадренных крейсеров «Алха-3 Б», - сообщил он. – Ни цифрового кода, ни названия корабля, ничего.

- Их было восемьдесят, этих боевых планетолетов, - сказал командир. – Ни один из них не вернулся.

Он поднял правую руку в прощальном салюте.

- Донт лон нау, френд. Ви а виз ю. (Не грусти сейчас, друг. Мы с тобой).

- Этот обломок будет доставлен на Землю. Он станет надгробием для всех невернувшихся.

Потом обернулся к экипажу:

- Форсированный разгон до ста пятидесяти тысяч. Сканировать все радиочастоты. Мы еще можем кого-то спасти!

…- Командир, мы преодолели пояс астероидов. По курсу Юпитер со своими спутниками. Эфир по-прежнему мертв. Ни одна из сателлитных баз не отвечает. Ни на основной, ни на аварийной волнах. Что будем делать?

- Передайте приказ командиру «Поллукса»: торможение, спасательная операция в окрестностях Юпитера. Обследовать все известные базы. Автозонды, катера, при необходимости – десантирование. Найти всех живых! Затем следовать за нами.

- Вас понял, командир. А куда двинемся мы?

- Транзитом мимо Сатурна к Урану. Сатурн – это зона союзников. У нас здесь были единичные наблюдатели, которые улетели с началом войны. Конечно, пошлем сообщение титанианам. Но в этот раз они не подвергались нападению. Чужие уже сбросили их со счетов. Их цивилизация умирает. Наши позывные передавать непрерывно, в авторежиме, - сказал командир, выходя.

- Есть, командир.

Через несколько минут неожиданно по всему кораблю заревели сирены. Из репродукторов разносилось:

- Боевая тревога! Ракетная атака! Экипажу занять свои места. Повторяю…
«Господи Боже мой! – подумал командир, влетая в рубку. – Только этого не хватало!»

- Торможение, включение планетарных, - крикнул он. – Оружие к бою!

Через несколько секунд дежурный пилот растерянно посмотрел на него:

- Командир, что-то я не пойму…Сканер показывает, что…

Комзвез в два прыжка подскочил к главному пульту. Индикатор распознавания свой-чужой горел зеленым светом.

- Свои?! Но откуда? Откуда здесь свои? Просто не верю…

- К счастью, это так, командир, - пилот немного успокоился. – Корабль, идущий встречным курсом, принадлежит Международному Космофлоту. Отбой боевой тревоги, - сказал он в микрофон.

- Ну что ж, запроси, кто, откуда, - сказал командир. – Неужели кто-то все-таки выжил из Второго Боевого? Маловероятно. Ведь мы давно оставили район Дионы позади.

- Внимание, внимание! – сказал дежурный пилот. – Говорю на основной частоте Космофлота. Вызываю неизвестный корабль, следующий из Дальнего космоса. Кто вы, кто вы, ответьте. Повторяю…

Вскоре в рубке «Кастора» раздался твердый мужской голос:

- Это боевой планетолет «Цель», командор Александр Трунин. Имею повреждения. Выполнив поставленную задачу, возвращаюсь на Землю.

Пальцы дежурного пилота забегали по клавишам компьютера. Вскоре он с сожалением оглянулся на командира.

- Такого корабля не было в составе Второго и Первого Боевого.

- Значит, Заслон, - предположил командир. – Уточните вашу принадлежность, пожалуйста, - сказал он.

- Мы все, что осталось от эскадры «Твердость», - ответил мужской голос.

- Вторая эскадра Заслона, - кивнул командир.

- Единственный уцелевший корабль и девять уцелевших космолетчиков на борту, - закончил Трунин.

- Вы чудом остались живы, командор, - сказал командир «Кастора». – Могу, во-первых, поздравить вас с победой Земли в этой войне. Во-вторых, по-видимому, вы единственные, оставшиеся в живых.

- Я Вас обрадую, командор, - сказал Трунин. – Мы не единственные. На Уране и его спутниках остались живые люди! Мы так торопились к ним на помощь, что некоторых действительно успели спасти.

Координаты этих баз уже в вашем компьютере. О Нептуне и Плутоне мы ничего не знаем.

Что же касается всех остальных, - он на секунду замолчал, - все мы стояли насмерть и…не упали. Просто нам повезло чуть больше.

- Спасибо за добрые вести, командор, - сказал командир «Кастора». Впервые за многие дни он улыбался. – Какие у вас повреждения?

- Из шести плазменных двигателей работает один. Но мы смогли разогнать “Цель” до нужной скорости и, думаю, сами долетим до Земли. Нет смысла тормозить вам и нам, чтобы просто перейти с борта на борт. Вы же, как я понимаю, пойдете к орбите Плутона?

- Совершенно верно. Наша экспедиция в основном спасательная.

- А мы страшно соскучились по Земле. Просим вас о лекарствах и ремонтных роботах, если возможно.

- Мы отправим вам полный спасательный модуль. Координаты вы получите.

- Спасибо, командор.

- Не за что, Александр. Вскоре Земля узнает о вас и живых людях на Уране. Представляю, какое там будет ликование. Удачи, командор.

- Полных баков и верного курса.

- Конец связи.

Краем глаза командир заметил вошедшего в рубку Максима.

- Как дела, дорогой друг? – У командира было хорошее настроение. – Как Вероника себя чувствует?

- Хорошо, - ответил тот.

- Дай Бог, чтобы твоему еще нерожденному сыну никогда не пришлось стоять насмерть, имея за спиной Землю. Надеюсь, мы этого не допустим.

- Скорость? – спросил он у дежурного пилота.
- Сто тридцать тысяч в секунду.

- Увеличить до ста пятидесяти тысяч. Курс?
- Стабилен. Скоро Уран.

- С курса не сходить.
- Есть, командир.

Командир «Кастора» задумчиво посмотрел на звездную панораму, простиравшуюся впереди. Он еще не знал, что станет первым Командующим Особым отрядом и ступит на Землю лишь через восемь лет.

За эти годы число мощных боевых звездолетов под его началом достигнет сорока. В последующем их количество превысит сотню.

Но враг больше никогда не нарушит рубежи Солнечной системы. Впереди будут только звезды, загадочные и манящие, как сейчас. И «пусть Господь направит экипаж «Аполло-1»».

2002

Примечания.
Комзвез – командир звездолета.
БЭЗ – боевой эскадренный звездолет.
Файер – лазерный пистолет.
Командор – командующий эскадрой (группой кораблей).
Максим – друг Андрея Кузнецова («Прощание у причала»).
Ядерный звездолет- ЯЗ, «Язь».

Про Андрея Кузнецова здесь - https://www.chitalnya.ru/work/168490/