Сигары для актрисы.

Кофе, Арбуз. Сыр. Слегка подогретые роллы с ветчиной. Странное сочетание. Сижу в кафе, смотрю в окно, сцепив руки под подбородком. Не смотрю на посетителей,Жду ее.

Через столик - женщина, со странным, птичьим профилем, но -  мелким, нечетким, глаза, как у кречета, черносливины с желтоватым зрачком, и пальцы желтоватые, прокуренные, длинные, узкие книзу, с широкой косточкой и следами тщательного маникюра…Макияж – тоже тщательный, тонкий, но ярок для ее седых буклей и делает ее похожей на раскрашенную старательно, слегка облезшую фарфоровую куклу Коломбину с витрины антикварного магазина. Стоп.

Кажется, начинаю узнавать.. Актриса. Старая прима на пенсии. Иногда гуляет в сквере, неподалеку от нашего дома… Живет в этом же районе. О ней рассказывают странности.
Собирает четверги, на которые приходят ее старые подруги, поклонницы… Поклонники.. Поют романсы, хохочут, иногда заводят старый патефон – граммофон, что там еще? … Мешают соседям, но те не решаются вызвать милицию. И через стену интересно услышать голос Вяльцевой или Вари Паниной. А когда расходятся все гости, то слышен отчетливо звон стекла… Это хозяйка бьет посуду. Бокалы. Она не убирает их. Бросает, роняет на пол. Прямо с остатками вина.. Как старые воспоминания, осколки жизни… чувств, досады, отчаяния? Не хочется гадать, чего именно. Да и не нужно…
Щелкает ее потертая сумочка. Она что – то ищет в ней. Сигареты? Спички? Осанка все еще пряма, вызывающе пряма.

Откашлявшись, горделивая старуха тянет ко мне продолговатую кисть, жест особенно нетерпелив в смущении, красив:
- Молодой человек, не найдется ли у Вас…
Я с готовностью подхожу к столику, протягиваю зажигалку. Запах старинных, особо пряных, вишневых духов, смешивается с тонким ароматом сигар. Сигары дороги. Чуть удивленно и капризно подняв бровь, она изучающе смотрит на меня.
- Что? Не для старухиной пенсии баловство? – Насмешливо мнет в пальцах тонкую палочку. – Но у меня есть один поклонник. Таинственный. Присылает мне ко дню рождения коробку сигар. Тяну потом весь год эту роскошь… Мне кажется, он молод.. Такой же вот, как Вы. – Она, задумчиво прищурившись, глубоко вздыхает. – Присядьте на минуту? Можете?


Я киваю, сажусь напротив, готовясь слушать, облизываю губы, скольжу взглядом по широкому окну - витрине.

- Она придет… - улыбается мне в облаке синевато – сигарного дыма актриса.  - Придет непременно. Я знаю. Вот и расскажете ей, что и у старух бывают молодые поклонники... Иногда. Она у Вас чудно пишет. Я читаю всегда. Скажете ей такую деталь.

У него теплые руки. И когда они ласкают Ваше лицо касаются щеки, виска, шеи, затылка, то Вам не семьдесят и даже не семьдесят три.. Вам всего лишь -  десять лет, и Вы снова – маленькая девочка, любимица отчима, и у Вас не пробита гитарой голова. Той самой гитарой, на которой Вы играли, быть может, всего полчаса назад.. Перебирали струны. И все кофейные чашки были целы.. И Ваш янтарь на шее – тоже. Ведь Вы же никак не могли себе представить, что Ваш старинный друг, приятель Вашего мужа, захочет с помощью этого самого янтаря расплатиться с долгами за воду или отопление… Так скучно, банально.. И все - на ветер: и слова нежности, и роза в александровском  бокале, и прогулки под руку… об руку…

И Вы очнетесь только тогда, когда Вашу бедную, незадачливую голову начнут перебинтовывать теплые руки.. О, они тоже пахнут кофе. Как у Вас.. И родинка.. На этом же самом месте… Как Вы там оказались?
- Все просто. – Я смущенно пожимаю плечами. – Очередное дежурство на "скорой"… Вам нравятся сигары?


Она не успевает ответить мне, потому что двери распахиваются, ловя солнечный круг. И входит любимая, в светлом кашемире, красном шарфе, отряхивая зонт.
- О, а вот и Ваша дама… Не смею больше задерживать – Старая актриса подмигивает мне и лукавая улыбка трогает ее губы, морщинит щеки мягкими приятными, уютными складками.. _ - Я так рада, что нам с Вами, оказывается, нравится один и тот же сорт кофе… И сигар…

Улыбаясь, моя нечаянная собеседница резко встает и выходит прочь, в осенний ветер и полдень так стремительно, что я успеваю лишь растерянно улыбнуться в ответ, и поймать пальто, сброшенное мне на руки той, что молниеносно и нетерпеливо чертит силуэт карандашом в блокноте, восхищенно сияя огромными глазами:
- Это же она, да? Ольховская? Как   же прекрасна. Стремительна. Как воронок, ласточка. А ведь ей уже… Я всегда хотела ее портрет написать. Ты не знаешь точно, в кого она сейчас влюблена? В газетах не пишут? Такая походка и взгляд бывают только у влюбленной женщины, поверь мне…


Я и  не спорю. Принимаю сказанное, как аксиому. Улыбаясь, заказываю официанту еще пару чашечек кофе и сырные роллы с мандарином. Ей нравятся сырные роллы с мандарином и ветчиной. Странное сочетание. . Впрочем, влюбленные женщины, их поступки и вкусы, всегда чуточку странноваты. Это тоже – аксиома.Не правда ли?