(одноименный рассказ Михаила Веллера
в переложении на стихи)
Пятый
дивизион Ленинградской милиции
Был не самой
боевой единицей.
Специализация
- охрана
Кладбищ и
памятников от поруганья и срама.
Усопшие, в
общем, народ спокойный,
К дебошам и
правонарушеньям не склонный.
Взяток от них
дождешься едва ли,
Поэтому
милиционэры скучали.
Подхалтуривали,
конечно, менты:
С могилок
продавали цветы,
Могильные
плиты тоже, но реже.
Лафа, короче:
воздух свежий,
От пьянки никто
не отвлекает…
Тишь да гладь,
даже мух не летает.
И особенно
завидовали ментам,
Что на
Пискаревском дежурили. Там
Один сержант
придумал халтуру.
Интуристы и
интуристки - дуры
Бросали в
фонтан у мемориала монеты,
Монеты и
тралил сержантик этот.
Глупый обычай,
но прибыльный очень.
Быть
генералом сержанту точно.
Неважно, как
сбывали валюту -
Вряд ли то
интересно кому то.
А сортировали
ее вечерами
С водочкой, табачком, огурцами.
Сортир в
дежурке не предусмотрен.
И как то
сержанту приспичило очень.
Общественный
туалет далек.
Ночь. Он в
ближайший - юрк уголок,
Полами шинели
от дождя накрылся,
И – господи,
помоги – отбомбился.
Облегченно
начал сержантик вставать,
А его кто-то
держит, ядерна мать.
В подземный
мир, сырой и склизкий,
Тянет
железною лапой когтистой.
И где-то за кладбищем аккурат
Двенадцать
ударов - часов набат.
Как он ни рвался из всех из сил,
Покойник его
не отпустил.
А нефиг
гадить среди могил!
Видать, его
бог покарать решил…
В дежурке сержанта устали ждать.
Делать нечего
- надо искать.
Вышли. Стена
из дождя и мрака,
И только где-то
скулит собака.
Цыц ты, сука!
- скулит и скулит…
Глянули - это
сержант сидит:
Глаза закрыты,
уши зажаты,
Шинель
зацепилась за пику ограды.
Ну, отцепили,
подняли, в дежурку.
Водки налили,
суют окурки.
Выпил,
крякнул, и дальше скулит.
Всю ночь так
провыл, отравляя быт.
Сначала как
поняли, ржали долго.
Пытались
встряхнуть, только все без толку.
Утром в
психушку его, бедолагу,
Определили -
такие дела.
Видно, кроме
того, что нечистые лапы,
И совесть
его не чиста была.