Девчонка из блокпоста
ДЕВЧОНКА ИЗ БЛОКПОСТА
рассказ
- Тебя вызывает полковник к половине десятого,- сказал ей дежурный, только лишь она появилась в поле его зрения. На вопрос, «по какому случаю?» молоденький лейтенант только пожал плечами и с улыбкой пошутил, мол, сходишь – узнаешь.
Большие настенные часы дежурной части указывали, что до девяти часов ещё пятнадцать минут. В голове лихорадочная мысль свёрстала план действий: «Так, значит, успею привести себя в порядок, хотя дома по привычке к порядку, установившемуся за два года службы в милиции, перед зеркалом уже подкрутила кудряшки и сделала небольшой утренний макияж личика. Но ведь к начальнику районного отдела города не каждый день приглашают, а поэтому нужно ещё внимательней осмотреть себя в зеркале, что бы выглядеть соответственно…»
К указанному времени она стояла в приёмной и ждала вызова. Незадолго до того, когда минутная стрелка уткнулась в половину, совершенно неожиданно Татьяна увидела на пороге приёмной маму. Та подошла к секретарше и что-то ей сказала.
Секретарь, молоденькая девушка с офицерскими погонами, посмотрела к себе в блокнот, потом на часы и ответила: - Да, я сейчас о вас, товарищ подполковник, доложу. Ждите!
Буквально через минуту спустя секретарша вышла из кабинета начальника и, не прикрывая массивную дверь, пригласила: - товарищ подполковник, Иван Петрович просит вас пройти,- а обернувшись к Тане, сказала: - и вас, товарищ младший сержант.
Начальник вышел из-за стола и, радушно улыбаясь, сделал несколько шагов навстречу своей бывшей однокурснице, уважительно пожал руку и, отодвинув от стола стул, пригласил сесть. Тане он кивком головы указал на стул с противоположной стороны Т-образного стола, а сам вернулся в своё большое рабочее кресло, по-хозяйски отодвинул в сторону лежавшие перед ним бумаги.
- Я, Наташа…,- начал он, обращаясь к посетительнице, замялся немного и повторил,- Я, Наталья Николаевна пригласил Вас вместе дочерью вот по какой причине. Вы, как ответственный работник нашей системы, знаете, что, согласно полученному приказу, мы направляем наших работников внутренней службы для усиления контрольно-пропускной службы на дорогах республик Северного Кавказа. В большинстве своём командируем ребят из числа офицерского и сержантского составов, особенно не спрашивая их желания – служба есть служба! Учитываем, правда, некоторые ссылки на особенности семейного характера, но это как исключение. В основном, все понимают, что мы во внутренней службе и подчиняемся Приказу. Район, куда командируются наши товарищи, далеко не курорт. Нередко приходится слышать о столкновениях с вооруженными бандитскими формированиями. Так вот, это и есть тот район, куда едут они!
Он сделал паузу, будто бы подбирал слова или более точное сравнение, потом продолжил:
- Не знаю чем объяснить тот факт, что ваша дочь, уважаемая Наталья Николаевна, подала рапорт с просьбой направить её в командировку в одну из горячих точек.
Полковник смотрел в глаза женщине и по её растерянному взгляду понял, что его слова явились для неё ужасающей новостью. Он перевёл вопросительный взгляд на девушку, мол, как же так маме и не сказала о решении?
В кабинете наступила тишина. Мать глядела, не мигая на дочь, которая потупила взор и вызывающе молчала.
- Танюша, ты это серьёзно? Почему же мне ни слова о рапорте,- негромко выдавила Наталья Николаевна,- я ведь тебе не чужая!
- Мама, вы всегда за меня всё решали. Я уже не школьница, мне двадцать два года и могу сама распорядиться собой, как считаю нужным! И в органы я пошла по твоим и папиным стопам, хотя ты и не советовала мне этого делать. Вот сейчас папы нет, он бы меня понял…,- она несколько запнулась, будто бы испугалась своего утверждения, что папа поддержал бы её поступок.
- Товарищ полковник,- растерянно обратилась женщина,- нельзя ли отозвать рапорт моей дочери? Она не понимает всей трагичности своего поступка, ну какой из неё ОМОНовец, а там ведь в буквальном смысле необъявленная война?
Полковник чуть заметно пожал плечами:
- В принципе ещё не поздно, я для этого и пригласил вас, чтобы принять окончательное решение. На мой взгляд, командирование девушки в это пекло, мы себе потом не простим! А ваш, Татьяна, рапорт - верх девичьего безрассудства! Я своей дочери такого бы испытания не пожелал, уж поверьте!
Девушка по-прежнему смотрела в пол, по выражению лица было видно закипавшее и рвавшееся наружу нетерпение возразить, а то и наговорить грубости. Наконец её прорвало:
- Товарищ полковник, я вполне осознаю свои действия, и рапорт отзывать, не намерена! Я должна пройти это испытание и отслужу положенный срок даже в самых горячих условиях приближенных к боевым…
- Вы, товарищ младший сержант, не знаете, что предстоит вам пережить. Я даю сутки на обсуждение этого вопроса в кругу семьи. Вы уж, Наталья Николаевна, пожалуйста, вразумите дочь, расскажите, какие неприятности могут у неё возникнуть, ведь предстоит служба в окружении мужчин, со всеми вытекающими последствиями.
___________________________
« Мамочка, я пишу, как и обещала, сразу же после приезда в Дагестан, к месту своей службы. Тебе не передать насколько здесь красивые места. Гергебиль – большое село, тысячи полторы домов, стоит в живописной долине между мягких гор (названий ещё пока не запомнила), они очень красивы, хоть и безлиственны. Чтобы ты лучше представила эту красоту, посылаю тебе фотографии.
Здесь много мечетей, не то, что в нашем областном городе. Здесь и там повсюду высятся минареты.
От столицы Дагестана не более ста километров, на дорогах – блокпосты. Они попадаются не часто, но всякий раз напоминают, что здесь обстановка близка к военной. Что они собой представляют? Это укреплённые сооружения с бойницами, пулемётами, мешками с песком. По дороге из Махачкалы в Гергебиль я видела несколько таких постов, в каждом на виду было 5 – 6 человек в нашей униформе ОМОНовцев. Служат парни из различных регионов России!
Когда приехали на место, меня поразило обилие абрикосовых деревьев в садах и просто вдоль дорог. Сам Гергебиль в зелёной абрикосовой долине. Здесь полно вкуснейшего абрикосового сока и варенья с косточками! Мама, я в восторге от увиденной красоты новых мест и вкуснятины, которой нас угощали старожилы!»
Татьяна сидела в задумчивости над листком незаконченного письма и понимала, что мать всё равно не поверит её восторженным строкам.
Да и на самом деле, в действительности остаётся многое, о чём она ни при какой погоде и настроении маме ни когда не расскажет. Вот только приехали, а уже шепчут им, мол, на этом посту пару недель назад вон с того холма работал снайпер. Один боец погиб.
На их гергебильском блокпосту служат сразу две группы: ставропольская и местная, даже два флага – ставропольский и дагестанский. Но, как рассказывают «старожилы», ни какого национализма: вместе под пулями один хлеб едят. Вот ставропольскую группу и заменили на шесть месяцев наши ребята, а она в этой группе.
«А ещё, мамочка хочу тебе сообщить, что в этих местах проездом по России был твой любимый Александр Дюма-отец! Полистай его книгу «Кавказ» и ты в его описаниях самобытности народа, в его воинственности и верности своим традициям увидишь сегодняшний восточный Кавказ. Эта книга ходит по рукам, её дали и мне почитать. Вот А.Дюма пишет: «Заметно было, что мы вступаем в землю, где каждый опасался повстречать врага и, не рассчитывая на помощь власти, сам думал о собственной безопасности». Можно сказать, что здесь почти ничего не изменилось. Опять идёт война и все это понимают. В воздухе постоянно присутствует напряжение! А я, мамочка, и хотела прочувствовать это на своей шкуре, когда рвалась сюда. Конечно, страшно, но ведь что бы понять - это надо видеть, слышать и пережить! Это не в книгах читать о войне!
Я, мама, пишу не для того, что бы ты переживала за меня ещё больше, ты уж извини меня непутёвую, но я такая у тебя, ни чего не поделаешь!!!»
В маминых глазах Таня, и в двадцать два года действительно оставалась маленькой, а чем старше становилась, она ещё больше была не управляема. Вот и сейчас, наперекор маминому мнению, она уехала в командировку в беспокойный Дагестан. Девушка считала себя вполне подготовленной для несения более сложных обязанностей, а не то, чем занята на обычной контрольно-постовой службе в областном городе. Она вот уже два года занимается в спортивной секции по дзюдо, к тому же имеет немало побед на городских и областных соревнованиях по легкой атлетике. В милиции Татьяна успешно выполняет все нормативы по стрельбе, стреляет со всех позиций, даже не все ребята из ОВД могут похвастать такой стрельбой.
Когда написала рапорт с просьбой направить на Кавказ, то ей сразу отрезали, мол, там нужно не просто стоять на дороге с милицейским жезлом. Категорично заявили: не подходишь в качестве постового регулировщика, да и вообще девчонок не берём, много мороки! Нужны из девушек только медики.
Вот Татьяна и вспомнила, что после окончания школы пыталась стать медсестрой, даже соответствующие курсы закончила. Нашлось тогда и место в больнице в другом конце города, с оплатой, которая едва окупала стоимость проезда до места работы и обратно. Работала недолго. Короче, рабочего стажа в качестве медицинской сестры явно не хватило, что бы её сочли пригодной для командировки в горячую точку.
Но девушка добилась-таки своего, и вот она младший сержант внутренней службы в Гергебильском районе республики Дагестан и ни где-нибудь на лазурном берегу Каспия, а в самом настоящем стационарном военизированном посту.
Что же, что она не как все, а всего лишь повар? Татьяна предоставила придирчивым начальникам из Управления в дополнение ко всем документам свои удостоверения медика, спортсмена легкоатлета и стрелка, а ещё и свидетельство об окончании краткосрочных курсов поваров с присвоением соответствующей квалификации. Придирчивые товарищи согласились включить её в список кандидатов на командировку, предупредив, что ей необходимо пройти тестовое испытание в столовой для работников отдела внутренних дел. Пригодилась Татьяне бабушкина наука, дегустаторы приняли у неё зачёт: полный обед, приготовленный её руками, был на славу!
________________________________
Столовая, она же комната отдыха личного состава поста. Здесь можно посмотреть кинофильм, телевизор не выключается от всеобщего подъёма до отбоя, здесь можно поиграть в шахматы и шашки. Есть свежие газеты. С большим интересом парни почитывают книги, что на стенной полке. Нет, их на блок не завозили в организованном порядке, это книги из личных библиотек тех, кто в эти дни проходит службу, да и тех, кто в своё время был здесь в командировке год и больше тому назад.
В школьные годы не так воспринимались произведения российских и зарубежных классиков о Кавказе, а сейчас по нескольку раз бойцы блокпоста перечитывают «Кавказского пленника», «Бахчисарайский фонтан» и «Путешествие в Арзрум» А.С.Пушкина. Зачитываются М. Ю. Лермонтовым, который себя называл «сыном Кавказа». На полке собраны произведения: «Измаил-Бей», «Мцыри», «Демон», «Герой нашего времени», «Дары Терека», «Беглец», «Свиданье».
Пользуются вниманием и произведения Льва Толстого «Хаджи – Мурат» и «Кавказский пленник».
Много книг завёз сюда командир взвода старший лейтенант Николай Сомов, которого все из личного состава поста называют не иначе, как «Дед». Он ещё не стар, лет за тридцать, но, во всяком случае, выглядит старше любого из прикомандированных, поэтому и прозвище приклеилось такое. Сомов уже не первый раз на этом посту, знает каждый бугорок рельефа местности, помнит каждую выщерблину в бетонных блоках после обстрелов боевиков. Здесь он видел немало крови своих подчинённых, но по счастливой случайности или необъяснимому «везению» офицера, в его периоды несения взводом службы на блокпосту не было случая гибели подчинённых. Поговаривали, будто бы «дед» заворожен, а в штабе Сводного отряда милиции его ценят за умение организовать до мелочей службу всего поста и каждого воина в частности. Поэтому, наверное, его чаще других и посылают в опасную командировку. Совсем недавно получен приказ о присвоении ему звания капитан.
В личной жизни этого человека не всё благополучно, частые командировки сроком на полгода послужили предлогом развода с женой, а, может, любви и не было?
Вот и сейчас «дед» присел к свободному столику, повариха разливает в глубокие тарелки каждому из сидящих воинов пахучий суп, приготовленный по бабушкиному рецепту. Всего неделя прошла, а молодые ребята и девушка перезнакомились, будто бы давно знают друг друга. Девушку все называют по имени, да и она каждого знает, многим на зов откликается чарующей улыбкой на симпатичном личике.
Улыбчивые взгляды молодых ребят, совсем нет в них серьёзности, будто бы за окном не Дагестанский горный пейзаж, а улица родного города невест. Опытный глаз офицера отмечает расслабленность в среде подчинённых бойцов, они здесь ведут себя так, как и там на малой родине, где их место постоянной работы, службы и семейного быта. Вот это-то и тревожит!
«Полугодовая командировка,- размышляет капитан,- это – всё: отказ от покоя, напряжение внимания и постоянная бдительность всегда и везде. Нужна постоянная бдительность не только тех, кто при проверке документов и транспорта у шлагбаумов может встретиться лицом к лицу с террористами, но тех, кто осуществляет прикрытие проверяющих из мест укрытия. Враг номер один это - рутина и однообразие. Как правило, после длительного однообразного дежурства личный состав, собираясь вместе на обед или покурить, теряет бдительность: ребята балагурят, травят анекдоты или вот так как сейчас, поглядывая на единственную на блоке девушку, подмигивают друг другу, подкалывают шуточками. Да и девушка представляет собой объект нездорового внимания бойцов, она весело отвечает на шуточки, завораживающе улыбается, как это делают многие девчонки, старающиеся заронить след в сердце приятного молодого человека. Казалось бы, ну, что в этом предосудительного? Ну, улыбается! Ну, хочет нравиться! А какой из девушек или молоденьких женщин чуждо это желание?»
Капитан смотрит на весёлые лица бойцов поста, на задорное лукавство симпатичной девчонки и понимает: «Нужно прекратить эту весёлость!»
Он резко встаёт из-за стола и даёт команду построиться здесь же в комнате. На лице «деда» строгость, к которой подчинённые начинают уже привыкать. А он, как бы делясь своим опытом, не сгущая краски, рассказывает, чем опасна подобная ситуация и всеобщая расслабленность личного состава, подобная той, что наблюдал он сейчас во время обеда.
- Здесь в боевой обстановке, как, ни странно, подобная вольность пагубна,- наставляет капитан,- для врагов личный состав, собранный вместе представляет собой отличную групповую цель. Автоматная очередь или один-два выстрела из гранатомёта и пост уничтожен. Гибнут при таких обстоятельствах не только новички, но и опытные сотрудники ГАИ, солдаты внутренних войск и оперативники спецслужб. После моего разговора с вами время приёма пищи приказываю проводить быстро, без весёлости, не забывая, где вы находитесь! Даже в часы отдыха каждый из вас должен быть на чеку, помнить свои обязанности по боевому расчёту в случае чрезвычайной ситуации, а она может наступить в любую минуту!
В комнате наступила тишина. Ни кто даже не подозревал, что в их поведении усматривается что-то предосудительное, а уж тем более - преступная беспечность.
- Я повторяться не буду,- закончил капитан,- считайте, что это мой приказ! А вы, товарищ младший сержант,- обратился он к поварихе,- зайдите ко мне, когда я вернусь с проверки постов.
Он, поправив на себе бронежилет и перекинув через плечо ремень АК, вышел. Ребята переглядывались между собой, но, ни кто уже не иронизировал услышанных наставлений и приказа.
С первого дня командир то и дело инструктирует и на практике показывает, как нужно встречать подходящие к блоку автомашины, проводить досмотр багажа, проверять документы. Хотя ещё до отправки в Дагестан с этими ребятами проводились трёх недельные занятия по тактике поведения личного состава в различных ситуациях службы на блокпосте, но капитан знает, что этого явно недостаточно. Ежедневно и ежечасно он учит внимательно наблюдать за реакцией владельцев транспорта, за малейшими проявлениями нервозности, раздражения тех при проверке, обыске.
На посту враг номер два – усталость. Она приходит к концу смены, в особенности утром с лучами восходящего солнца. В это время бойцам кажется, что самое опасное время уже позади, через час-два им сдавать дежурство. Но именно предрассветные часы - излюбленное время для диверсантов, «волчий час», когда теряется бдительность. Он не устаёт повторять:
- Будьте готовы ко всему. Вы не знаете, кто идёт или едет по дороге. Недоверие – ваш рабочий инструмент, а вот ваше благодушие может обернуться смертью!
_____________________________________
- Товарищ капитан, вы меня вызывали,- постучав в дверь и переступив порог комнаты, обратилась Татьяна к человеку, сидящему за небольшим столиком. Настольная лампа освещала только часть его лица, он что-то записывал в журнал, вероятно результат своего обхода постов. Увидев вошедшую, командир пригласил девушку присесть на второй стул против него. Как бы подумав с чего начать, он заговорил:
- Товарищ младший сержант, вот хотел с вами побеседовать, всё как-то было недосуг до этого, да и повода весомого не было, а вот сейчас, чувствую, пора. Перед тем как выехать в командировку, я знакомился с личными делами всех подчинённых и, признаюсь, был далеко не в восторге, увидев, что в качестве повара на блокпост направляетесь вы, девушка. Слышали, наверное, что женщина на корабле…,- он замялся, но выдержав небольшую паузу, продолжил,- женщине и на таком посту, как наш, тоже не место. В нашем случае вовсе не суеверие пугает, а то обстоятельство, что мужчины в присутствии женщин волей или неволей ведут себя не адекватно. Не нужно быть мудрым психологом, чтобы предвидеть поведение и состояние молодых мужчин оторванных от женщин: от милых невест, любимых жен, да и просто от возможности видеть, общаться с прекрасной половиной общества. А в условиях службы в замкнутом пространстве военизированного контрольно-пропускного поста это очень сложно. Поверьте мне, я очень расстроился и просил заменить вас мужчиной. Все предшествующие командировки, а их было у меня пять и нелёгких, мы обходились без женских услуг.
Но командование настояло на вашей кандидатуре, и я после долгих препирательств вынужден был принять вас в приказном порядке.
Девушка сидела и внимательно пыталась понять, к чему клонит командир и почему он её вызвал?
А тот продолжал:
- Вот после обеда я приказал исключить весёлость и вольности в коллективе…
- Но, о какой вольности вы говорите, товарищ капитан? Что же мы каторжане, почему мы не имеем права общаться, как все люди?
- Да, не каторжане, а люди, которые дали обязательство на шесть месяцев отключиться от жизни мирской, подчинить себя только службе, бдительности и хладнокровному ежечасному анализу своих действий и поступков. Наша задача защитить Россию и российских граждан от её врагов коварных и жестоких! От террористов всё труднее и труднее защищаться, их вскармливают и готовят за большие деньги зарубежные «доброжелатели». Это не просто тупые боевики, а хитрые и коварные специалисты подрывного дела, провокаторы международных конфликтов, мастера провокаций на межэтнической и религиозной почве.
- Ну, а мы что? Не уж-то мы не понимаем всего, что происходит…,- пыталась недопонимающее оправдаться девушка,- все, добросовестно выходят на пост и служат.
- Да, выходят и служат,- повторил капитан её слова,- но скажи мне, девушка, сколько времени необходимо жизнерадостному парню, чтобы сконцентрировать своё внимание, оторвавшись от весёлой кампании? А ведь за нами не день и не два в бинокли и через оптические прицелы пристально наблюдают боевики, они изучают нашу атмосферу, подбирая удобный случай для нападения. А до вас это может дойти только тогда, когда случится непоправимое.
- А в чём моя вина? Делаю вроде бы всё, что положено…
- Заблуждаетесь, товарищ младший сержант! Ваша задача приготовить пищу вкусно и в срок, произвести выдачу через окошко, а не маневрировать между столиками с подносом, давая себя разглядеть со всех сторон. Вы не официантка в кафе, которая всем своим поведением и ужимками пытается привлечь клиентов к заведению. Ваша задача поставить на стол раздачи наполненные тарелки, ложки, хлеб и ждать когда бойцы покушают и отнесут тарелки на стол использованной посуды. И делать всё это без улыбочек и заигрываний, вам ясно?
Последние слова больно задели Татьяну, подумать только, да разве она «заигрывает»? Она и так старается, как только может:
- Да разве я заигрываю, товарищ капитан…? Да, я только…
- Так,- прервал он девушку,- не забывайте, товарищ младший сержант, что вы в любую минуту должны быть на посту стрелка, обеспечивающего прикрытие. А разве вы сегодня готовы к этому? Бронежилет и личное оружие должны быть всегда под рукой. Ещё вы всегда обязаны быть готовы оказать первую медицинскую помощь раненым в случае нападения боевиков на пост. Это тоже входит в ваши прямые обязанности, как условие вашей командировки в Дагестан. А сейчас можете идти и поразмыслите над моими словами.
_________________________________
Вот уже вторые сутки на исходе, а слова «деда» не выходят из головы. Она и на самом деле стала выдавать завтраки и обеды только через окошко, совсем не выходя в зал. На шуточные выпады местных «остряков», не обращала ни какого внимания. В обращении только «здравствуй», «приятного аппетита», «спасибо» и «на здоровье».
Больше ни чего! Мальчишки удивлённо переглядывались, мол, что с Танькой, сама не своя?
Но с разговорами не приставали.
Вечером после ужина девушка приготовила посуду, поставила варить мясо, чтобы к шести утра завтрак был готов. Как принято по Уставу, аккуратно сложила на скамеечке возле постели одежду, верхнее обмундирование, бронежилет, ремень с кобурой и «макаровым». Уже вошло в привычку, что эти вещи лежали настолько удобно, что она могла по тревоге в сплошной темени быстро, не включая света, по нормативному времени одеться и быть готовой бежать по боевому расчёту туда, где и положено быть. Прошедшую десятидневку тревоги случались не редко, днём и вечерами, ночью и под утро, когда спать особенно хотелось. Татьяна уже привыкла, что по боевому расчёту она бегом занимала место стрелка на вышке, где ей надлежало держать оборону в секторе обстрела, прикрывавшем тыльную сторону блокпоста.
Вот сейчас закончен световой день, ночь здесь наступает быстро, как и везде в южных широтах страны: светло, светло и вдруг через какие-то полчаса наступает сплошная темень. Несмотря не усталость спать совсем не хотелось.
При свете настольной лампы она пыталась читать Сергея Есенина:
« Издревле русский наш Парнас
Тянуло к незнакомым странам,
И больше всех лишь ты, Кавказ,
Звенел загадочным туманом.
Здесь Пушкин в чувственном огне
Слагал душой своей опальной…»
Вдруг Татьяна услыхала посторонний шорох за дверью. Бывало, что кто-либо из ребят, сменившись с поста и почувствовав голод, заходил в столовую. На столике он всегда находил кружки с компотом, несколько бутербродов с сыром. Это Таня заботливо «подкармливала голодающих», её ни кто не тревожил. И вдруг, этот шум за дверью…?
Послышался чуть приметный стук и шепот:
- Таня, открой. Мне нужно …
- Кто там? Что нужно…, и почему ночью, уже половина второго? Приходите утром…
Но за дверью шепот просил открыть, «проситель» пробовал силой увеличить щель в створе и лезвием ножа отодвинуть щеколду запора. Девушке стало не по себе. Посетитель был не обычный, а агрессивный, чего от него ожидать? А из-за двери слышалось:
- Пусти, поговорить надо! Танька, ну, чего ты ломаешься, открой! Ты мне нравишься, впусти меня, поговорим.
- Я не знаю, кто ты такой, здесь на посту я не собираюсь ни кому отдавать личное предпочтение, если хочешь поговорить, то подходи завтра днём по-человечески, а не по-воровски.
- Ну, открой, по тебе видно, что ты простая. Не ломайся, знаю, зачем ты сюда приехала, ни кто даже не узнает, что я приходил.
Стало ясно, что пришло это «животное» по зову соответствующих гормонов и Татьяна, выходя из себя от ярости, вполголоса проговорила так, чтобы слышал только он:
- Скотина любвеобильная, если ты сейчас же не уйдёшь, я подниму крик, и тебе будет не до меня. Не шучу, считаю до трёх.
При счёте два, шаги за дверью удалились и больше не были слышны. А девушка не знала, как поступить: нужно ли доложить «деду» о ночном визите? Кто этот человек, за кого он её принимает? Ведь она не давала ни кому повода так думать о ней!
День ходила словно во сне. Встречаясь с капитаном, Татьяна не решалась завести разговор о ночном визите, но и совсем оставить случай без последствий она не могла. Мало ли что случится в одну из очередных ночей? Незадолго до вечернего построения она решилась:
- Товарищ капитан, разрешите обратиться по личному вопросу?
- Если по личному,- он вопросительно посмотрел на девушку и указал на дверь своего кабинета,- тогда прошу проходить. Слушаю вас, товарищ младший сержант.
Девушка смущенно мялась, не зная как начать. Наконец прямо и без обтекающих объяснений выпалила:
- В прошлую ночь ко мне в комнату ломился неизвестный мужчина, дверь выдержала, а я не открывала.
По внешнему виду капитана нельзя понять, насколько он удивлён информацией, да, и удивлён ли? При свете настольной лампы Татьяна видела на лице только складки у переносицы, явный признак плохого настроения. Но говорить он стал негромко:
- А ты чего ждала, девочка? Ты помнишь о том, что добровольно сунулась сюда? Мне как прикажешь, поставить у твоей двери дополнительно автоматчика, что бы оберегал твою честь? Тебя серьёзно предупреждали, не шутили о том, куда и зачем едешь!
Он на какое-то время замолчал, потом будто бы рассуждая с самим собой, неслышно произнёс:
- И свалилась же ты на мою голову! Чего ты навязалась ко мне, а не к кому-нибудь на другой пост? Горе мне с тобой! А ещё может случиться, что и позора не оберёшься.
- Товарищ капитан, поверьте, я ни кому не давала повода так о себе думать,- пыталась оправдываться посетительница,- а тут …, на тебе…!
- Ладно, успокойтесь, товарищ младший сержант, этот факт ещё раз подтверждает верность моих утверждений, что женщина на боевом посту непозволительная ошибка нашего руководства. Но изменить что-либо уже нельзя, терпите, а я побеседую с парнями, найду, чем урезонить их гормональную прыть! Но и вы смотрите, не давайте повода!
_______________________________
Радость возвращения домой была неописуема. Шесть месяцев изнурительных по напряжению наложили свой отпечаток на взаимоотношениях ребят. Казалось, что эти парни в летней полевой камуфляжной форме возвращаются в родной край "вечно зелёных помидоров" из жаркого побережья благодатного Кавказа, после замечательного отпуска. Загорелые лица и руки. Ещё бы, наконец-то можно вздохнуть вольным ветром! Большинство из них дома ждут родные мамы, некоторых с нетерпением ожидают любимые жены и невесты.
И её тоже ждёт мама. Так получилось, что до двадцати трёх лет у Татьяны и парня настоящего-то не было. Нет, она встречалась после школы с одним, потом с другим, но они были какие-то не настоящие. Один был избалован мамочкиной опекой, не было в нём мужской уверенности в себе, курил на свиданиях только для того, что бы пахло мужиком. А потом всё переживал, что мама учует запах, а что бы ни шумела, перед входом в дом, старательно давился мятной жвачкой.
На вступительных экзаменах на заочное отделение Владимирского института МВД России познакомилась со вторым, бывшим воином участником войны на Кавказе. Он был прямая противоположность того маминого сыночка, всё рассказывал о гибели товарищей, о настоящем солдатском братстве, о продажности некоторых военных чинуш. Вот тогда-то она и загорелась желанием на своей шкуре почувствовать «тяготы и лишения воинской службы». Новый знакомый после демобилизации устроился на работу в следственном изоляторе города, а цель его поступления в ВУЗ ясна – впереди с образованием ему светит офицерское будущее. Парень неплохой, но хвастун неисправимый. На первых порах слушала его захватывающие дух истории о боевых действиях, он в них, конечно, самый находчивый и смелый. Но со временем до сознания дошло, что эти рассказы не что иное как «лапша»! Стало не интересно с ним, а к тому же он был груб, не нежен. По её девичьему убеждению: мужественность вовсе не означает солдафонство и невоспитанность.
Ещё стало понятно, что в детстве он кроме школьной обязательной литературы не читал ни чего, а уж позже и подавно – книгу не открывал. Как он сам бахвалился, не мог отличить Андрея Болконского от Пьера Безухова. Какой из него офицер получится, думала она?
Подружки завидовали Татьяне, что она «подцепила» такого, а для неё встречи с ним стали в тягость. Если уж говорить о её планах с замужеством, то их попросту не было, во всяком случае, с ним. А этот самодовольный парень признавался в любви и, даже больше того, грубо настаивал на близости. Сознавала, что в словах его больше фальши, чем чувств. Разве о таком мечтала, мечтает и остаётся верна своему идеалу? А где он сильный, мужественный и надёжный в чувствах и в жизни? Тогда-то у Татьяны и возникло желание испытать на себе героику службы в горячей точке.
Там, в Дагестане на блокпосте бок обок с ней служили неплохие ребята. По взглядам некоторых она читала, что в других условиях их чувствам не было бы равных. Было приятно их негласное внимание, но слово данное «деду» она всё-таки сдержала и вела себя так, что, ни один парень в их военизированном подразделении не заикался о ней даже товарищам по посту.
Сама себя не раз спрашивала: «Кто же был тот «ночной герой-любовник», что пытался попасть к ней в комнату». И узнала случайно. Однажды после обстрела поста террористами Таня оказывала помощь тяжелораненому в левое плечо воину, осколком гранаты у него был повреждён сустав. За время перестрелки с врагами оказать срочную помощь было некому, пока вызвали Татьяну, парень потерял много крови. Девушка сделала перевязку и дежурила несколько часов у его изголовья пока не приехала скорая помощь из Махачкалы и увезла раненого. Так вот, когда парень пришел в себя и увидел Таню, первое что он произнёс было:
- Извини, Танюша…, извини, это я к тебе стучался тогда…. Прости меня - дурака…
Минули ещё полгода с того радостного дня возвращения отряда из опасной командировки. Все члены отряда после положенного отпуска приступили к своим должностным обязанностям по месту постоянной службы в своих ОВД областного центра и городов области.
Татьяна тоже вернулась к службе. В личной жизни у неё произошли, пусть и не значительные, но изменения. Как ей казалось, наконец-то встретила человека, того настоящего мужчину. Она, несомненно, боится ошибиться или попросту сглазить этот факт, ни кому даже не хвалится своим намечающимся счастьем. Встречается со своим молоденьким лейтенантом патрульно-постовой службы, который, как и она, учится заочно на втором курсе юридического факультета и тоже мечтает стать оперативником.
Свет, говорят, не без добрых людей, это верно, как и то, что и сволочей в жизни предостаточно. В этом, она не раз убеждалась, вот и на прошлой неделе убедилась в очередной раз.
Случилось так, что по делам службы нужно было зайти в Управление. Сделала необходимые дела и собиралась выходить, как вдруг её окликнул незнакомый женский голос. По коридору шла высокая фигуристая молодая особа. Юбочка и подогнанный по фигуре китель классно подчёркивали её несомненные женские достоинства: точеные ножки на высоких каблучках и всё остальное. По манере поведения чувствовалось, что она здесь «своя». Вероятно, это о ней женское сарафанное радио доносило, что многими мужчинами управления признана настоящей красавицей. Татьяна бегло взглядом отметила правдивость информации: у этой красивой брюнетки с карими глазами и милой улыбкой действительно было всё: фигурка, причёска, походка, макияж, личико. Благодаря привлекательной внешности она выглядит значительно моложе своих тридцати "с лишним" лет, даже талия у неё "как у девушки"
«Красавица» окликнула Татьяну по имени. Вероятно, она заблаговременно выглядывала Татьяну из приоткрытой двери какого-то кабинета, а когда подошла, то взяла дружелюбно под локоть и спокойно, но властно отвела в сторонку для разговора. В первых стандартных словах приветствия, в любезных комплиментах по поводу здоровья и цветущего южного загара на лице девушки, Татьяна не почувствовала угрозы, но потом… женщина стала интересоваться тем, о чём даже мама ещё не знает.
- Я слышала, будто ты, миленькая,- в полголоса говорила красавица,- после поездки на Кавказ пользуешься вниманием у мальчиков? Ты ведь сейчас с Костей встречаешься? А знаешь ли, дорогая, что этот мальчик - мой бойфренд? Ну, ты знаешь, что в переводе с английского это обозначает: партнёр, возлюбленный, сожитель, любовник. Так вот, понимай, как знаешь, кем он мне приходится, а по тому - на чужое лакомство роток свой не разевай!
Растерянность Татьяны выразилась на лице: сквозь загар проступила бледность, губы сжались в упругую линию, а расширенные глаза смотрели на самоуверенную незнакомку с подозрением, в ожидании очередного злого выпада.
«И вовсе эта женщина, ни какая, ни красавица, а злобствующая неудачница»,- пришла вдруг успокаивающая мысль. От этой мысли стало легче дышать и думать, по тому она уже более спокойно размышляла: «Как поступить с «этой» крашенкой? Скандалить - нельзя, да и что такой разговор даст? Ни чего путного!»
- Слушайте, гражданка, я не имею чести быть знакома с вами,- попыталась отрезать Татьяна,- а по тому мне и говорить с вами не о чём!
- Ну, нет, дорогая, я так просто своего парня не упущу,- наседала «красавица»,- подумаешь, приехала из командировки. Известно, чем ты там занималась…!
- Это чем же?- вспыхнула девушка, бледность сменилась румянцем, пробивающим сквозь смуглый загар.
А соперница продолжала наседать, ни сколько уже не опасаясь посторонних ушей в соседних кабинетах Управления:
- Да-да! Наслышаны мы про твои подвиги, поэтому, дорогуша, ты у меня вот здесь,- и она многозначительно показала свой небольшой кулак с ярко накрашенными длинными ногтями,- стоит мне только шепнуть и по всему вашему отделу услышат о твоей безнравственности. И Он услышит даже то, чего и ты сама не знаешь!
Татьяна растерялась, поняв шантажный намек на то, чего и быть, не могло с нею в командировке. Она не знала, что ответить, но уверена, что «красавица» теперь точно не оставит в покое. Так хотелось плюнуть в эту разукрашенную физиономию, но сдержалась: неизвестно как расценят её поступок – всё-таки это работник Управления!
Ни слова не сказав, девушка пошла к выходу из здания, в ушах звенели последние слова отвратительной женщины: «… сама знаешь, сама знаешь…!»
_________________________________
Так уж получилось, что с Костей она не виделась несколько дней, как-то пробовала позвонить, но «абонент» был временно недоступен. «Ну и ладно,- думала Татьяна,- через пару дней начало очередной сессии, тогда и увижу, а пока всё свободное после работы время нужно заняться зубрёжкой».
С первого дня сессии для себя отметила, что парень стал избегать встреч с нею, чего раньше не бывало. Слушая лекции в институте, Татьяна видела его склонённую фигуру в верхнем ряду лекционного зала, а до этого случая он всегда был рядом, подсаживался к ней, расспрашивал или рассказывал какие-либо свои новости. Причина такого поведения была странна, но гордость не позволяла первой начать разговор и внести ясность.
«Не уж-то это и есть то, о чём предупреждала «красотка» из Управления?» «А если он действительно её любовник?» «Как быть?» Эти многочисленные вопросы то и дело возникали в голове, не давая сосредоточиться на занятиях. «Но ведь по всему было видно, что я ему нравлюсь,- продолжало крутиться в голове,- даже больше того, заметна была даже влюблённость…?»
- Ну, здравствуй, Костя,- начала Татьяна первой, когда случай свёл их в коридоре при выходе из лекционного зала, и продолжила,- я смотрю, ты даже не здороваешься вот уже несколько дней, будто мы и не знакомы! Что случилось, я виновата в чём-то перед тобой?
- Здравствуй, Таня,- поздоровался он, отведя взгляд в сторону, потом заговорил, как бы оправдываясь,- не знаю, как тебе объяснить, но мне действительно некогда….
Глазами Костя будто бы искал, кого в толпе, смотрел куда-то вдаль. Противно было смотреть как этот человек, которого она считала уже душевно близким, сейчас выкручивается, юлит. Не уж-то он тоже не мужчина? Она решилась задать Константину вопрос:
- Давай отойдём, я тебя спрошу кое о чём,- Татьяна взяла парня под руку и подвела к большому окну с видом на широкую улицу, а сама продолжала:
- Я в Управе встретила женщину,- так вот она меня там отозвала в сторонку и заявила о своём праве на тебя, как на вещь. Не знаю, кем она тебе доводится: любимой, любовницей или невестой, но мне она даже угрожала, мол, если что…
- Можешь не продолжать,- прервал он девушку,- у меня с ней ни чего нет, и не было! Она стара для меня, хоть и пытается выглядеть нашей сверстницей.
- Что же ты так о ней? В наше время многие эстрадные престарелые «звёздочки» имеют успех у молоденьких ребят, это даже становится модным. Подумай только, у тебя всё будет: должность и возможный всплеск в карьере. Поверь, она сумеет перед начальством похлопотать, стоит только тебе ответить взаимностью. Что же ты…?
- Какая-то ты, Танька, злая,- пытался защититься парень,- не знал тебя такой! Что ты к ней цепляешься? Не нужна она мне совсем, и встречаться с ней не собираюсь. Безразлично, как и то, что она себе там возомнила!
При этом откровении Кости у девушки немного отлегло на душе, словно спал огромный давящий камень, но радостней не стало.
- Тогда объясни, почему ты последние дни меня избегаешь? Я считала, что это её угроза срабатывает, тебе наговорили каких-то пакостей обо мне?
Наступило в разговоре молчание.
- Ты скажи только, так это? Я не обижусь! Меня и до поездки в командировку предупреждали, мол, злых языков будет достаточно, чтобы испачкать мою репутацию, но я не верила.
- Мне стыдно было тебя об этом спрашивать, язык не поворачивался, а говорят разное, пусть неоткровенно, но намёков хватает.
- Эх, ты! Если я такая, как тебе намекают, что же ты меня не тащишь в постель? Я ведь «такая»…! Мы с тобой встречаемся уже не один месяц, могла бы я и попроще с тобой быть…, да, ну тебя! Ты, Костя, такой же, как все – глупый!
Девушка рассержено замолчала, а парень, огорошенный её прямотой, не знал, что и сказать. Они действительно стали встречаться несколько месяцев тому, познакомились в дружеской компании, а дальше каждая последующая встреча ему, как, наверное, и ей, была всё интересней и интересней. На втором или третьем свидании после выхода из кинотеатра они задурачились, и он её впервые поцеловал, потом ещё и ещё. Они оба взрослые люди и для них возникновение чувства большего, чем обычна дружба не стало открытием.
Пусть и не признавались в этом друг другу, но каждый почувствовал в себе пробуждение любви. Это и хорошо, что ни он, ни она не стали сразу же вслух открываться в своём чувстве. Рано говорить о нём, ведь оно может оказаться и ошибочным. Время, говорят, лучший судья. И вот стоило ему услышать о девушке что-то негативное, чувство словно и не зарождалось…
- Так, Костя, сейчас вторая пара лекций, ты идёшь со мной или опять будешь прятаться в задних рядах? А впрочем, не принуждаю…
И Татьяна, поправив сбившуюся чёлочку волос, прошла в третий ряд к широкому аудиторному окну, где всегда сидела.
Второй час лекции Костя был рядом. В перерыве он пересел к ней. С первых минут его молчания Тане стало понятно, что ему стыдно за свою наивную доверчивость слухам злых языков. Да, и на самом деле, можно бы поверить, если бы слухи исходили от парней, кто находился с ней в той командировке. А так?!
Он действительно ругал себя за то, что мог поверить такой глупости: «Права Татьяна, когда меня так обозвала!
рассказ
- Тебя вызывает полковник к половине десятого,- сказал ей дежурный, только лишь она появилась в поле его зрения. На вопрос, «по какому случаю?» молоденький лейтенант только пожал плечами и с улыбкой пошутил, мол, сходишь – узнаешь.
Большие настенные часы дежурной части указывали, что до девяти часов ещё пятнадцать минут. В голове лихорадочная мысль свёрстала план действий: «Так, значит, успею привести себя в порядок, хотя дома по привычке к порядку, установившемуся за два года службы в милиции, перед зеркалом уже подкрутила кудряшки и сделала небольшой утренний макияж личика. Но ведь к начальнику районного отдела города не каждый день приглашают, а поэтому нужно ещё внимательней осмотреть себя в зеркале, что бы выглядеть соответственно…»
К указанному времени она стояла в приёмной и ждала вызова. Незадолго до того, когда минутная стрелка уткнулась в половину, совершенно неожиданно Татьяна увидела на пороге приёмной маму. Та подошла к секретарше и что-то ей сказала.
Секретарь, молоденькая девушка с офицерскими погонами, посмотрела к себе в блокнот, потом на часы и ответила: - Да, я сейчас о вас, товарищ подполковник, доложу. Ждите!
Буквально через минуту спустя секретарша вышла из кабинета начальника и, не прикрывая массивную дверь, пригласила: - товарищ подполковник, Иван Петрович просит вас пройти,- а обернувшись к Тане, сказала: - и вас, товарищ младший сержант.
Начальник вышел из-за стола и, радушно улыбаясь, сделал несколько шагов навстречу своей бывшей однокурснице, уважительно пожал руку и, отодвинув от стола стул, пригласил сесть. Тане он кивком головы указал на стул с противоположной стороны Т-образного стола, а сам вернулся в своё большое рабочее кресло, по-хозяйски отодвинул в сторону лежавшие перед ним бумаги.
- Я, Наташа…,- начал он, обращаясь к посетительнице, замялся немного и повторил,- Я, Наталья Николаевна пригласил Вас вместе дочерью вот по какой причине. Вы, как ответственный работник нашей системы, знаете, что, согласно полученному приказу, мы направляем наших работников внутренней службы для усиления контрольно-пропускной службы на дорогах республик Северного Кавказа. В большинстве своём командируем ребят из числа офицерского и сержантского составов, особенно не спрашивая их желания – служба есть служба! Учитываем, правда, некоторые ссылки на особенности семейного характера, но это как исключение. В основном, все понимают, что мы во внутренней службе и подчиняемся Приказу. Район, куда командируются наши товарищи, далеко не курорт. Нередко приходится слышать о столкновениях с вооруженными бандитскими формированиями. Так вот, это и есть тот район, куда едут они!
Он сделал паузу, будто бы подбирал слова или более точное сравнение, потом продолжил:
- Не знаю чем объяснить тот факт, что ваша дочь, уважаемая Наталья Николаевна, подала рапорт с просьбой направить её в командировку в одну из горячих точек.
Полковник смотрел в глаза женщине и по её растерянному взгляду понял, что его слова явились для неё ужасающей новостью. Он перевёл вопросительный взгляд на девушку, мол, как же так маме и не сказала о решении?
В кабинете наступила тишина. Мать глядела, не мигая на дочь, которая потупила взор и вызывающе молчала.
- Танюша, ты это серьёзно? Почему же мне ни слова о рапорте,- негромко выдавила Наталья Николаевна,- я ведь тебе не чужая!
- Мама, вы всегда за меня всё решали. Я уже не школьница, мне двадцать два года и могу сама распорядиться собой, как считаю нужным! И в органы я пошла по твоим и папиным стопам, хотя ты и не советовала мне этого делать. Вот сейчас папы нет, он бы меня понял…,- она несколько запнулась, будто бы испугалась своего утверждения, что папа поддержал бы её поступок.
- Товарищ полковник,- растерянно обратилась женщина,- нельзя ли отозвать рапорт моей дочери? Она не понимает всей трагичности своего поступка, ну какой из неё ОМОНовец, а там ведь в буквальном смысле необъявленная война?
Полковник чуть заметно пожал плечами:
- В принципе ещё не поздно, я для этого и пригласил вас, чтобы принять окончательное решение. На мой взгляд, командирование девушки в это пекло, мы себе потом не простим! А ваш, Татьяна, рапорт - верх девичьего безрассудства! Я своей дочери такого бы испытания не пожелал, уж поверьте!
Девушка по-прежнему смотрела в пол, по выражению лица было видно закипавшее и рвавшееся наружу нетерпение возразить, а то и наговорить грубости. Наконец её прорвало:
- Товарищ полковник, я вполне осознаю свои действия, и рапорт отзывать, не намерена! Я должна пройти это испытание и отслужу положенный срок даже в самых горячих условиях приближенных к боевым…
- Вы, товарищ младший сержант, не знаете, что предстоит вам пережить. Я даю сутки на обсуждение этого вопроса в кругу семьи. Вы уж, Наталья Николаевна, пожалуйста, вразумите дочь, расскажите, какие неприятности могут у неё возникнуть, ведь предстоит служба в окружении мужчин, со всеми вытекающими последствиями.
___________________________
« Мамочка, я пишу, как и обещала, сразу же после приезда в Дагестан, к месту своей службы. Тебе не передать насколько здесь красивые места. Гергебиль – большое село, тысячи полторы домов, стоит в живописной долине между мягких гор (названий ещё пока не запомнила), они очень красивы, хоть и безлиственны. Чтобы ты лучше представила эту красоту, посылаю тебе фотографии.
Здесь много мечетей, не то, что в нашем областном городе. Здесь и там повсюду высятся минареты.
От столицы Дагестана не более ста километров, на дорогах – блокпосты. Они попадаются не часто, но всякий раз напоминают, что здесь обстановка близка к военной. Что они собой представляют? Это укреплённые сооружения с бойницами, пулемётами, мешками с песком. По дороге из Махачкалы в Гергебиль я видела несколько таких постов, в каждом на виду было 5 – 6 человек в нашей униформе ОМОНовцев. Служат парни из различных регионов России!
Когда приехали на место, меня поразило обилие абрикосовых деревьев в садах и просто вдоль дорог. Сам Гергебиль в зелёной абрикосовой долине. Здесь полно вкуснейшего абрикосового сока и варенья с косточками! Мама, я в восторге от увиденной красоты новых мест и вкуснятины, которой нас угощали старожилы!»
Татьяна сидела в задумчивости над листком незаконченного письма и понимала, что мать всё равно не поверит её восторженным строкам.
Да и на самом деле, в действительности остаётся многое, о чём она ни при какой погоде и настроении маме ни когда не расскажет. Вот только приехали, а уже шепчут им, мол, на этом посту пару недель назад вон с того холма работал снайпер. Один боец погиб.
На их гергебильском блокпосту служат сразу две группы: ставропольская и местная, даже два флага – ставропольский и дагестанский. Но, как рассказывают «старожилы», ни какого национализма: вместе под пулями один хлеб едят. Вот ставропольскую группу и заменили на шесть месяцев наши ребята, а она в этой группе.
«А ещё, мамочка хочу тебе сообщить, что в этих местах проездом по России был твой любимый Александр Дюма-отец! Полистай его книгу «Кавказ» и ты в его описаниях самобытности народа, в его воинственности и верности своим традициям увидишь сегодняшний восточный Кавказ. Эта книга ходит по рукам, её дали и мне почитать. Вот А.Дюма пишет: «Заметно было, что мы вступаем в землю, где каждый опасался повстречать врага и, не рассчитывая на помощь власти, сам думал о собственной безопасности». Можно сказать, что здесь почти ничего не изменилось. Опять идёт война и все это понимают. В воздухе постоянно присутствует напряжение! А я, мамочка, и хотела прочувствовать это на своей шкуре, когда рвалась сюда. Конечно, страшно, но ведь что бы понять - это надо видеть, слышать и пережить! Это не в книгах читать о войне!
Я, мама, пишу не для того, что бы ты переживала за меня ещё больше, ты уж извини меня непутёвую, но я такая у тебя, ни чего не поделаешь!!!»
В маминых глазах Таня, и в двадцать два года действительно оставалась маленькой, а чем старше становилась, она ещё больше была не управляема. Вот и сейчас, наперекор маминому мнению, она уехала в командировку в беспокойный Дагестан. Девушка считала себя вполне подготовленной для несения более сложных обязанностей, а не то, чем занята на обычной контрольно-постовой службе в областном городе. Она вот уже два года занимается в спортивной секции по дзюдо, к тому же имеет немало побед на городских и областных соревнованиях по легкой атлетике. В милиции Татьяна успешно выполняет все нормативы по стрельбе, стреляет со всех позиций, даже не все ребята из ОВД могут похвастать такой стрельбой.
Когда написала рапорт с просьбой направить на Кавказ, то ей сразу отрезали, мол, там нужно не просто стоять на дороге с милицейским жезлом. Категорично заявили: не подходишь в качестве постового регулировщика, да и вообще девчонок не берём, много мороки! Нужны из девушек только медики.
Вот Татьяна и вспомнила, что после окончания школы пыталась стать медсестрой, даже соответствующие курсы закончила. Нашлось тогда и место в больнице в другом конце города, с оплатой, которая едва окупала стоимость проезда до места работы и обратно. Работала недолго. Короче, рабочего стажа в качестве медицинской сестры явно не хватило, что бы её сочли пригодной для командировки в горячую точку.
Но девушка добилась-таки своего, и вот она младший сержант внутренней службы в Гергебильском районе республики Дагестан и ни где-нибудь на лазурном берегу Каспия, а в самом настоящем стационарном военизированном посту.
Что же, что она не как все, а всего лишь повар? Татьяна предоставила придирчивым начальникам из Управления в дополнение ко всем документам свои удостоверения медика, спортсмена легкоатлета и стрелка, а ещё и свидетельство об окончании краткосрочных курсов поваров с присвоением соответствующей квалификации. Придирчивые товарищи согласились включить её в список кандидатов на командировку, предупредив, что ей необходимо пройти тестовое испытание в столовой для работников отдела внутренних дел. Пригодилась Татьяне бабушкина наука, дегустаторы приняли у неё зачёт: полный обед, приготовленный её руками, был на славу!
________________________________
Столовая, она же комната отдыха личного состава поста. Здесь можно посмотреть кинофильм, телевизор не выключается от всеобщего подъёма до отбоя, здесь можно поиграть в шахматы и шашки. Есть свежие газеты. С большим интересом парни почитывают книги, что на стенной полке. Нет, их на блок не завозили в организованном порядке, это книги из личных библиотек тех, кто в эти дни проходит службу, да и тех, кто в своё время был здесь в командировке год и больше тому назад.
В школьные годы не так воспринимались произведения российских и зарубежных классиков о Кавказе, а сейчас по нескольку раз бойцы блокпоста перечитывают «Кавказского пленника», «Бахчисарайский фонтан» и «Путешествие в Арзрум» А.С.Пушкина. Зачитываются М. Ю. Лермонтовым, который себя называл «сыном Кавказа». На полке собраны произведения: «Измаил-Бей», «Мцыри», «Демон», «Герой нашего времени», «Дары Терека», «Беглец», «Свиданье».
Пользуются вниманием и произведения Льва Толстого «Хаджи – Мурат» и «Кавказский пленник».
Много книг завёз сюда командир взвода старший лейтенант Николай Сомов, которого все из личного состава поста называют не иначе, как «Дед». Он ещё не стар, лет за тридцать, но, во всяком случае, выглядит старше любого из прикомандированных, поэтому и прозвище приклеилось такое. Сомов уже не первый раз на этом посту, знает каждый бугорок рельефа местности, помнит каждую выщерблину в бетонных блоках после обстрелов боевиков. Здесь он видел немало крови своих подчинённых, но по счастливой случайности или необъяснимому «везению» офицера, в его периоды несения взводом службы на блокпосту не было случая гибели подчинённых. Поговаривали, будто бы «дед» заворожен, а в штабе Сводного отряда милиции его ценят за умение организовать до мелочей службу всего поста и каждого воина в частности. Поэтому, наверное, его чаще других и посылают в опасную командировку. Совсем недавно получен приказ о присвоении ему звания капитан.
В личной жизни этого человека не всё благополучно, частые командировки сроком на полгода послужили предлогом развода с женой, а, может, любви и не было?
Вот и сейчас «дед» присел к свободному столику, повариха разливает в глубокие тарелки каждому из сидящих воинов пахучий суп, приготовленный по бабушкиному рецепту. Всего неделя прошла, а молодые ребята и девушка перезнакомились, будто бы давно знают друг друга. Девушку все называют по имени, да и она каждого знает, многим на зов откликается чарующей улыбкой на симпатичном личике.
Улыбчивые взгляды молодых ребят, совсем нет в них серьёзности, будто бы за окном не Дагестанский горный пейзаж, а улица родного города невест. Опытный глаз офицера отмечает расслабленность в среде подчинённых бойцов, они здесь ведут себя так, как и там на малой родине, где их место постоянной работы, службы и семейного быта. Вот это-то и тревожит!
«Полугодовая командировка,- размышляет капитан,- это – всё: отказ от покоя, напряжение внимания и постоянная бдительность всегда и везде. Нужна постоянная бдительность не только тех, кто при проверке документов и транспорта у шлагбаумов может встретиться лицом к лицу с террористами, но тех, кто осуществляет прикрытие проверяющих из мест укрытия. Враг номер один это - рутина и однообразие. Как правило, после длительного однообразного дежурства личный состав, собираясь вместе на обед или покурить, теряет бдительность: ребята балагурят, травят анекдоты или вот так как сейчас, поглядывая на единственную на блоке девушку, подмигивают друг другу, подкалывают шуточками. Да и девушка представляет собой объект нездорового внимания бойцов, она весело отвечает на шуточки, завораживающе улыбается, как это делают многие девчонки, старающиеся заронить след в сердце приятного молодого человека. Казалось бы, ну, что в этом предосудительного? Ну, улыбается! Ну, хочет нравиться! А какой из девушек или молоденьких женщин чуждо это желание?»
Капитан смотрит на весёлые лица бойцов поста, на задорное лукавство симпатичной девчонки и понимает: «Нужно прекратить эту весёлость!»
Он резко встаёт из-за стола и даёт команду построиться здесь же в комнате. На лице «деда» строгость, к которой подчинённые начинают уже привыкать. А он, как бы делясь своим опытом, не сгущая краски, рассказывает, чем опасна подобная ситуация и всеобщая расслабленность личного состава, подобная той, что наблюдал он сейчас во время обеда.
- Здесь в боевой обстановке, как, ни странно, подобная вольность пагубна,- наставляет капитан,- для врагов личный состав, собранный вместе представляет собой отличную групповую цель. Автоматная очередь или один-два выстрела из гранатомёта и пост уничтожен. Гибнут при таких обстоятельствах не только новички, но и опытные сотрудники ГАИ, солдаты внутренних войск и оперативники спецслужб. После моего разговора с вами время приёма пищи приказываю проводить быстро, без весёлости, не забывая, где вы находитесь! Даже в часы отдыха каждый из вас должен быть на чеку, помнить свои обязанности по боевому расчёту в случае чрезвычайной ситуации, а она может наступить в любую минуту!
В комнате наступила тишина. Ни кто даже не подозревал, что в их поведении усматривается что-то предосудительное, а уж тем более - преступная беспечность.
- Я повторяться не буду,- закончил капитан,- считайте, что это мой приказ! А вы, товарищ младший сержант,- обратился он к поварихе,- зайдите ко мне, когда я вернусь с проверки постов.
Он, поправив на себе бронежилет и перекинув через плечо ремень АК, вышел. Ребята переглядывались между собой, но, ни кто уже не иронизировал услышанных наставлений и приказа.
С первого дня командир то и дело инструктирует и на практике показывает, как нужно встречать подходящие к блоку автомашины, проводить досмотр багажа, проверять документы. Хотя ещё до отправки в Дагестан с этими ребятами проводились трёх недельные занятия по тактике поведения личного состава в различных ситуациях службы на блокпосте, но капитан знает, что этого явно недостаточно. Ежедневно и ежечасно он учит внимательно наблюдать за реакцией владельцев транспорта, за малейшими проявлениями нервозности, раздражения тех при проверке, обыске.
На посту враг номер два – усталость. Она приходит к концу смены, в особенности утром с лучами восходящего солнца. В это время бойцам кажется, что самое опасное время уже позади, через час-два им сдавать дежурство. Но именно предрассветные часы - излюбленное время для диверсантов, «волчий час», когда теряется бдительность. Он не устаёт повторять:
- Будьте готовы ко всему. Вы не знаете, кто идёт или едет по дороге. Недоверие – ваш рабочий инструмент, а вот ваше благодушие может обернуться смертью!
_____________________________________
- Товарищ капитан, вы меня вызывали,- постучав в дверь и переступив порог комнаты, обратилась Татьяна к человеку, сидящему за небольшим столиком. Настольная лампа освещала только часть его лица, он что-то записывал в журнал, вероятно результат своего обхода постов. Увидев вошедшую, командир пригласил девушку присесть на второй стул против него. Как бы подумав с чего начать, он заговорил:
- Товарищ младший сержант, вот хотел с вами побеседовать, всё как-то было недосуг до этого, да и повода весомого не было, а вот сейчас, чувствую, пора. Перед тем как выехать в командировку, я знакомился с личными делами всех подчинённых и, признаюсь, был далеко не в восторге, увидев, что в качестве повара на блокпост направляетесь вы, девушка. Слышали, наверное, что женщина на корабле…,- он замялся, но выдержав небольшую паузу, продолжил,- женщине и на таком посту, как наш, тоже не место. В нашем случае вовсе не суеверие пугает, а то обстоятельство, что мужчины в присутствии женщин волей или неволей ведут себя не адекватно. Не нужно быть мудрым психологом, чтобы предвидеть поведение и состояние молодых мужчин оторванных от женщин: от милых невест, любимых жен, да и просто от возможности видеть, общаться с прекрасной половиной общества. А в условиях службы в замкнутом пространстве военизированного контрольно-пропускного поста это очень сложно. Поверьте мне, я очень расстроился и просил заменить вас мужчиной. Все предшествующие командировки, а их было у меня пять и нелёгких, мы обходились без женских услуг.
Но командование настояло на вашей кандидатуре, и я после долгих препирательств вынужден был принять вас в приказном порядке.
Девушка сидела и внимательно пыталась понять, к чему клонит командир и почему он её вызвал?
А тот продолжал:
- Вот после обеда я приказал исключить весёлость и вольности в коллективе…
- Но, о какой вольности вы говорите, товарищ капитан? Что же мы каторжане, почему мы не имеем права общаться, как все люди?
- Да, не каторжане, а люди, которые дали обязательство на шесть месяцев отключиться от жизни мирской, подчинить себя только службе, бдительности и хладнокровному ежечасному анализу своих действий и поступков. Наша задача защитить Россию и российских граждан от её врагов коварных и жестоких! От террористов всё труднее и труднее защищаться, их вскармливают и готовят за большие деньги зарубежные «доброжелатели». Это не просто тупые боевики, а хитрые и коварные специалисты подрывного дела, провокаторы международных конфликтов, мастера провокаций на межэтнической и религиозной почве.
- Ну, а мы что? Не уж-то мы не понимаем всего, что происходит…,- пыталась недопонимающее оправдаться девушка,- все, добросовестно выходят на пост и служат.
- Да, выходят и служат,- повторил капитан её слова,- но скажи мне, девушка, сколько времени необходимо жизнерадостному парню, чтобы сконцентрировать своё внимание, оторвавшись от весёлой кампании? А ведь за нами не день и не два в бинокли и через оптические прицелы пристально наблюдают боевики, они изучают нашу атмосферу, подбирая удобный случай для нападения. А до вас это может дойти только тогда, когда случится непоправимое.
- А в чём моя вина? Делаю вроде бы всё, что положено…
- Заблуждаетесь, товарищ младший сержант! Ваша задача приготовить пищу вкусно и в срок, произвести выдачу через окошко, а не маневрировать между столиками с подносом, давая себя разглядеть со всех сторон. Вы не официантка в кафе, которая всем своим поведением и ужимками пытается привлечь клиентов к заведению. Ваша задача поставить на стол раздачи наполненные тарелки, ложки, хлеб и ждать когда бойцы покушают и отнесут тарелки на стол использованной посуды. И делать всё это без улыбочек и заигрываний, вам ясно?
Последние слова больно задели Татьяну, подумать только, да разве она «заигрывает»? Она и так старается, как только может:
- Да разве я заигрываю, товарищ капитан…? Да, я только…
- Так,- прервал он девушку,- не забывайте, товарищ младший сержант, что вы в любую минуту должны быть на посту стрелка, обеспечивающего прикрытие. А разве вы сегодня готовы к этому? Бронежилет и личное оружие должны быть всегда под рукой. Ещё вы всегда обязаны быть готовы оказать первую медицинскую помощь раненым в случае нападения боевиков на пост. Это тоже входит в ваши прямые обязанности, как условие вашей командировки в Дагестан. А сейчас можете идти и поразмыслите над моими словами.
_________________________________
Вот уже вторые сутки на исходе, а слова «деда» не выходят из головы. Она и на самом деле стала выдавать завтраки и обеды только через окошко, совсем не выходя в зал. На шуточные выпады местных «остряков», не обращала ни какого внимания. В обращении только «здравствуй», «приятного аппетита», «спасибо» и «на здоровье».
Больше ни чего! Мальчишки удивлённо переглядывались, мол, что с Танькой, сама не своя?
Но с разговорами не приставали.
Вечером после ужина девушка приготовила посуду, поставила варить мясо, чтобы к шести утра завтрак был готов. Как принято по Уставу, аккуратно сложила на скамеечке возле постели одежду, верхнее обмундирование, бронежилет, ремень с кобурой и «макаровым». Уже вошло в привычку, что эти вещи лежали настолько удобно, что она могла по тревоге в сплошной темени быстро, не включая света, по нормативному времени одеться и быть готовой бежать по боевому расчёту туда, где и положено быть. Прошедшую десятидневку тревоги случались не редко, днём и вечерами, ночью и под утро, когда спать особенно хотелось. Татьяна уже привыкла, что по боевому расчёту она бегом занимала место стрелка на вышке, где ей надлежало держать оборону в секторе обстрела, прикрывавшем тыльную сторону блокпоста.
Вот сейчас закончен световой день, ночь здесь наступает быстро, как и везде в южных широтах страны: светло, светло и вдруг через какие-то полчаса наступает сплошная темень. Несмотря не усталость спать совсем не хотелось.
При свете настольной лампы она пыталась читать Сергея Есенина:
« Издревле русский наш Парнас
Тянуло к незнакомым странам,
И больше всех лишь ты, Кавказ,
Звенел загадочным туманом.
Здесь Пушкин в чувственном огне
Слагал душой своей опальной…»
Вдруг Татьяна услыхала посторонний шорох за дверью. Бывало, что кто-либо из ребят, сменившись с поста и почувствовав голод, заходил в столовую. На столике он всегда находил кружки с компотом, несколько бутербродов с сыром. Это Таня заботливо «подкармливала голодающих», её ни кто не тревожил. И вдруг, этот шум за дверью…?
Послышался чуть приметный стук и шепот:
- Таня, открой. Мне нужно …
- Кто там? Что нужно…, и почему ночью, уже половина второго? Приходите утром…
Но за дверью шепот просил открыть, «проситель» пробовал силой увеличить щель в створе и лезвием ножа отодвинуть щеколду запора. Девушке стало не по себе. Посетитель был не обычный, а агрессивный, чего от него ожидать? А из-за двери слышалось:
- Пусти, поговорить надо! Танька, ну, чего ты ломаешься, открой! Ты мне нравишься, впусти меня, поговорим.
- Я не знаю, кто ты такой, здесь на посту я не собираюсь ни кому отдавать личное предпочтение, если хочешь поговорить, то подходи завтра днём по-человечески, а не по-воровски.
- Ну, открой, по тебе видно, что ты простая. Не ломайся, знаю, зачем ты сюда приехала, ни кто даже не узнает, что я приходил.
Стало ясно, что пришло это «животное» по зову соответствующих гормонов и Татьяна, выходя из себя от ярости, вполголоса проговорила так, чтобы слышал только он:
- Скотина любвеобильная, если ты сейчас же не уйдёшь, я подниму крик, и тебе будет не до меня. Не шучу, считаю до трёх.
При счёте два, шаги за дверью удалились и больше не были слышны. А девушка не знала, как поступить: нужно ли доложить «деду» о ночном визите? Кто этот человек, за кого он её принимает? Ведь она не давала ни кому повода так думать о ней!
День ходила словно во сне. Встречаясь с капитаном, Татьяна не решалась завести разговор о ночном визите, но и совсем оставить случай без последствий она не могла. Мало ли что случится в одну из очередных ночей? Незадолго до вечернего построения она решилась:
- Товарищ капитан, разрешите обратиться по личному вопросу?
- Если по личному,- он вопросительно посмотрел на девушку и указал на дверь своего кабинета,- тогда прошу проходить. Слушаю вас, товарищ младший сержант.
Девушка смущенно мялась, не зная как начать. Наконец прямо и без обтекающих объяснений выпалила:
- В прошлую ночь ко мне в комнату ломился неизвестный мужчина, дверь выдержала, а я не открывала.
По внешнему виду капитана нельзя понять, насколько он удивлён информацией, да, и удивлён ли? При свете настольной лампы Татьяна видела на лице только складки у переносицы, явный признак плохого настроения. Но говорить он стал негромко:
- А ты чего ждала, девочка? Ты помнишь о том, что добровольно сунулась сюда? Мне как прикажешь, поставить у твоей двери дополнительно автоматчика, что бы оберегал твою честь? Тебя серьёзно предупреждали, не шутили о том, куда и зачем едешь!
Он на какое-то время замолчал, потом будто бы рассуждая с самим собой, неслышно произнёс:
- И свалилась же ты на мою голову! Чего ты навязалась ко мне, а не к кому-нибудь на другой пост? Горе мне с тобой! А ещё может случиться, что и позора не оберёшься.
- Товарищ капитан, поверьте, я ни кому не давала повода так о себе думать,- пыталась оправдываться посетительница,- а тут …, на тебе…!
- Ладно, успокойтесь, товарищ младший сержант, этот факт ещё раз подтверждает верность моих утверждений, что женщина на боевом посту непозволительная ошибка нашего руководства. Но изменить что-либо уже нельзя, терпите, а я побеседую с парнями, найду, чем урезонить их гормональную прыть! Но и вы смотрите, не давайте повода!
_______________________________
Радость возвращения домой была неописуема. Шесть месяцев изнурительных по напряжению наложили свой отпечаток на взаимоотношениях ребят. Казалось, что эти парни в летней полевой камуфляжной форме возвращаются в родной край "вечно зелёных помидоров" из жаркого побережья благодатного Кавказа, после замечательного отпуска. Загорелые лица и руки. Ещё бы, наконец-то можно вздохнуть вольным ветром! Большинство из них дома ждут родные мамы, некоторых с нетерпением ожидают любимые жены и невесты.
И её тоже ждёт мама. Так получилось, что до двадцати трёх лет у Татьяны и парня настоящего-то не было. Нет, она встречалась после школы с одним, потом с другим, но они были какие-то не настоящие. Один был избалован мамочкиной опекой, не было в нём мужской уверенности в себе, курил на свиданиях только для того, что бы пахло мужиком. А потом всё переживал, что мама учует запах, а что бы ни шумела, перед входом в дом, старательно давился мятной жвачкой.
На вступительных экзаменах на заочное отделение Владимирского института МВД России познакомилась со вторым, бывшим воином участником войны на Кавказе. Он был прямая противоположность того маминого сыночка, всё рассказывал о гибели товарищей, о настоящем солдатском братстве, о продажности некоторых военных чинуш. Вот тогда-то она и загорелась желанием на своей шкуре почувствовать «тяготы и лишения воинской службы». Новый знакомый после демобилизации устроился на работу в следственном изоляторе города, а цель его поступления в ВУЗ ясна – впереди с образованием ему светит офицерское будущее. Парень неплохой, но хвастун неисправимый. На первых порах слушала его захватывающие дух истории о боевых действиях, он в них, конечно, самый находчивый и смелый. Но со временем до сознания дошло, что эти рассказы не что иное как «лапша»! Стало не интересно с ним, а к тому же он был груб, не нежен. По её девичьему убеждению: мужественность вовсе не означает солдафонство и невоспитанность.
Ещё стало понятно, что в детстве он кроме школьной обязательной литературы не читал ни чего, а уж позже и подавно – книгу не открывал. Как он сам бахвалился, не мог отличить Андрея Болконского от Пьера Безухова. Какой из него офицер получится, думала она?
Подружки завидовали Татьяне, что она «подцепила» такого, а для неё встречи с ним стали в тягость. Если уж говорить о её планах с замужеством, то их попросту не было, во всяком случае, с ним. А этот самодовольный парень признавался в любви и, даже больше того, грубо настаивал на близости. Сознавала, что в словах его больше фальши, чем чувств. Разве о таком мечтала, мечтает и остаётся верна своему идеалу? А где он сильный, мужественный и надёжный в чувствах и в жизни? Тогда-то у Татьяны и возникло желание испытать на себе героику службы в горячей точке.
Там, в Дагестане на блокпосте бок обок с ней служили неплохие ребята. По взглядам некоторых она читала, что в других условиях их чувствам не было бы равных. Было приятно их негласное внимание, но слово данное «деду» она всё-таки сдержала и вела себя так, что, ни один парень в их военизированном подразделении не заикался о ней даже товарищам по посту.
Сама себя не раз спрашивала: «Кто же был тот «ночной герой-любовник», что пытался попасть к ней в комнату». И узнала случайно. Однажды после обстрела поста террористами Таня оказывала помощь тяжелораненому в левое плечо воину, осколком гранаты у него был повреждён сустав. За время перестрелки с врагами оказать срочную помощь было некому, пока вызвали Татьяну, парень потерял много крови. Девушка сделала перевязку и дежурила несколько часов у его изголовья пока не приехала скорая помощь из Махачкалы и увезла раненого. Так вот, когда парень пришел в себя и увидел Таню, первое что он произнёс было:
- Извини, Танюша…, извини, это я к тебе стучался тогда…. Прости меня - дурака…
Минули ещё полгода с того радостного дня возвращения отряда из опасной командировки. Все члены отряда после положенного отпуска приступили к своим должностным обязанностям по месту постоянной службы в своих ОВД областного центра и городов области.
Татьяна тоже вернулась к службе. В личной жизни у неё произошли, пусть и не значительные, но изменения. Как ей казалось, наконец-то встретила человека, того настоящего мужчину. Она, несомненно, боится ошибиться или попросту сглазить этот факт, ни кому даже не хвалится своим намечающимся счастьем. Встречается со своим молоденьким лейтенантом патрульно-постовой службы, который, как и она, учится заочно на втором курсе юридического факультета и тоже мечтает стать оперативником.
Свет, говорят, не без добрых людей, это верно, как и то, что и сволочей в жизни предостаточно. В этом, она не раз убеждалась, вот и на прошлой неделе убедилась в очередной раз.
Случилось так, что по делам службы нужно было зайти в Управление. Сделала необходимые дела и собиралась выходить, как вдруг её окликнул незнакомый женский голос. По коридору шла высокая фигуристая молодая особа. Юбочка и подогнанный по фигуре китель классно подчёркивали её несомненные женские достоинства: точеные ножки на высоких каблучках и всё остальное. По манере поведения чувствовалось, что она здесь «своя». Вероятно, это о ней женское сарафанное радио доносило, что многими мужчинами управления признана настоящей красавицей. Татьяна бегло взглядом отметила правдивость информации: у этой красивой брюнетки с карими глазами и милой улыбкой действительно было всё: фигурка, причёска, походка, макияж, личико. Благодаря привлекательной внешности она выглядит значительно моложе своих тридцати "с лишним" лет, даже талия у неё "как у девушки"
«Красавица» окликнула Татьяну по имени. Вероятно, она заблаговременно выглядывала Татьяну из приоткрытой двери какого-то кабинета, а когда подошла, то взяла дружелюбно под локоть и спокойно, но властно отвела в сторонку для разговора. В первых стандартных словах приветствия, в любезных комплиментах по поводу здоровья и цветущего южного загара на лице девушки, Татьяна не почувствовала угрозы, но потом… женщина стала интересоваться тем, о чём даже мама ещё не знает.
- Я слышала, будто ты, миленькая,- в полголоса говорила красавица,- после поездки на Кавказ пользуешься вниманием у мальчиков? Ты ведь сейчас с Костей встречаешься? А знаешь ли, дорогая, что этот мальчик - мой бойфренд? Ну, ты знаешь, что в переводе с английского это обозначает: партнёр, возлюбленный, сожитель, любовник. Так вот, понимай, как знаешь, кем он мне приходится, а по тому - на чужое лакомство роток свой не разевай!
Растерянность Татьяны выразилась на лице: сквозь загар проступила бледность, губы сжались в упругую линию, а расширенные глаза смотрели на самоуверенную незнакомку с подозрением, в ожидании очередного злого выпада.
«И вовсе эта женщина, ни какая, ни красавица, а злобствующая неудачница»,- пришла вдруг успокаивающая мысль. От этой мысли стало легче дышать и думать, по тому она уже более спокойно размышляла: «Как поступить с «этой» крашенкой? Скандалить - нельзя, да и что такой разговор даст? Ни чего путного!»
- Слушайте, гражданка, я не имею чести быть знакома с вами,- попыталась отрезать Татьяна,- а по тому мне и говорить с вами не о чём!
- Ну, нет, дорогая, я так просто своего парня не упущу,- наседала «красавица»,- подумаешь, приехала из командировки. Известно, чем ты там занималась…!
- Это чем же?- вспыхнула девушка, бледность сменилась румянцем, пробивающим сквозь смуглый загар.
А соперница продолжала наседать, ни сколько уже не опасаясь посторонних ушей в соседних кабинетах Управления:
- Да-да! Наслышаны мы про твои подвиги, поэтому, дорогуша, ты у меня вот здесь,- и она многозначительно показала свой небольшой кулак с ярко накрашенными длинными ногтями,- стоит мне только шепнуть и по всему вашему отделу услышат о твоей безнравственности. И Он услышит даже то, чего и ты сама не знаешь!
Татьяна растерялась, поняв шантажный намек на то, чего и быть, не могло с нею в командировке. Она не знала, что ответить, но уверена, что «красавица» теперь точно не оставит в покое. Так хотелось плюнуть в эту разукрашенную физиономию, но сдержалась: неизвестно как расценят её поступок – всё-таки это работник Управления!
Ни слова не сказав, девушка пошла к выходу из здания, в ушах звенели последние слова отвратительной женщины: «… сама знаешь, сама знаешь…!»
_________________________________
Так уж получилось, что с Костей она не виделась несколько дней, как-то пробовала позвонить, но «абонент» был временно недоступен. «Ну и ладно,- думала Татьяна,- через пару дней начало очередной сессии, тогда и увижу, а пока всё свободное после работы время нужно заняться зубрёжкой».
С первого дня сессии для себя отметила, что парень стал избегать встреч с нею, чего раньше не бывало. Слушая лекции в институте, Татьяна видела его склонённую фигуру в верхнем ряду лекционного зала, а до этого случая он всегда был рядом, подсаживался к ней, расспрашивал или рассказывал какие-либо свои новости. Причина такого поведения была странна, но гордость не позволяла первой начать разговор и внести ясность.
«Не уж-то это и есть то, о чём предупреждала «красотка» из Управления?» «А если он действительно её любовник?» «Как быть?» Эти многочисленные вопросы то и дело возникали в голове, не давая сосредоточиться на занятиях. «Но ведь по всему было видно, что я ему нравлюсь,- продолжало крутиться в голове,- даже больше того, заметна была даже влюблённость…?»
- Ну, здравствуй, Костя,- начала Татьяна первой, когда случай свёл их в коридоре при выходе из лекционного зала, и продолжила,- я смотрю, ты даже не здороваешься вот уже несколько дней, будто мы и не знакомы! Что случилось, я виновата в чём-то перед тобой?
- Здравствуй, Таня,- поздоровался он, отведя взгляд в сторону, потом заговорил, как бы оправдываясь,- не знаю, как тебе объяснить, но мне действительно некогда….
Глазами Костя будто бы искал, кого в толпе, смотрел куда-то вдаль. Противно было смотреть как этот человек, которого она считала уже душевно близким, сейчас выкручивается, юлит. Не уж-то он тоже не мужчина? Она решилась задать Константину вопрос:
- Давай отойдём, я тебя спрошу кое о чём,- Татьяна взяла парня под руку и подвела к большому окну с видом на широкую улицу, а сама продолжала:
- Я в Управе встретила женщину,- так вот она меня там отозвала в сторонку и заявила о своём праве на тебя, как на вещь. Не знаю, кем она тебе доводится: любимой, любовницей или невестой, но мне она даже угрожала, мол, если что…
- Можешь не продолжать,- прервал он девушку,- у меня с ней ни чего нет, и не было! Она стара для меня, хоть и пытается выглядеть нашей сверстницей.
- Что же ты так о ней? В наше время многие эстрадные престарелые «звёздочки» имеют успех у молоденьких ребят, это даже становится модным. Подумай только, у тебя всё будет: должность и возможный всплеск в карьере. Поверь, она сумеет перед начальством похлопотать, стоит только тебе ответить взаимностью. Что же ты…?
- Какая-то ты, Танька, злая,- пытался защититься парень,- не знал тебя такой! Что ты к ней цепляешься? Не нужна она мне совсем, и встречаться с ней не собираюсь. Безразлично, как и то, что она себе там возомнила!
При этом откровении Кости у девушки немного отлегло на душе, словно спал огромный давящий камень, но радостней не стало.
- Тогда объясни, почему ты последние дни меня избегаешь? Я считала, что это её угроза срабатывает, тебе наговорили каких-то пакостей обо мне?
Наступило в разговоре молчание.
- Ты скажи только, так это? Я не обижусь! Меня и до поездки в командировку предупреждали, мол, злых языков будет достаточно, чтобы испачкать мою репутацию, но я не верила.
- Мне стыдно было тебя об этом спрашивать, язык не поворачивался, а говорят разное, пусть неоткровенно, но намёков хватает.
- Эх, ты! Если я такая, как тебе намекают, что же ты меня не тащишь в постель? Я ведь «такая»…! Мы с тобой встречаемся уже не один месяц, могла бы я и попроще с тобой быть…, да, ну тебя! Ты, Костя, такой же, как все – глупый!
Девушка рассержено замолчала, а парень, огорошенный её прямотой, не знал, что и сказать. Они действительно стали встречаться несколько месяцев тому, познакомились в дружеской компании, а дальше каждая последующая встреча ему, как, наверное, и ей, была всё интересней и интересней. На втором или третьем свидании после выхода из кинотеатра они задурачились, и он её впервые поцеловал, потом ещё и ещё. Они оба взрослые люди и для них возникновение чувства большего, чем обычна дружба не стало открытием.
Пусть и не признавались в этом друг другу, но каждый почувствовал в себе пробуждение любви. Это и хорошо, что ни он, ни она не стали сразу же вслух открываться в своём чувстве. Рано говорить о нём, ведь оно может оказаться и ошибочным. Время, говорят, лучший судья. И вот стоило ему услышать о девушке что-то негативное, чувство словно и не зарождалось…
- Так, Костя, сейчас вторая пара лекций, ты идёшь со мной или опять будешь прятаться в задних рядах? А впрочем, не принуждаю…
И Татьяна, поправив сбившуюся чёлочку волос, прошла в третий ряд к широкому аудиторному окну, где всегда сидела.
Второй час лекции Костя был рядом. В перерыве он пересел к ней. С первых минут его молчания Тане стало понятно, что ему стыдно за свою наивную доверчивость слухам злых языков. Да, и на самом деле, можно бы поверить, если бы слухи исходили от парней, кто находился с ней в той командировке. А так?!
Он действительно ругал себя за то, что мог поверить такой глупости: «Права Татьяна, когда меня так обозвала!
